Господь всегда посреди нас. Самый счастливый крест

29.06.2019

Мои пятые роды

Когда-то в своём сетевом дневнике я написала о пятой беременности не очень весёлые строки. На первый взгляд, это, может быть, и не заметно, но внимательный читатель обязательно услышит нотки уныния и печали в этом как будто бы милом тексте.

Сейчас, с высоты прошедших с того времени десяти лет, особенно выпукло открываются «грехи юности и неведения», которые зачастую коренятся в самомнении и желании решать проблемные жизненные ситуации энергией молодости и здоровья, а не силой смирения и любви.

Итак, «закрытая» запись 2006 года из моего давно заброшенного Живого Журнала:

В семь утра звенит будильник. Папа весьма ощутимо тычет в мамин бок острым локтем, что-то мычит. Беременная мама разлепляет отекшие глаза и медленно занимает вертикальное положение. С первого раза ей это не удается, по причине боли внизу живота: срок приличный, нужно быть поосторожней. Из-под кровати выглядывает единственный тапок, мама надевает его и движется в сторону кухни. В этот момент из детской твердой поступью выступает восьмилетняя старшая дочь. Стараясь сохранить равновесие после поспешного подъёма, она просто оглушительно топает. Здесь мама просыпается окончательно и шипит, что нельзя же так топать, когда все спят, сейчас проснутся малыши, и весь день будут капризничать из-за того, что встали не с той ноги. Дочь поспешно скрывается в ванной, в кухне начинается бой кастрюль и мамины приглушенные восклицания по этому поводу, которые и будят остальных троих детей… Сын мотается в отвлеченном виде, то и дело требуя завтрак, две младшие девочки затевают возню из-за платьев, колгот, тапочек, младшая без конца громогласно заявляет: «Моя, моё! Дай-отдай!», – средняя в ответ истошно вопит.

Мама, находясь одним ухом в детской, старается дать ценные указания своей школьнице и заплести непослушные косички. Девочка страдальчески молчит и морщится от «больных волосиков». Наконец ребенок собран, причесан, накормлен и остается только разбудить папу. Оказывается, это уже некоторое время пытается сделать младшая дочь. Снята резинка с папиных волос, наискось надеты очки, девочка тычет пальцем отцу в глаза, уши и рот, приговаривая: «Газя, уси, зюби», – папа стонет, но продолжает спать. Мама предпринимает решительные меры для приведения папы в чувство. Наконец глава семьи просыпается и первым делом замечает, что время – почти восемь, что в школу теперь они обязательно опоздают, что маме надо иногда думать головой, что лучше бы младшим ребенком занялась и т.д. Начинаются страшные поиски носков, чистой майки, из-под кипы книг выпадают папины видавшие виды джинсы. Папа отправляется в служебные комнаты, сын пытается уговорить маму закрыть его кровать и вновь заявляет о своем небывалом чувстве голода.

Дома утренний беспорядок. Мама героическим усилием воли читает с тремя оставшимися детьми утренние молитвы (со значительными сокращениями), пьется натощак святая вода, подается завтрак. Дети увлеченно беседуют за столом, в тарелках при этом не убывает. Мама со вздохом ложится на кровать и мгновенно засыпает.

Одиннадцать утра . Сын Ваня тормошит маму с криками, что Маша обкакалась. К тому моменту, когда мама прибегает в детскую, все упало на пол, и в эту кучу наступили… Маминой скорби нет пределов. Тряпка, куски туалетной бумаги, – беременная мама пытается все быстро убрать; виновница преступления торжественно и величественно замерла посреди комнаты. На самом деле она испугана произведенным эффектом и ожидает взбучки.

Сборы на улицу происходят под крики младшей дочери: «А мене? Моё? Надень!». Сыну все не подходит, особенно «колючая» шапка. Варежки тоже не те и обязательно «снимучие», а носки шерстяные слишком толсты и будут «жмать». При попытке надеть зимние синтепоновые штаны соответствующего размера поднимается целый бунт: мальчик привык к своей прошлогодней одежде и ни за что не желает ей изменять. Доводы не действуют. В ход идут угрозы и шантаж. Наконец собраны все, даже мама. Младшие девочки удовлетворены своими шапками, несмотря на то, что одна из них оказывается «колючей». Взмокшая мать хватает младшую дочь и спускается по лестнице. Впереди «мыши кота хоронят». Такое название у детей имеет процедура вынесения на улицу санок, лопат и ведерок для снежных «пирожков». Марина, средняя из девочек, идет сзади, держа сани за полозья, Ваня спускается впереди, хватаясь за переднюю часть саней и гневно ропщет на Маринину нерасторопность и падающие лопаты, получая периодически тычок санками в спину…

Так вышло, что к 30 годам у меня было пятеро детей. Старшая дочь Лиза перешла во второй класс, её брат-погодок Ваня должен был пойти в первый, и, кроме новорождённой Саши, мы имели ещё двух дочек: четырехлетнюю Марину и Машу двух лет. В нашем случае тридцатилетний возраст оказался рубежом, через который, как через рубикон, нужно было перейти повзрослевшими и зрелыми людьми.

Девочка Александра родилась жарким летним днём 14 июля. Почувствовав утром первые слабенькие схватки, я решилась все же одеть детей на прогулку, чтобы отвлечься и не нарушать режим. Батюшка уже ушёл к тому времени на службу, а моя мама, страшно занятый профессор, именно на этот день наметила микропереезд к нам, чтобы дать возможность дочери «спокойно приготовиться к родам».

Спокойно, как водится, не вышло. Мама позвонила часов в 12 утра и сообщила, что уже вызвала такси и едет. Чтобы не пугать её, я, сидя на скамейке перед домом и наблюдая, как дети весело играют на площадке, решила, что сообщу ей новость по прибытии. Новость, конечно, ошеломила, но не выбила из колеи мою невозмутимую маму. Она осталась гулять с детьми, а я поднялась домой, чтобы сделать последние приготовления к роддому, собраться с мыслями и позвонить доктору, с которым мы договаривались встретиться непосредственно на родах. Я ощущала уверенность в своих силах – так называемую предродовую доминанту – и не торопилась, в отличие от мамы, которая быстро вызвала на подмогу своего брата. Царствие небесное ныне покойному дяде Жене, который тогда быстрее ветра примчался, сгрёб сумки и повёз меня в роддом. На мосту была пробка, и именно тут схваточки стали болезненными! Женя крестился и поминал всех святых, а я, чтоб его не пугать, молчком кусала губы. Так мы въехали на левый берег и, развив рекордную скорость, около двух часов дня оказались во дворе больницы.

«Девочки, а вы не боитесь пятые роды пропустить?»

Доктор встречал нас удивительно нарядный, при галстуке и в брендовой рубашке. Оказывается, мы с Сашей вытащили его из-за стола, где он только приступил к празднованию юбилея своей дочери. (Не профессия, а служение!) Перепоручив меня акушеркам, врач отлучился разобраться с моими бумагами. Схватки нарастали, но рожениц во всех стадиях родов было ещё 6 человек, поэтому медперсоналу было не до меня. Единственно, зная по опыту, что потуги могут начаться внезапно, я упросила сестричек переместиться в родильный зал. Никогда не забуду, как док появился в дверном проёме, оглядел «поле битвы», где на четырёх столах возлежали разнообразно рожающие, стонущие женщины, и возгласил: «Девочки, а вы не боитесь пятые роды пропустить?»

Я как раз тихо пришипилась в уголке и помалкивала, несмотря на болючие схватки. Все с недоумением стали озираться и, проследив взгляд шефа, направились в мою сторону.

– Ну что, рожать-то будешь? – царственно спросил доктор.
– А что, можно? – пропищала я.
– Запросто! – ответил Алексей Вячеславович Кочетков – доцент кафедры акушерства и гинекологии НГМА, прекрасный врач, который принял на свет пятерых из наших восьми (на сегодняшний день) детей.

Так, послушно, по заказу, родилась наша Саша, удивительная девочка с глазами разного размера и цвета – одним карим, другим зелёным, – акушерским парезом правой руки, а также абсолютным слухом и отсутствием каких бы то ни было способностей к точным наукам. Размер, точнее, разрез глаз мы поправили с помощью массажа, правда, перед этим пережив ряд волнений: подтянутое нижнее веко офтальмологи воспринимали чуть ли не как паралич зрительного нерва. Пришлось делать малышке томографию и исключать серьезную патологию. А вот разноцветные глазки так и остались Сашеньке в подарок на всю оставшуюся жизнь.

Как я уже говорила в самом начале, потрясения для нас не закончились рождением дочки.

По моем возвращении из роддома дети разболелись гриппом. Почему это происходило в нашей семье трижды, в канун появления на свет нового члена семьи? Бог весть. Тут к доброй традиции добавилась госпитализация батюшки – на почве гастроэнтерологии. Опять я осталась одна с четырьмя ужасно высоко температурящими детьми, новорождённым младенцем, кварцевой лампой, проветриваниями, влажными уборками, небулайзером и, как сказал бы поэт, «неизбывной тоской». Слава Богу, недельную Сашу никому не удалось заразить. Малышка росла и развивалась, да и мое здоровье практически восстановилось.

Батюшка вышел из больницы, начался учебный год. Если старшая дочь стабильно хорошо училась, была старательной и предсказуемой, то сынок-первоклашка как-то в школе потерялся. Несмотря на то, что мы серьезно готовили его к учебе, как медикаментозно, так и в плане знаний (он сам читал с 4 лет), у ребёнка обострились его неврологические проблемы, и каждое утро начиналось с истерик. Всем стало тяжело, сборы в школу каждый раз превращались в ад.

Когда я уже совершенно выдохлась, на Крестопоклонной неделе Великого поста, Иван сломал позвоночник, катаясь во дворе на качелях. Сломаны оказались 4 позвонка: слава Богу, это был неосложненный компрессионный перелом. Ребёнка в больнице мы не оставили, сшили ему рекомендованную хирургом жилеточку с валиком на спине для горизонтального положения – и сразу же принялись за массажи и ЛФК.

Забегая вперёд, скажу, что этот период в жизни сына длиной в два года, когда он проходил реабилитацию и был ограничен в нагрузках, послужил нам всем добрую службу. Во-первых, ребёнок обнаружил, что домашнее пианино – лучше любых гаджетов, и его врождённые музыкальные способности нашли наконец, определённое выражение. Если раньше он просто хорошо пел и строил второй голос в наших домашних молитвенных пениях, то теперь он садился за инструмент и слушал гармонии, подбирал аккорды, пытался играть любимые мелодии. Это в итоге привело к тому, что Ваня поступил в школу для одарённых детей при консерватории, куда его взяли в 8 лет. Увы, все остальные ученики начинали своё музыкальное образование с пяти лет, поэтому наш ребёнок, хоть и мечтал играть на фортепиано, учился два года на двух специальностях – на ударных инструментах, единственном факультете, где не нужно было дошкольное образование и туда его немедленно приняли, и дополнительно – на фоно. Сдавал Иван экзамены, таким образом, на двух кафедрах и добился перевода на другую специальность! Эта нагрузка не прошла для здоровья мальчика бесследно, но в целом неврологические проблемы на фоне творческой реализованности постепенно отступили.

Возвращаясь к своему повествованию про наши мытарства имени 2006 года, хочу рассказать ещё одну историю – о девочке Марине, которой только исполнилось 4 года, и она отчаянно страдала, практически лишившись моего внимания. Немудрено: имея на руках грудного младенца Сашу и несчастного Ванюшку, которому мы все старались облегчить жизнь, побаловать и утешить, я недостаточно уделяла внимание остальным малышам. В итоге двухлетняя Машенька все равно урывала свою толику любви, а Мариночка, тихая и нежная от природы, переживала всё молчком. Так продолжалось несколько недель, пока однажды она не пришла ко мне перепуганная и не сказала, с глазками, полными слез, что ей только что кто-то шептал, что Господь хромой, а Богородица горбатая.

Можете представить себе мой ужас и страх, когда я поняла, что у ребёнка то, что мы в Церкви называем «хульная брань». Конечно, Марина побывала на приёме у психиатра, очень опытного в своём деле, который ничего не нашёл у малышки и, соответственно, никакого лечения не назначил.

Ребёнок тем временем находился в подавленном состоянии, испуганном и дрожащем. Мы отправились к замечательному пожилому священнику, который нас ободрил, пообещав, что это пройдёт, и посоветовал побольше времени проводить с ребёнком и молиться над ней столько времени, сколько возможно – и причащать чаще.

Мы так и делали, вплоть до Пасхи, целый месяц, неразлучно с 90 псалмом и Маришкой, пока вся эта беда в одночасье не закончилась. Наутро в понедельник Светлой седмицы доченька проснулась рано, пришла ко мне на кровать с улыбкой, и, как взрослая, сказала, что она уже два дня не слышит никаких «плохих мыслей» про святых.

К сожалению, Сашенька на этом фоне неважно набирала вес. Вопрос её аппетита нас занимал еще довольно длительное время: мы без конца сдавали кровь на наличие анемии.

Чтобы как то выйти из этого «пике», батюшка запланировал поездку в Хакасию, чрезвычайно сложную, так как Ивану пока нельзя было сидеть в двигающемся автомобиле, поезде и и т.д. Машины у нас тогда ещё не было, зато бывший шеф отца Андрея из его геологического прошлого согласился пустить нас на три недели в хакасский учебный лагерь ГГФ НГУ, куда мы и заехали с палаткой, спальниками, коляской и пятью детьми, причём везде возили сыночка буквально лёжа – сначала в поезде, а потом на местных такси.

Вернулись в Новосибирск мы с наволочкой сушёного чабреца, который насобирали по склонам куэст и долинкам вокруг солёных и пресных озёр, загорелые и счастливые, переставшие бояться трудностей и полные сил.

«Взросление – это бег по пересечённой местности»

С тех пор я знаю, что уныние Господь часто лечит трудностями и скорбями, а взросление – это бег по пересечённой местности. Поэтому духовный закон «всегда радоваться, непрестанно молиться, за все благодарить» из первого послания апостола Павла к Фессалоникийцам – это способ безбедной жизни и единственная возможность выстоять в беде.

Помню, как в один из дней этого непростого года, когда особенно томилась душа, я написала стихотворение, которым и хочу завершить эту главу своего повествования:

Желаний вязкая петля,
Хочу иметь, и быть, и сметь,
И брать – не после, а с нуля,
Раздвинуть клеть и не болеть,
и не роптать, и не платить,
И просто жить,
Идти, идти, и все вперед,
И сзади чтоб никто не гнал,
И под ногами чтоб не лед,
И чтоб никто не звал, не знал,
Не пожелал бы зла и вьюг.
Холодный, до смерти, испуг
За сердце чтоб меня не брал…
А дети, дети пусть идут!
Вот так, за ручки, впереди.
И пусть холодные дожди,
И годы пусть меня не ждут…
Да так, пустое это все,
Теснится, возится в душе!
А надо мужества еще,
И столько радости… уже.

Вконтакте

Чем живет многодетная семья? Многим из нас, выросшим в условиях малочадия, трудно представить себе, как родители могут управляться с тремя или четырьмя детьми. А если их шесть? Матушка Анна Ромашко , супруга протоиерея Андрея Ромашко , предлагает нам удивительное путешествие в мир своей семьи. У матушки с батюшкой шесть детей и в самом ближайшем времени ожидается рождение еще одного человечка. И все дети в этой семье учатся на «хорошо» и «отлично», обучаются в музыкальной и художественной школах, занимаются спортом. При этом вся жизнь этой дружной семьи проникнута любовью к Господу и искренней верой.

Господь всегда посреди нас

Фортепиано молчит, все школьные рюкзаки собраны, мы еще раз убедились, что никто из детей не забыл ноты для завтрашних занятий: маленькие музыканты в нашей семье весьма рассеяны. У стены в прихожей встала большая прямоугольная сумка ученицы художественной школы, игрушки распределены по рундукам в детской игровой комнате. Наконец, удается оторвать от парты старшую дочь — «заучку» и отличницу: папа призывает всех на вечерние молитвы. Стоим ровненько, стены не подпираем; младшая — Серафима — тащит стул и встает на него, чтоб не баловаться, не вертеться и видеть лики икон…

— Благословен Бог наш всегда, ныне и присно и во веки веков…

Детский хор отвечает «Аминь»!

— Слава Тебе Боже наш, слава Тебе!

Дальше, наша маленькая семейная Церковь благодарит Христа, Его Пречистую Матерь и всех святых — за прошедший день. Поем на три голоса, возможно, не так благозвучно, как хотелось бы – но… И худой певец пред Господом славен! Ценно, что мы рядом, вместе, без потерь, готовы предать в руки Господа наши души на грядущую ночь. Младшие дети всегда бодры и спать не желают, требуют чтения Евангелия, старшие — устали, но и для них это важно. Стоя, все слушают евангельскую главу, папа, быстро отвечает на вопросы, благословляет детей, мажет их лобики святым маслом, все просят друг у друга прощения.

Мы, родители, откровенно, говоря, уже на предпоследнем издыхании. Но если сейчас отвлечься на свои дела – то укладывание затянется еще на полтора часа. Папа встряхивается и отправляется руководить процессом усыпления младших чад. Всё, четверо детей от трех до 12 лет мерно посапывают. Старшие погодки 15 и 14 лет приходят под беременный мамин бочок — потрепаться, за учебными «неразрешимостями» или просто посидеть за единственным в семье компьютером, сугубо в учебных целях (у нас табу на компьютерные игры и отсутствует телевизор). Это детское «взрослое время» с родителями, оно займет еще минут сорок… Иногда, правда, им бывает важнее доделать уроки на завтра или спокойно, когда никто не подгоняет, поплескаться в ванне. Кто-то выбирает чтение книг. Только к полуночи дом стихает.

Сейчас мы с мужем будем потихоньку пить чай. Пока он закипает, я гружу мультиварку кашей – детям на завтрак, думаю о дневном меню. Папа домывает посуду. Загорается настольная лампа или свеча – когда есть силы для праздника, и начинается наше время. Оно обычно очень коротко, внешне совсем не развлекательно и даже, кажется, ничем не интересно… Просто есть минутка более внимательно заглянуть в глаза, оценить степень «побитости» жизнью, передать друг другу как можно больше тепла и попытаться спланировать действия на ближайший день. Планы на послезавтра обычно у нас не приживаются.

Потом папа снова нальет в чашку кипяток с пакетиком зеленого чая, сядет за компьютер – и «отдохнет». Либо — за перепиской с духовными чадами, либо будет в «Корел Дро» рисовать что-нибудь вроде визитки для очередных молодежных встреч приходского клуба, или напишет несколько абзацев методички по молодежной работе, которую он упорно создает, буквально из последних сил, — чтобы не растерять опыт многолетнего «молодежного служения» или подумает над завтрашними евангельскими беседами, проповедью… А если совсем нечего делать, (потому что силы кончились) «отключит мозг» и залезет на сайт «Ганз.ру»: полюбопытствует что нового в мире российских вооружений, посмотрит с наушниками короткометражки с новыми отечественными «танчиками». Потом это обсуждают с сыном и гордятся отечественным оружием.

Я с большим животом на девятом месяце беременности вспомню, полулежа, свои любимые молитвы, всех дорогих и родных тех, кто сегодня нам помог и о ком больше всего болит душа, попытаюсь отогнать тревожные мысли по поводу разных проблем, неизбежных печалей и разновеликих скорбей. Повторю много раз самые трудные и самые важные слова – «Господи, твори Твою святую Волю». Иногда потихоньку поточу слезы… Ну и что в этом такого? На молитве – можно. Еще немного подожду, залезу с телефона в фейсбук, потом мы дочитаем все наши «взрослые» вечерние молитвы. И – спать.

Сон будет коротким, особенно у главы семьи. Лег в два ночи, встал в 6.30 утра – и так четыре-пять раз в неделю. Я с утра еще попечалюсь, что наш папа так мало спит, попрошу Бога, чтобы где-нибудь между службами и требами, разъездами из пригородного храма в город, развозом детей и хозяйственными делами, он бы хоть немного подремал, отдохнул, хоть сидя! Чтобы ему сегодня встретились добрые люди, чтобы нигде не попалась внезапная «встречка» и чтобы наш потрепанный «Таунайс» 91 года не вздумал вспоминать на морозе о своем почтенном возрасте…. И еще немного посплю, убедившись, что все позавтракали и 4 старших школьников не ушли из дома без Божьего и моего (материнского) благословения. Если успеют – прочту с детьми школьного возраста утреннее «детское» правило. Бывает, что нужно идти, ни свет, ни заря, и они молятся потихоньку — по пути на остановку автобусов.

Пока я дремлю, двое позавтракавших и довольных дошколят будут дружно играть. Это время они очень ценят и не шалят – потому что после обеда старшая из младенцев будет заниматься делами учебными. Младшая – всеобщая любимица, после дневного сна будет играть уже сама, либо переходить от одного старшего ребенка к другому, от мамы – к папе. Гулять с младшими детьми у нас посреди мегаполиса, грубо говоря, негде, ездить на свежий воздух выбираемся не часто: хорошо, что папа ходит на лыжах, — по очереди, сначала со старшими, — в лес, потом – в городской сквер, с малышами.

В течение дня, в отсутствии школьников, есть время позаниматься и с младшими детьми, вернее, в основном, с одной дочечкой дошкольницей, самая младшая, Сима будет вертеться тут же и потом выдаст на ура все знания, предназначавшиеся старшей сестре. У Саши дважды в неделю — подготовительное отделение в спецмузшколе и еще несколько раз — уроки по специальности с репетитором и, собственно, с прикрепленным к ней педагогом консерватории. Развозом ее в разные концы города занят в основном папа, но иногда приходится подключать бабушек и дедушек, которые, кстати, еще и полностью оплачивают довольно дорогостоящее дошкольное обучение внучки.

В школе для музыкально одаренных детей учатся еще двое – 14-летний Иван и 9-летняя Маша, вполне бесплатно, даже получают стипендию. Они в основном курсируют по городу вдвоем и без конца ссорятся, потому что являют собой вопиющие противоположности – холерик и интроверт. У них сложная и очень насыщенная жизнь, — в музколледже при НГК им. Глинки преподают, помимо специального фортепиано, еще массу музыкальных предметов, в том числе, можно освоить орган и клавесин. У Вани в этом году есть еще ансамбль и концертмейстерский класс. У Маши четыре класса младшей школы укладываются в трехгодичную программу, а помимо занятий с основным педагогом по специальному фортепиано, имеется и репетитор. О школьной успеваемости вообще никто не говорит. Это необсуждаемое правило – учиться на «хорошо» и «отлично». Дважды в год дети обязательно участвуют в отчетных концертах в БЗК, концертах филармонии и – если есть финансовая и профессиональная возможность, в конкурсах. Оба ребенка – лауреаты международного конкурса.

Помимо музыкантов у нас есть еще две дочери: ученица художественной школы – лауреат областных конкурсов, и старшая — спортсменка разрядница. Обе девочки – 11 и 15 лет учатся в православной гимназии. Они ездят в школу далеко от дома, поэтому нам с мужем приходится видеть наших гимназисток либо рано утром, либо – после шести–семи часов вечера. Эти две сестренки крепко дружат и много времени проводят вместе. В некотором смысле, они – наше родительское «отдохновение», потому что их увлечения и занятия всегда стабильно успешны и почти не занимают нашего времени. Радует 11-летняя Марина, которая в своем невеликом возраcте усердным трудом добилась поступления в лучшую в городе художественную школу и способна успешно контролировать собственный непростой учебный процесс в обоих учебных заведениях, лишь ставя нас в известность о закончившихся красках, листах, угле или иных рисовальных принадлежностях. Стоит ли говорить, что все учащиеся дети передвигаются по городу самостоятельно и это – постоянный источник тревог и родительских молитв.

Старший ребенок в многодетной семье – это в некотором смысле выдающаяся личность. В нашем случае это, слава Богу, дочь – девочки обычно отзывчивей и более приспособлены к домашним делам, взаимовыручке. Лиза отличается повышенной импатией и всем сочувствует. Лет четырех, будучи уже дважды старшей сестрой, она прибегала ко мне на кухню с вопросом: «Мама, чем тебе помочь?» Фактически, мы вместе со старшей дочерью воспитывали младшее поколение детей в семье: папа первые девять лет нашей семейной жизни прослужил в кафедральном соборе, где, как известно, священники практически никогда не имеют выходных, потом был пять лет настоятелем большого прихода с немалым количеством приписных храмов и был занят круглосуточно. Я часто советуюсь со своим первенцем по разным житейским вопросам, — доченька похожа на папу рассудительностью и терпением.

Конечно, наша Лиза очень занята. Сейчас у нее, помимо спорта, дополнительных занятий по иностранному языку и подготовки к ГИА, есть еще и «немного оплачиваемая» работа. Девочка помогает настоятелю нашего прихода — ведет приходскую интернет-страницу, выполняет нехитрые функции секретаря: следит за тем, чтоб обновлялось расписание Богослужений. В будущем по батюшкиному благословению, планирует проводить занятия с детьми в воскресной школе. Лиза одарена и творчески: она артистична и обладает не плохими режиссерскими способностями (которые помогают ей в частности руководить младшими сестрами). Девочка ведет все гимназические концерты, играет в спектаклях, участвует в городских соревнованиях лидерской десятки. В этом году вошла как призер в «золотую книгу лидерства» нашего города. Дома на ней — порядок в платяных шкафах и на антресолях. Без Лизы мы всей семьей тут же окажемся голыми и босыми, потому что не будем элементарно знать, где и что у нас лежит. В выборе будущей профессии Лизавета пока не может определиться: колеблется между медициной и педагогикой. Ей очень нравятся биология и химия, она все учит на совесть и сама по себе внутренне мотивированна на успешную учебу – без всяких внешних усилий. Жаль, что не все дети стремятся ей в этом подражать. Есть среди нашего детского контингента откровенные «студенты прохладной жизни», которых приходится контролировать нам, взрослым.

Иван – единственный пока наш сынок, в качестве хобби занимается технической работой по дому. Ему интересно собрать по чертежам новую мебель, придумать, как втиснуть в тесную гардеробную довольно большую вешалку, почистить трубу. Первое время отец контролировал его, но потом предоставил полную свободу – Ваня умеет качественно пораскинуть мозгами и, где надо, включает мелкую моторику пианиста, например, в сантехнической сфере. Другое увлечение музыкального Вани – это… разнообразное оружие. Папа, за отлично сыгранные экзамены по спецфоно, дарит мальчику то массогабаритный макет модель пистолета Макарова, то «воздушку», то пулеулавливатель, то «патрончики». Пистолет Макарова Иван разбирает и собирает на пятерку по армейскому нормативу, но не может обогнать старшую сестру, которая еще азартнее него и за 23 секунды умудряется осуществить сборку-разборку «Калаша», разумеется, — ради спортивного рекорда, а не в качестве задушевного хобби.

И священническая семья не в силах пересилить мужской милитаризм – причем в обоих поколениях. Да и нужно ли его пересиливать? Все русские люди традиционно воспитаны воинами. Мое христианское мироощущение утешается тем, что самое любимое Ванино дело – это все же алтарное послушание, которое папа долго не разрешал мальчику из боязни, что у ребенка возникнет привычка или пренебрежение к святыне. Только в этом году, когда мы переехали на новое место жительства и стали ходить в небольшой дружный приход, Ваня начал прислуживать в алтаре. Это для него очень серьезно и важно. По воскресеньям он подскакивает рано (вопреки своему будничному обыкновению) — и несется в храм прежде всех нас. Он так усерден, что батюшка посоветовал ему не раздувать кадило как большой адронный коллайдер.

Машенька – это четвертый ребенок в семье, ей почти 10 лет и пять лет своей жизни она занимается музыкой: сначала два года – в подготовительном классе, и далее — в самом музколледже при НГК им. Глинки. Жизнь детей музыкантов круглогодично включает в себя музыкальные занятия. Даже летом мы ездим с дачи в город трижды в неделю на занятия к репетитору, и не меньше двух часов ежедневно каждый из детей занимается за инструментом. Для этой цели в семье есть электронное пианино, оно путешествует с нами, куда бы мы ни поехали. Маша, при этом, любит и побегать, и пошалить. Младшие дети с восторгом ожидают, когда же Машенька закончит уже свои занятия и присоединится к их играм. Однако долгих игр не получается. Маша по собственному почину помогает в музыкальных занятиях Саше, которую старше на два года, – как репетитор. Они с увлечением разбирают новые музыкальные произведения и порой мне слышно, как строгая девятилетняя наставница отчитывает свою заупрямившуюся ученицу. Особенно много времени за инструментом девочки проводят летом – тогда Машенька ежедневно помогает младшей сестренке и сидит рядом с ней, ставя правильно ее ручку и сольфеджируя. Они играют и на четыре руки. Машенька – интроверт, она внешне очень сдержана и спокойна, но на самом деле нуждается в ласке и внимании больше других детей, и унывает, если ее нечасто одаривать лаской. Так, внешне независимый и холодноватый ребенок на самом деле оказывается более ранимым и нежным, чем бойкие и общительные сверстники. Маша хочет стать учителем музыки. Думаю, что с Божьей помощью, у нее это получится.

Мы очень дорожим нашей непростой музыкальной учебой, потому еще, что Господь посылает нам хороших педагогов. Так, занятия музыкой, благодаря общению с консерваторской профессурой, оборачивается не только изучением специальности, но и закалкой характера, силы воли, ответственности. То же самое можно сказать и о спорте – Лизочка участвует в трудных соревнованиях, связанных с риском и взаимовыручкой – это спортивный туризм и альпинизм. Дети идут в так называемых «связках» и учатся страховать друг друга и проявлять выдержку. Но больше всего девочке нравятся лазать по отвесной стене на высотки, там можно ни от кого не зависеть – это твой личный результат. Так, подъем-спуск на одиннадцатиэтажку по веревкам занимает у нее 7 минут!

Хотелось отдельно сказать о дружбе старшего и младшего ребенка – Лизы и Симы. Они так любят друг друга, что даже одно время вместе укладывались спать. Как закончилось наше с Серафимой грудное вскармливание – в возрасте двух с половиной лет ребенка, она тут же перешла в ведение старшей сестры. Это произошло, в частности, потому что сама Лизавета поставила нам ультиматум: «Вы не позволяли мне нянчить младших, потому что я была маленькая… Теперь я уже выросла и могу сама носить ребенка на руках…» Тогда Лизе было почти тринадцать лет. В итоге, Симочка очень рано стала разговаривать, — ведь у нее, помимо мамы и папы, всегда есть восторженная собеседница.

Помощь по дому это общее дело всех, не исключая и младших детей — мытье посуды, уборка игрушек, вынос мусора, и, в порядке, очереди – поддержание чистоты ванной комнаты. Я лично люблю поползать на коленках по полу с тряпкой в руках. Мы недавно переехали в новую квартиру, которую приобрели с помощью городских властей и наших родителей и отремонтировали – опять же с родительской помощью. Теперь у нас есть возможность рассредоточиться по разным комнатам. Стоит ли говорить, что это новая удобная жизнь, практически в центре города – завоевание нашей многодетности: когда-то услышала пословицу, что каждый ребенок рождается в мир с сухариком под мышкой, и, откровенно говоря, не совсем поняла смысл. Теперь мне он ясен – глядя на наше просторное жилье.

Сейчас, во время седьмой беременности, когда возраст уже приблизился к сорока годам, я не очень много могу успевать на домашнем фронте. Большая нагрузка легла на плечи главы семьи. Раньше я водила машину, развозила детей, и, практически сразу после родов, оказывалась включенной в домашний круговорот. Теперь, боюсь, так не получится. Я не могу сидеть на уроках по специальности Вани, Маши и Саши, как это принято в специальных учебных заведениях, а значит, не могу помочь детям при подготовке к экзаменам и концертам: мне приходится больше беречься и больше времени проводить в лежачем состоянии. Я переживала эту ситуацию и беспокоилась о том, как теперь сложится и учеба. Однако, благодаря моему вынужденному домоседству, дети стали более самостоятельны.

Сказать по совести, я очень люблю быть беременной, невзирая на сложный каждый раз токсикоз и пару сопутствующих заболеваний. В состоянии ожидания ребенка мне кажется, что вот, иду я по тенистой весенней улице апрельского Ташкента, — моего родного города, среди цветущих вишен…. И все хорошо, безмятежно и счастливо. Возможно, это связано с тем, что внутри моего существа заключено другое – ангельски чистое, и малыш дарит мне немного своей тишины и радости. Важно в ответ – не омрачить своими страстями, помыслами, поступками эту невинную душу, особенно пока она со мной, в моем теле.

Что касается моей работы вне дома, то последнее, разумеется, пришлось полностью исключить. Я — безработная домохозяйка и вопрос пенсии по старости в нашем случае совершенно не актуален, потому как говорить тут не о чем: это будет самая мизерная, социальная выплата, на которую не выжить. Надеюсь, что я в каком-то виде на старости лет пригожусь детям или что государство вдруг решит начислить многодетным мамочкам трудовой стаж за каждого ребенка – тогда я, возможно, смогу еще чем-то помочь ближним, кроме, надеюсь, пестования внуков. Из наград за материнство у меня есть знак «Материнской доблести», городские и церковные грамоты, памятные медали к юбилеям города Новосибирска. Но, пожалуй, самая дорогая для всей нашей семьи награда, врученная еще при Патриархе Алексии — это «Патриарший знак за жертвенное материнское служение». Он выполнена в форме креста и напоминает нам слова Евангелия о том, что «Иго мое благо и бремя мое добро есть».

Проблемы – они, разумеется, у нас бывают: иногда их вал настолько сокрушающий, что остается только полупридушенно молиться и плакать. Но после каждого страха выясняется, что мы «убояшеся страха идеже не бе страх»… И что Господь – всегда посреди нас, строг и милосерд.

Анна Ромашко для Азбука воспитания

Анна Ромашко

Журналист, писатель, матушка, многодетная мама

Взошла звезда ясная

Взошла звезда ясная, тихая, прекрасная…

Серебрится снег, волшебство разлито в верхушках елей, словно северное сияние, которого я никогда не видела. Ледяные веточки, щедро облепленные снегом, купола собора. И ясная Твоя звезда. И мой ребенок, которого нет. Который стал звездой. Мое сокровище небесное, которое спрятано от всех бед у Христа за пазушкой.

Боже, помоги.

Когда сталкиваешься с уходом из жизни детей, то вера – единственное, что спасает душу от разложения. Что придает силы жить, исполнять заповеди в надежде на встречу. И верить, что ТАМ – вырастет мой малыш, войдет в возраст, наберется совершенной мудрости силы, великой, почти непознанной нами любви. И ведомая этим тихим светом – молитвами моего малыша, я дойду, доползу сквозь слезы и горькую боль разлуки.

Всегда ужасалась, читая о кончине святой мученицы Софии. Она провела три дня на могилах своих горячо любимых доченек, убитых за Христа – Веры, Надежды и Любви, – и преставилась ко Господу. Этому предшествовало несколько суток страшных мук: нужно было наблюдать, как детей твоих терзают, видеть их невинные и страдальческие личики, твердо, без слез и сомнений стоять в вере и укреплять в надежде воскресения деток, принять на руки истерзанные, мертвые тельца, похоронить их и… остаться жить. Прожить три дня и только потом смиренно предать себя в руки Божьи. Велика и страшна участь святой Софии, матери-христианки. И велика к ней милость Божия: как Господь, провела она три дня «во гробе» – рядом с усыпальницей своих детей-мучениц и на третий день увидела Небесное Царствие.

Начало материнскому состраданию мучениям детей положила в новозаветной истории Сама Пречистая Дева Мария. Первое обетование, которое Она пророчески получила, принеся Богомладенца Христа во Храм – что и Ей «оружие пройдет душу», – это слова Симеона Богоприимца, святого старца, дожидавшегося, как собственного освобождения, Девы, приимшей во чреве и родившей Сына Эммануила.

Самым страшным оружием пронзенная, стояла Всенепорочная Божия Матерь у Креста, по которому текла кровь, видела мучения, унижение и боль… и смерть Божьего Сына. Смиренно приняла поспешные похороны, видя неоплаканное и поруганное Тело под проливным дождем и страшной грозой, и одного только из учеников, не покинувших Учителя. Еще гроб, к которому нельзя было приближаться целые сутки, – как он страшно манил, и какую муку, вероятно, переживала Матерь Божия, проводя по закону субботний покой. По преданию, Христос воскресший первой явился Своей Матери: Евангелия не сообщают о том, как Дева Мария идет наутро ко гробу, потому что наутро Ей уже доподлинно известно, что Сын Ее воскрес и в пеленах во гробе не лежит. Вот пост Богородицы, и вот Ее Пасха.

Бывает, невзирая на приближающийся светлый праздник Воскресения Христова, возникает ощущение, что ты «недопостился». Что душа не готова ликовать, потому что недостаточно еще приблизилась к своему собственному идеалу поста, и жалко, что пост скоро закончится.

Так и смерть твоего ребенка – это словно кусочек поста, который ты все время носишь в своей душе. У тебя оторвался лоскуток от души и улетел, как воздушный шарик, в небо. А на его место пришит листочек с Древа Небесного. И навеки это заплатка с тобой, пока не встретится тебе Тот, Кто приложит к этой кровавой ране пронзенные гвоздями руки – и все зарастет. Тогда покажется из-за спины Христовой ребенок твой – живой и невредимый, – и будете вы в радости и счастье во веки веков.

Из книги София-Логос. Словарь автора Аверинцев Сергей Сергеевич

Из книги Святые подвижницы Восточной Церкви автора (Гумилевский) Филарет

Св. Анна Вифинская Отец блаженной Анны был диаконом Влахернской церкви и оставил дочь юной сиротой на руках бабки. Бабка нашла ей супруга, не спрашивая о ее желаниях, тогда как Анна не желала быть в супружестве. Быв замужем, ходила она к дяде своему на Олимп. Строгий

Из книги Кризис воображения автора Мочульский Константин Васильевич

Из книги Святая Анна автора Филимонова Л. В.

Б. ЭЙХЕНБАУМ. Анна Ахматова. Опыт анализа. Спб. 1923.Небольшая книга Эйхенбаума - законченная, образцовая монография. Построена она отчетливо, выполнена с простым мастерством, тонкостью и вкусом. Очерк генезиса поэзии Ахматовой, содержательный в своей краткости,

Из книги Подвижники - миряне. Том I автора

Анна Рязанская (Пушкарева Н.Л. Из книги «Женщины Древней Руси») В политических интригах удельных княжеств того времени участвовала и младшая дочь великого князя Василия II Васильевича Темного, рязанская княгиня Анна Васильевна.В 1456 году рязанский князь Иван Федорович по

Из книги История Угреши. Выпуск 1 автора Егорова Елена Николаевна

Мученица Анна Зерцалова Мученица Анна родилась 31 января 1875 года в Москве в семье губернского секретаря Ивана Алексеевича Зерцалова, который в последние годы своей жизни состоял на службе в управлении Смоленской железной дороги. Крещена она была в честь святой Анны

Из книги Мифы и предания Древнего Рима автора Лазарчук Дина Андреевна

Мученица Анна Остроглазова Мученица Анна родилась 19 ноября 1900 года в городе Калуге в семье протоиерея Иоанна Алексеевича Остроглазова. Окончила среднее учебное заведение и поступила в институт народного образования; окончив два курса, она в 1920 году ушла из института.

Из книги Энциклопедия классической греко-римской мифологии автора Обнорский В.

Мученица Анна Шашкина Мученица Анна родилась 13 февраля 1888 года в деревне Пигаскино Пошехонского уезда Ярославской губернии в семье крестьянина Василия Шашкина. Окончив сельскую школу, Анна жила вместе с родителями и со временем намеревалась поступить в монастырь. Она

Из книги От смерти к жизни. Как преодолеть страх смерти автора Данилова Анна Александровна

XVI. Матушка Анна Приснопамятная Анна Йованоглу родилась в малоазийском местечке Панормо в 1903 году. Её родителями были благочестивые супруги Иоанн и Дймитра. Анна была старшим ребёнком в семье. У неё было ещё восемь младших братьев. После обмена населением семья Анастасии

Из книги Сорок библейских портретов автора Десницкий Андрей Сергеевич

Анна Картавец Вселенская любовь Я – зов небес. Я – тайна высшей цели. Я – ритм сердцебиения земли. Моря бы без меня заледенели, Сердца людей в тоске изнемогли. Я – только звук, манящий и невнятный, Я – вечной жизни свет и торжество. Я к вам приду и покорю внезапно, Ведь я

Из книги автора

Анна Перенна В древнеримской мифологии (лат. Anna Perenna) – богиня наступающего нового года (начинавшегося в Риме до реформы Юлия Цезаря празднество в ее честь приходилось на Иды марта – 15 марта).). Впоследствии с Анной Перенной связывались две версии:1) Анна Перенна была

Из книги автора

Анна Сонькина Врач выездной хосписной службы Марфо-Мариинской обители Мама, а я умру? Помню одну маму, которая лежала в больнице с ребенком лет семи. Она поймала меня в коридоре: «Сын спросил меня про похороны! Спросил, что будет, когда он умрет!» Услышав вопрос, она не

Из книги автора

Анна Данилова

Из книги автора

Анна, вершитель судеб Должность первосвященника в теории была пожизненной, но на практике так выходило не всегда. В 6 году н. э. первосвященником стал человек по имени Анна. На древнееврейском его имя означает «милость», но это имя, судя по всему, никак ему не подходило,

– Матушка, здравствуйте! Вы активно ведёте публицистическую деятельность. Когда Вы всё успеваете?!

– Жизнь замужней многодетной женщины предполагает большое количество «затворнического» времени, когда ты дома один на один с младенцами. Это прекрасное время для мыслей, а когда текст сложился в голове, его остается только записать и поправить, что занимает от силы час. Чтобы я сидела, чего-то из ума долго вытаскивала – нет. Именно семья, дети поставляют, собственно, все темы публикаций.

Но мир семьи, конечно, не ограничивается детьми и мужем. В него оказываются включены все учебные процессы, учителя, врачи, родители, все собеседники, друзья, батюшкины духовные чада, о жизни которых я ничего не знаю, пока они мне сами не захотят рассказать об этом…Отец Андрей «разведчик», он мне никогда ничего не рассказывает, что у него происходит. Он даже никогда не говорит, с кем он встречался сегодня, задерживаясь на службе.

– В общем, получается такой православный тайм-менеджмент?

– Да, такой православный тайм-менеджмент, когда ты понимаешь, что у тебя сейчас мозг оторвётся и вылетит на орбиту! (смеется)

– Наверное очень сложно совместить такую активную деятельность с большой семьей, с богослужением, с исполнением вечерних, утренних правил. Хватает ли времени на это?

«Время, отданное молитве, – время для любви»

– Важно потратить какие-то усилия, чтобы этот процесс запустить. Мы не пропускаем поход в храм в субботу и воскресенье. Это закон нашей семейной жизни, вокруг которого вертится всё остальное. Еще стараемся вместе со всеми детьми прочитывать молитвенное правило, по крайней мере вечернее. Утрами они разбегаются, школьники, студенты молятся по дороге, в транспорте, а я остаюсь с маленькими и молюсь, обнявши их, стоящих на стульчиках. Время, отданное молитве, – время для любви. Не надо детей одёргивать, говорить: «ты не так стоишь», «что ты делаешь, безобразничаешь…». Лучше тактильно: приобнять; если на пол слез - поднять, без раздражения. А это довольно сложно бывает! Например, в субботу вечером, когда надо идти на службу, детей иногда обуревает дух баловства: начинается беготня, хулиганство … Приходится какие-то строгости применять, а то и голос повышать, что плохо и неправильно.

В этом тайм-менеджменте большую часть жизни на меня влияет гормон окситоцин – когда я беременная и кормящая… Плохо влияет. Появляются реакции торможения, меньше сил, не до чтения или просмотра кинофильмов, дай Бог каждого ребенка спокойно выслушать. Возможно, я становлюсь более стрессоустойчивая, но не уверена. Не знаю.

В семьях родителей не было примеров многодетной жизни, мы – первопроходцы. Всё дается трудно, раньше я от разных пустяков унывала. Сейчас это позади, но все равно я прихожу к более стабильному состоянию, когда очередной ребенок уже подрос, а нового нет: у меня сил больше, больше возможностей.

Хотя кто-то из современных греческих афонитов говорил, что Господь даёт силы только на сегодняшний день. Это знаменитая цитата, такая очень расхожая.

– Нельзя планировать намного вперёд?

– Нет! Даже планы на завтра не всегда возможно осуществить. В моем варианте тайм-менеджмента важно другое: успеть как можно больше, пока вы молоды. Потому что силы для того, чтобы родить и поднять детей, даются молодым людям. Хотя, казалось бы, у них нет никакого опыта! Если меня сейчас сравнить с той особой двадцать лет назад, когда я Лизу родила… Просто дурочка, которая к тому же решила завести детей (простите!), совершено в этом ничего не понимающая, не знающая, что с ними делать, с их здоровьем и воспитанием. На самом деле люди учатся быстро, просто не надо бояться. Во всем своевременность должна быть… А у нас есть карьера, которую мы должны каким-то образом осуществить, нам надо, у нас такие, такие, такие планы – а потом уже детей.

– Матушка, как Вы считаете, важна ли для женщины-матери еще и внешняя профессиональная самореализация?

– Мне кажется, что реализоваться можно и после сорока. Тогда ощущаешь себя человеком зрелым, приходит жизненный опыт, умение, знание, навыки. В двадцать лет это было в зачаточном состоянии. У меня очень много различных мыслей и задумок. Например, книги написать. Фактически одна уже есть, просто она в издательстве, там работа над ней ведётся.

В сорок лет дети выросли, и можно уже видеть какой-то итог, задумать и карьерный рост. А вот семью создать и родить детей в сорок лет практически невозможно, тем более что моя профессия журналиста предполагает работу, которая с семьёй вообще никак не состыковывается. Жизнь, получается, обманщица: поманит, человек идёт вслед за этими целями, стареет и оказывается у разбитого корыта. Одинок, детей нет, возможностей исправить положение тоже нет.

«Будет проблема – появится решение»

Не надо бояться, что детям не хватит на хлеб с икрой, что у тебя что-то случится со здоровьем, не хватит сил, денег. Просто брать себя в руки и говорить, что я не одна, что со мной мой Небесный Отец, Который обо мне заботится больше, чем я сама о себе могу позаботиться. И не смущаться помыслами разными, страхами,

– Которые просто со всех сторон!

– Естественно. У нас как? Беременная женщина в первую очередь думает: «Как же мой ребёночек пойдёт в школу, ведь в нашем районе нет хороших школ! А надо по факту. Будет проблема – появится решение.

Нужно научиться радоваться вот этому сегодняшнему дню с его проблемами.

Например, мы едем с моим Павликом четырёхлетним в машине. Вдвоём! (Это большая редкость, когда мы с ним вдвоём). Нас старшие дети отпустили на даче прокатиться, вокруг красота, золотая осень, тишина. И он едет впереди, рядом со мной в своем креслице и так… рад. Смотрит маленький ребёнок на усыпанную листвой дорогу, и ему хочется выразить свои чувства. Он замирает и говорит: «Мама, знаешь, мне так… так… так…», – я говорю: «Хорошо?», – он отвечает: «Да! Так хорошо!». Я говорю: «Сынок, когда тебе хорошо, ты всегда благодари Бога». То есть надо объяснять это ребёнку. Но это невозможно объяснить, если ты сам не прочувствовал. У него глазёнки зажглись, он говорит: «Да! Слава Богу!».

Понимаете, этот момент – самое главное завоевание, я считаю! Что сегодня - день радости. Не завтра, не послезавтра. Не надо этого дня ждать. На самом деле радость, она вокруг. Вот ты вымыл это своё окно, забрызганное дождем, и в него солнце заглянуло: «Боже мой, какое счастье, как хорошо! Оно такое чистое, красивое, мое окно!».

– Матушка, на Ваш взгляд, какое отношение современного общества к многодетной семье? Какие проблемы возникают?

– В многодетных сообществах родители делятся историями, их часто спрашивают: «Зачем вы себя всего лишили, зачем вам эти дети?», – либо обвиняют в том, что они какие-то нахлебники на шее у государства, смотрят, как на диковинку, спрашивают: «Неужели это все ваши, и такие приличные?». В принципе общество сейчас постепенно движется к тому, что многодетность - это хорошо, но небольшими шагами. В последние свои две беременности я видела, что в роддомах много женщин с третьим ребёнком. Раньше это была просто исключительная редкость.

– Да, слава Богу, получается, с мёртвой точки что-то двигается?

– Да! Много женщин хотят наладить естественное грудное вскармливание. Пытаются сохранить молоко, и другие перемены к лучшему есть. Появилась мама, которая думает в первую очередь о том, что она мама, а потом уже женщина с маникюром, с разными там бигудями (смеётся).

Единственное, о чём я всегда страдаю… Может быть, не надо об этом страдать, но каждый раз попадая в роддом и видя мамочек других национальностей и культур, как правило из Средней Азии… переживаю, что они, по сравнению с нашими соотечественницами, такие самодостаточные, счастливые, всё пытаются сделать для того, чтобы состояться как мамы, чтобы ребёнок у них был счастлив и здоров.

Амина из Кыргызстана бьётся, стараясь наладить грудное вскармливание…. А наша мамочка запросто может ребёнка на ночь отдать в детское отделение, чтобы не кормить, чтобы выспаться. Он ей нужен как приятный бонус, которым не хочется сильно обременяться. Кормить грудью больно, шов от кесарева сечения ноет и так далее.

– Как Вы думаете, почему такие ценности у людей разные, такие разные взгляды на многодетность?

– Отчасти из-за советского периода. Например, за рубежом, в Италии, только в 60-х годах началась сексуальная революция, а до этого общество было абсолютно с традиционными христианскими ценностями. У нас, в России, этот процесс был запущен в начале ХХ века. Сексуальная революция практически сразу после Великой октябрьской революции началась, «национализация женщины» и так далее. Это же было – такие шоковые вещи. Потом то, чего общество достигло за годы застоя – начали появляться семьи даже с тремя детьми – сломала перестройка. Пришли к нам ценности западного общества потребления, полная эмансипация. Женщины ради карьеры нагружают себя наравне с мужчинами – это плюс к их прямым обязанностям жены и матери, чем сильно усложняют себе жизнь.

Но у нас есть Церковь, и наши церковные установки проникают в общество. Мне кажется, мы имеем надежду на хорошие изменения. Хотя есть очевидные силы, которые этому сопротивляются.

– Матушка, а как у ваших деток складываются со светскими сверстниками отношения? В школе, в институте? Какие-то есть трудности, или, может быть, наоборот – нет никакой разницы?

– Насколько я знаю, отношения у детей в коллективах с ребятами дружеские. К тому же они такие «единички», потому что у них есть вот эта своя семейная компания…

– Костяк такой семейный.

– Да. Возможно, они сами не стремятся завязывать близкие дружеские отношения, но всегда стараются помочь, поддержать людей вокруг, насколько я знаю. Мне никто не говорил обратного. Хвалили вот старшую дочь, говорили про среднюю, про сына. Если на молодёжном языке говорить - дети дружат без «понтов», по-человечески. Например, дочка учится в медицинском институте, там современные ребята, которые, пардон, матерятся бесконечно – и письменно и устно, живут такой жизнью, которая неприемлема для моих детей, со всеми её атрибутами современного мира. Мы, родители, старались не поддерживать в детях осуждающие разговоры, потому что надо в человеке видеть человека прежде всего. То есть то, в какой жизненной ситуации он оказался, из какой среды. Если его Господь оправдывает и терпит, то почему мы должны осуждать?

«Насколько мы человеку позволяем быть другим рядом с собой – это и есть смысл дружбы»

– Да, действительно. Что привело его к этому, мы же не знаем…

– Ребята рассказывают о своих семьях, какое воспитание они получили. Горькие слёзы… до чего иного человека бывает жаль. И они всё равно пытаются оставаться людьми, оказывают друг другу помощь, они относятся осуждающе к каким-то некрасивым вещам в своей среде. Поэтому мне кажется, главное - это то, какова наша духовная жизнь, насколько мы способны внутренне сопротивляться плохому влиянию вокруг, видеть и ценить хорошее. Насколько мы человеку позволяем быть другим рядом с собой – это же, в принципе, смысл дружбы. Что я не тебя хочу переделать, а свою душу храню. Воспитать вот это в детях, собственно, очень важно.

– А близкие друзья среди сверстников есть?

– Большой близости, чтобы это были друзья, которые вхожи в дом, нет. Такая установка была нашего папы с самого начала: если только Господь не устроит эту ситуацию, сильно сближаться не надо. Потому что слишком велика разница между нашим укладом и их, как бы своё не потерять. К тому же точек соприкосновения больших нет. Например, дружба ограничивается помощью в учёбе и не переходит в стены ночных клубов. И Лиза, и Ваня всегда стараются помочь одноклассникам, даже на уровне «дать списать» Возможно, это грубо звучит, и вообще отношение к этому бытует плохое: мол, списывать неправильно! А на самом деле человека можно иногда очень сильно выручить. Он, даже переписывая, что-то запомнит.

Я и сама не имею большого количества близких друзей. Самые главные люди – мой муж, мои дети. У меня есть две-три подруги, в основном тоже замужние женщины

– Из церковного круга или из светского?

– Одна подруга у меня – верующий человек, она не глубоко воцерковлена, я её очень люблю и стараюсь дать ей возможность быть другой. Ну и если о каких-то вещах она меня спрашивает, говорю ей, что думаю о её поступках. Но навязывать свою точку зрения я, конечно, не решаюсь. Можно покалечить человека.

Остальные подруги многодетные, они в такой же ситуации, как и я: нам, чтобы пообщаться, нужно какую-то экстраординарную ситуацию создать. Поэтому мы встречаемся, когда Бог позволяет нам это сделать.

«Когда ребёнок пришёл в храм - это драгоценно!»

– Матушка, и такой вопрос, который очень волнует верующих мам, - это церковная жизнь детей. Например, как правильно воспитать в ребёнке благоговение к храму?

– Понимаете, это очень серьёзный вопрос на самом деле. Серьёзный, потому что он связан не только с нами, он связан напрямую с приходской жизнью, богослужением. К сожалению, водя детей в храм, отчасти приходится влиять на жизнь, например, пожилых прихожан, которые воспринимают церковь как некий мавзолей. Там должно быть тихо, молитвенно, в идеале – пусто… И тут приходит мама с шумными младенцами. Естественно, начинают бабушки вертеться, всячески плечами пожимать, глаза «горе» возводить, либо глазами буравить. И в этой ситуации приходится объяснять, что ребёнку важно участвовать в богослужении. Если дети не будут в храме молиться со мной сейчас, я никогда не смогу рассказать им о православии, потому что об этом рассказать невозможно. Не должен во время службы маленький мальчик сидеть в воскресной школе, гулять на детской площадке и т.д., его место – в храме. Надо преодолевать стереотип, что крест прихода - это маленькие дети. Если у нас сознание не изменится на уровне приходском, мы не вырастим христиан никогда. Важно понимать, что когда ребёнок пришёл в храм - это драгоценно! Не нужно указывать маме: «Да вы отойдите вон туда вообще, в притвор, с вашим ребенком…». Если малыш вконец расшалился, шумит, и обязательно надо его урезонить – обратитесь к ребенку: дети обычно лучше слушаются посторонних людей. А мама и так знает, что у неё проблемы, – ребёнок кричит, беготня. Я считаю, что христианское воспитание детей – это дело целого прихода, а не только семьи. И тут требуются милосердие, взаимопонимание, поддержка. У меня был один раз, когда я в ответ на осуждающие замечания в мой адрес в присутствии детей спросила женщину: «А где ваши чада? Почему они не стоят с Вами в храме?». Если делают замечания детям – всегда благодарю за науку. Даже в жестоком тоне, но моим детям, а не мне, я всегда благодарна.

– А дети как воспринимают? Не обижаются?

– Объясняю, что это старший человек, и он имеет право сделать вам замечание. А вот вы, дети, так себя вести права не имеете. Я воспитывалась в Азии и уважаю старших, пожилых людей, люблю стариков.

Если ребёнок не видит нас на молитве, в храме вместе с ним за ручку, если не чувствует это, не пережил – то никогда не будет христианином. Воспитать веру искусственно невозможно. Даже воскресная школа, где ему расскажут, как хорошо быть верующим, не поможет. Всё идет из семьи, из традиций семейного благочестия. Но нужно быть готовым к тому, что позже, в подростковом возрасте, общение со сверстниками ребёнку будет нужно как воздух, семьи будет недостаточно. Хорошо, если при церкви есть подростковый клуб: нужно создавать среду, где православные дети смогут проводить досуг. Причём занимать их не только богословием. Военная патриотика, лазанье по оврагам, туризм, любой спорт, потому что с четырнадцати до восемнадцати лет дети не могут сидеть дома. И это надо создавать, специально об этом думать, в том числе родителям. Потому что батюшки, даже самые активные, обременены домом, семьёй. Нужно, чтобы был какой-то папа или мама, или несколько пап и мам, которые бы понимали важность создания православной среды общения для своих детей. Увы, многие верующие семьи традиционно замкнуты, обособлены и совершают грандиозную ошибку, считая семейный круг достаточным для пестования деток: «Ой, вы знаете, нам вот это не надо всё, вы там сами идите в свои походы… У нас семья, праздник». Потом они прибегают: «Что нам делать? Как нам исправить? Мы не можем ребёнка вытянуть в храм». А ему не с кем. У него нет ни одного собеседника в церкви, кроме бабушки, мамы, папы. И теперь уже, после улицы, светских приятелей, всё в храме стало пресным и неинтересным…

– Матушка, ещё много приходит вопросов о том, как подготовить к Причастию дошкольников. Как приучить к посту?

– Батюшка на эту тему сердится. Я слышала его рассуждения. Он говорит: «Вот представляете, приходит ребёнок на исповедь первый раз, он не знает ни одной молитвы. При попытке прочитать «Отче наш» страшно краснеет, запинается, и когда его спрашивают: «Как тебя зовут?», – он отвечает: «Петров», как в детском саду. Понимаете, что это значит? Это значит, что мама, исповедующаяся, никогда не брала своего ребёнка в храм, он не стоял рядом с ней на исповеди. Почему? Дети должны участвовать в нашей духовной жизни, понимать, что у мамы есть общение с Богом. И мама без этого не может, и папа без этого не может. И если этого нет, вы ребёнка не подготовите к Исповеди. Ну а технические вещи…

– Да, к Причастию. Правило вместе, возможно, вычитать.

– В нашей семье, как нас батюшка благословил, мы так и живём. Семилеток уже постим. Вычитываем полное правило ко Святому Причащению. Дети причащаются каждую неделю. Поста перед Воскресеньем трёхдневного нет. Есть пост в среду и пятницу. И, в принципе, это и для взрослых нормально, если они часто причащаются, – поститься только в среду и пятницу. Такая жизнь семьи готовит ребёнка к осознанному Причастию с младенчества. И когда ему исполняется семь лет, говорят: «Ты уже взрослый». Это такое событие: «Ты уже взрослый, ты можешь исповедоваться»!

– Получается, ребенок до семи лет принимает именно опыт подготовки и традиций?

– На мой взгляд, так. А еще Причащение частое. Но младенцам, естественно, вычитывать каноны и после Причастия молитвы благодарственные не нужно. Некоторые дети рано взрослеют, говорят: «Хочу исповедоваться», – в пять лет, например. Надо с батюшкой это обсудить. Некоторые священники принимают младенческую исповедь – раз появилось осознанное ощущение собственной греховности. Но как правило, этого не делают. Говорят: «Сейчас твоя исповедь - это разговор с мамой».

– Немаловажный вопрос - подготовка к Исповеди. Особенно самой первые исповеди. Должны ли родители подсказывать?

– Список грехов для отроков я помогала им составить, но писали они его сами. Помню, семилетний Ваня рисовал буку «з» и букву «я» в другую сторону. Нам отец Василий Мезенцев как-то поставил двойку за грехи. «Два, – говорит, – тебе за исповедь». Смотрю, а там жирно так… Из кармана ручку достал, двойку нарисовал. «Всё, – говорит, – исправь все ошибки!» А Марина из церковнославянского языка вынесла, что если добавить -лося в конце, то это будет очень благочестиво. И она везде -лося добавляла: «злилося», «ссорилося». И «лось» появлялся там, где его вообще не может быть. Я помню отца Виталия Бочкарёва, который сдерживался изо всех сил, чтобы не засмеяться, говорил: «Ты сегодня молодец, но лося убери».

Конечно, это смешно, но дети понимают, что их церковная жизнь связана с миром взрослых людей, добрых, опекающих, любящих, заботливых.

Сейчас у меня возникла проблема, что средние девочки, двенадцати и восьми лет, оказались выпущены из поля зрения. Получается, они у нас всегда «вагончиком» к старшим прицеплены, в общем конвейере. И недавно я поняла, что не проговорила с ними многих вещей. Я села и объяснила им какие-то вещи духовной жизни, то, что я считала нужным. Очень хорошая беседа получилась. Получается, не так трудно обустроить свою жизнь в самом начале. Трудно сохранить. Сохранить однажды заданный уклад, порядок вещей. Потому что потом много людей в него включаются, на это приходится тратить много сил. А между тем всё то, что вы не обсудите с ребёнком, никто не обсудит. Обговаривать надо каждую мелочь буквально. Например, почему нельзя курить. Это для нас очевидно. Почему нельзя пьянствовать? Дети не понимают, тем более если не имеют отрицательного опыта в своей семье. И каждую опасность приходится обговаривать снова и снова. После восьмого ребёнка у меня был момент, когда я могла воспринимать информацию пять минут. Ребёнок подходит ко мне поговорить, и я понимаю, что уже «отключилась», ничего не слышу. Даже не пять минут. В идеале было даже, наверное, три минуты. Они хотят поговорить, а я всё, пас. Беда… Но над ней надо поработать, осознать, обдумать, что-то сделать. Иногда просто попить «Пантогам», подлечить нервную систему. Опять же окситоцин… Хочется что-нибудь жевать в основном, а не думать.

Спасибо большое за интересные вопросы.

– Матушка, спаси Господи Вас за полезные ответы!

фото из личного архива Анны Ромашко

Вконтакте

Что такое клирос маленького больничного храма? Это регент Светлана - тенор, консерваторка, немного блаженная, талантливая, нервная, оригинальная до чудаковатости, очень хорошая и славная.

Первое сопрано - героиня нашего повествования, Аля-Алевтина, с трудным характером, красивая и гордая, измученная прежней дохристианской жизнью, наложившей печать на ее чело, - хорошая, грустная, отзывчивая. Марина, второе сопрано - избалованная красавица, воспитанная бабушкой и дедушкой, кокетка и чаровница, отличница, и тоже, разумеется, очень и очень хорошая девочка.

Да и кто у нас в Церкви не хорош? Мы все приходим сюда в разных качествах - мытари, фарисеи, блудники и разбойники, богатые и бедные, девицы, старые и молодые - и все приобретаем свои неповторимые и, вместе очень похожие, хорошие черты. Мы каемся, боремся, живем вкупе, находимся под лупой приходского пристального ока - рассматривающего друг друга с внимательным постоянством, пребываем в атмосфере взаимопомощи и любви, правда, не зная порой, что это на самом деле такое. Боремся, ссоримся, плачем. И благодарим Бога за то, что мы здесь стоим, плечом к плечу, поднимая руки для знамения креста Господня.

Тем, кто долго работает при храме, зачастую кажется, что вот, когда я был простым мирским человеком, то всегда жил со всеми в мире. Как же много хороших, простых людей в миру! И не было там таких интриг, сплетен и безобразий, как тут, при алтаре Божием.

Но, одновременно с этим ощущением, появляется и другое наблюдение: мы здесь все, словно вскрытые нарывы, - гноимся у всего прихода на виду, не скроешься ни от Бога, ни от людей. Это такая терапия Православия - в Церкви будь готов к тому, что встретятся тебе здесь многие и многие грешники, тяжелые, неприятные люди, в точности такие, каков и ты сам. Но однажды засияют эти алмазы гранями, и, в нешлифованном камне проглянет бриллиант чистейшей воды. Это в миру возможно долго ходить этаким припудренным прыщиком или даже фурункулом. А тут - изволь. Будешь исходить гноем, болеть, принимать горькие снадобья и тяжелые процедуры, пока не очистит тебя Господь.

Так и наша героиня, Аля-аленький цветочек, недавно пришедшая к вере, принимала регулярные болезненные врачевства, прижигающие ее различные греховные язвы. Ей очень хотелось дружить со своим небольшим клиросным коллективом, но дружбы не выходило. Много было тому причин и одна из них - странная ее взрослость. Девушка в юном девятнадцатилетнем возрасте, она рано узнала жизнь - были и предательства, и дурные нравы, и цинизм, и смертные разлуки с дорогими людьми, и многое-многое другое. Кроме того, яркая внешность, которая могла в иных руках быть средством достижения разных целей, для Али была тяжелым игом. Внутренне робкая и доверчивая, Алевтина, действительно, не сознавала своей привлекательности и часто попадала в неприятные ситуации с противоположным, к примеру, полом.

Регент Светлана, мудрая тридцатилетняя дама, много ей помогала - и словом, и делом. Но какова была эта помощь! У Светланы начисто отсутствовало человекоугодие. Она рубила сплеча, и ее болезненные замечания иногда просто лишали гордую Алю голоса. Ведь, как известно, пение - вещь хрупкая. Если хормейстер часто замечает вслух, что ты, скажем, безмозглая дура, то это неминуемо приведет к напряжению в вокале и разуме. Искупало Светину резкость то, что она, будучи глубоко церковным человеком, помышляя серьезно о монашестве, старалась воспитать в Але целомудренный аскетизм и любовь к службе.

Маринка, чистая душа, с воскресной школы участвовавшая в церковной жизни, не любила Алю за иные «заслуги». Дело в том - и в этом главная интрига нашего рассказа, что Марина была фатально влюблена в одного юношу - красивого и умного иподиакона Стефана. Степка этот, серьезный и вдумчивый парень, ходил в храм с незапамятных времен своего детства. Он был мягким и добрым в общении, но в отношении девиц проявлял до поры - до времени невиданную стойкость, чем приводил всю незамужнюю часть прихода в полное умопомрачение. Студент государственного университета, отличник, специалист по части церковного устава и, по всей видимости, будущий священник, он был просто мечтой всякой православной красавицы. Опуская свои осененные пушистыми ресницами глаза, розовея лицом, второе сопрано часто смущала Степу. Она оказывалась рядом с ним в разных церковных мероприятиях, давая умненько понять, что у нее есть к нему большой и глубокий интерес.

Марина была невинно кокетлива. Ее щедро расточаемые улыбки ни у кого не вызывали желания почесать язык. Если Алевтина улыбалась иному священнику, то ее тут же клеймили и подозревали в чем-нибудь нехорошем. А вот Маринка могла запросто влюбиться в какого-нибудь батюшку и ни капли при этом не пострадать. Среди девиц на приходе тогда ходили одновременно возвышенно покаянные и романтические настроения. Складывались новые православные семьи, которых венчали молодые, наскоро воцерковленные священники, бывшие тем не менее, горячими служители Слова.

Маринка, как многие наивно верующие девушки, мечтала стать «матушкой» - женой красивого батюшки с крутым разворотом плеч в крылатой черной рясе. Стефан лучше всех окружающих православных молодых людей подходил под эту роль. Близорукие его глаза, внимательные и кроткие, лаконичные очки в металлической оправе, прямая спина, немногословный юмор, ум и крепкая церковность, содержащиеся в высоком стройном теле под метр девяноста, - чем не идеал? Тем более, что этот набор штампов имел под собой и нечто настоящее - чистую влюбленность, которая возникла не только на почве пресловутого комплекса «ХБМ» (хочу быть матушкой). Много было предпосылок в Мариночке и Степушке стать прекрасной парой, деятельными христианскими супругами, счастливой и дружной семьей единомышленников.

Когда Алевтина впервые увидела Стефана, тот в подряснике направлялся встречать архиерея. Поравнявшись с ней, он на секунду остановил взгляд, кивнул и устремился дальше, безнадежно обгоняя Алю. «Какой интересный человек, - подумала она. - Я за него замуж выйду - или в монастырь!», - и буквально остолбенела от своих мыслей. «Какой монастырь, что я несу? Почему за него замуж, что со мной такое?»

Не имея возможности вглядеться пристальнее в объект своего неожиданного внимания, она постояла задумчиво, пришла в себя, и двинулась дальше, к храмовым дверям. На службе Успения Богородицы Аля не вспоминала о своих странных размышлениях, но потом, когда весь приход собрался за праздничным столом, она, посмотрев на Стефана, спросила у Маринки, кто этот молодой человек напротив. Марина взглянула на нее своим аквамариновым навыкате глазком, взметнула черной бровью и сказала, как отрезала: «Это Степа, он в монастырь пойдет».

Расчет был верным: раз Стефан - будущий монах, его надо забыть. Аля с сожалением признавалась себе, что сердце ее отныне несвободно, но упорно сопротивлялась, понимая, что монах - это самое большое церковное «табу».

Благо, душа всеми силами стремилась к Богу, радостно погружаясь в чудо православной духовности. Девушка пела на клиросе, потом нашла на карте православных храмов сельский приход с чудотворной иконой Богородицы и ездила туда регулярно - говеть и причащаться. Образ Царицы Небесной, на котором была изображена Она, кроткая и нежная, юная Отроковица с Младенцем - два Дитяти, стал центром Алиной вселенной. Пение в больничном храме, учеба, поездки в загородный приход с чудотворной иконой - такова была нехитрая жизнь Алевтины.

И жизнь эта не стояла на месте. Стали появляться претенденты на руку и сердце. Семинарист Рома, степенный, важный сначала заявил Але, что любит ее как сестру во Христе, а потом недвусмысленно дал понять, что не прочь перейти к более глубоким отношениям. И Алевтина сбежала. Она даже перестала временно посещать свой клирос, чтобы не встречаться с Ромой. Анализу ситуация не поддавалась. Вот, красивый, положительный - но никак не воспринимаемый молодой человек….

Пресвятая Богородице, что со мной? - думала Аля. - Я как будто тоже в монахини собралась, что так чураюсь общения с противоположным полом?

Но нет, мысль о монашестве наполняла ужасом. Это грех, наверное, так думать о священном избранничестве? Покаялась в своем грехе. Старенький духовник улыбнулся в бородку на ее отчаянную исповедь и сказал тихо, что, наверное, монахиней ей быть не надо.

Пост, милая, ты лучше не загадывай, а размышляй внимательнее о дне сегодняшнем, - и накрыл своей ладанной епитрахилью.

Марина тем временем энергично завоевывала внимание Степана, который, к слову, никогда не задумывался о трудном иноческом подвиге. Компания шумных и веселых ребят и девушек навещала заучку Степушку и вытаскивала его погулять по весеннему распускающемуся городу. Крестопоклонная, говорила Степе мама, а ты гулять надумал.

Я и сам не очень хочу идти, - оправдывался наш герой, - но они очень обижаются, если отказать. Я немного - и домой.

И он шел, и соглашался, чтобы его под руку брала задорная и красивая девушка Марина, и провожал ее домой, когда все уже разошлись, не понимая сам, зачем это делает. Потом, будучи маститым священником, Стефан не раз объяснял своим духовным чадам, что, как бы трудно и неприятно ни было отказывать человеку, иной раз это необходимо делать во избежание дальнейших печалей и бед.

Маринка думала, что ее роман в самом разгаре. Она стала звать Степу домой, на чай, играла ему на фортепиано, пела высоким молочным голосом. Степа иногда приходил, иногда нет, - ссылаясь на занятость. Но, так или иначе, общение длилось, и однажды Степан подумал, что, действительно, влюблен. Он пригласил девушку погулять в дикий лесной парк, осторожно взял ее за руку, и повел нарядную Маринку по оврагам и лесным торным тропинкам. Марина мучилась на своих высоких каблуках, но не подавала виду.

Увы, Степа был неважным ухажером. Безхитростно таская предполагаемую невесту по буеракам старого парка, он думал, что вот, возможно, сейчас решается его жизнь. Марина, держась из последних сил, чтобы не взбунтоваться, была сердита на Степу и разочарована неконкретностью разговора. Она ожидала большего от их прогулки: наблюдая Степана не первый год, понимала, что значит для этого, в общем, нелюдимого человека самому пригласить девушку на свидание. Но приходилось подавлять свое раздражение и терпеливо ждать, во что же, наконец, выльется их встреча.

И Степа заговорил. Он в нескольких словах обрисовал свое положение, что вот, он оканчивает учебу в университете, и, возможно, не станет работать по специальности, а примет священный сан. И что эта стезя очень сложная и много зависит от выбора будущей спутницы жизни.

Я не знаю, найдется ли девушка, которая разделит со мной тяготы священнического служения, - сказал он.

Неизвестно почему эти слова задели Марину, и ее раздражение внезапно вылилось наружу.

А я вот уверена, что найду себе мужа, - сказала она, пристально и несколько победоносно глядя на Стефана.

Роковыми были для нее эти слова. Они настолько не вписывались в Степино настроение и глубину помыслов, что он как бы очнулся и другими глазами взглянул на свою спутницу. И увидел то, чего никак не ожидал, - властную и расчетливо кокетливую молодую женщину, которая уверена в своей победе и нетерпеливо ждет реванша за все причиненные им любовные страдания. Опустим рассуждения о том, прав был в тот момент наш герой относительно своей спутницы или нет, но состояние ясности и бодрости, которое наполнило его душу, оказалось настолько сильным и радостным, что он принял мгновенное и безповоротное решение.

Степан замолчал и, немедленно развернувшись назад, повел недоумевающую и встревоженную Марину домой. Вежливо поблагодарил за прогулку, попросил прощения и ушел, прямой и стройный, широко меряя шаг.

Дома девушка быстро взяла себя в руки и решила, что все поправимо, ничего страшного сегодня не произошло - просто причуды мужского менталитета, ничего более. Завтра они снова встретятся на прогулке… и продолжат начатый разговор.

Алевтина тем временем оказалась вовлеченной в приходскую жизнь. Она стояла в противоабортных пикетах и переводила с английского языка литературу для православного центра по борьбе с сектами, помогала своей регентше оформлять диплом и еще успевала на раннем поезде раз или два в неделю уезжать в деревенский храм с чудотворным Образом. Нельзя было понять по ней, что на самом деле происходило в ее душе. Всегда в одной молчаливой поре вставала на клиросе и читала часы перед богослужением, ни с кем близко не сходилась, терпела придирки домашних к ее времяпровождению - непривычно церковному для их семьи.

Регент Светлана считала Марину доброй и хорошей, глубокой и достойной девушкой, а к Але присматривалась с недоверием. Такая светская, с непонятным прошлым - вдруг ее появление в Церкви - досадная случайность, которая может стоить служения иному претенденту на священнический сан? Ведь вот женится на такой наш Степушка, к примеру, - а она и бросит его, бесовка… Неблагонадежная она, молчунья эта.

И ковыряла Светлана свою певчую без конца - то ли смиряя, то ли воспитывая, а то ли и просто так, из вечной женской любви к порядку и справедливости.

Аля плакала потихоньку от своих несовершенств, но с клироса не уходила. Какой радостью было для нее в воскресное тихое утро идти к метро, ехать в полупустом вагоне, предвкушая, как вскоре гулкий храм зажжется свечами, выйдет кроткий священник на солею и будет творить входные молитвы, благоговейно и чисто осеняя себя крестом. Что Света привычно и празднично станет шуршать нотами, придет розовощекая Маринка в хохломском платке, заколотом спереди по-казачьи, и как всегда, опаздывая, принесется мимо клироса послушник Женька-морячок, чтобы потом, исполнившись степенства и важности, выйти в стихаре со свечкой вместе с батюшкой во время каждения храма. Любила Аля неспешный, благоговейный диалог священника и хора, преображавшихся прихожан, ладан, мир и красоту службы. Но более всего, до полного самозабвения, потрясала Алевтину глубина, и сложность, и простота православного богослужения. Как здесь все взаимосвязано, гармонично, современно! Такое грандиозное строение не может быть рукотворным. Люди бы запутались, никогда не достигли бы такой цельности и высоты. Так, самое прекрасное ощущение от пения на клиросе заключалось именно в понимании происходящего: вот, столп от земли на небо, и она, Аля, где-то у его подножия, может, задравши голову, искать Света.

Тем временем Степушка бросил ходить в гости к Марине, погрузился в учебу и храмовые послушания. Его мама отвечала по телефону, что его нет, не может подойти. Маринка кручинилась и жаловалась на безсовестного иподиакона своей подруге и регенту Светлане. Одновременно с этим случай свел Алевтину и Стефана. Але для перевода нужно было передать видеокассету. Сделать это батюшка попросил Степу.

Мама предупреждала сына, что, мол, ты, главное, долго не сиди. Пришел к девушке в первый раз в дом, будь вежлив: умей откланяться вовремя. Но все произошло совершенно непредсказуемо - тем для разговора оказалось море, Стефан был очень речист и весел, и Аля, совершенно счастливая, не наблюдала часов.

Весть разнеслась мгновенно, многие девы опускали взоры долу и вздыхали надрывно: оказывается, Стефан и Алевтина вот уж две недели как серьезно дружат. Марина была подавлена, и ее легкая неприязнь к Але превратилась в полное неприятие. Итогом стала тяжелая ситуация - им стало трудно вместе петь на клиросе, богослужения превращались раз за разом в пытку, консерваторка Светочка умирала от стыда, прихожане морщились, а батюшка, как всегда, проявлял ангельское терпение, но, тем не менее, заметил как-то, что надо бы, милые, почаще вам спеваться.

Тогда Светлана решилась на разговор. Пригласила она к себе в гости Стефана, коварно, на чай, - и вылила ему на голову ушат холодной воды. Среди всего была сказана знаменательная фраза, что она, Света, девчонок своих клиросных портить не даст, и чтоб он уже определялся окончательно, с кем он там дружит и в каких целях.

Степушка очень расстроился. Менее всего он планировал дестабилизировать своим поведением приходскую жизнь! Кроме того, уважаемая всеми Светлана недвусмысленно дала ему понять, что Алевтина девушка легкомысленная и на роль матушки будущей совсем не подходит. По своему обыкновению, он мало прислушивался к сплетням, но тут что-то нашло на него и, придя домой, он прочем покаянный канон ко Господу, и решил отложить свои матримониальные намерения до времен неопределенных, пока не станет ясно, чего ему, Степе, собственно, от жизни надо.

Аля терялась в догадках: куда исчез ее загадочный друг. Он внезапно появился в жизни и столь же внезапно исчез, - как радуга после дождя. Но, по своему воспитанию, будучи человеком патриархальным, она решила не звонить первой и не искать встреч. Сердце кровоточило, на глаза все время навертывались слезы, в голове маячил как фетиш, его телефонный номер... но Алевтина убедила себя, что ее чувства к Степе таковы, что его свобода ей дорога так же, как и его любовь. Она думала, если ему тяжело с ней общаться, то принуждать к этому она не станет - от такого общения нет пользы. Кроме того, настоящие отношения пусть лучше начинаются с мужской инициативы, иначе легко собственными руками создать подкаблучника.

Проходили дни, Аля не догадывалась, кому она обязана разлукой со Стефаном, а Свету временами начинала мучить совесть. Внешне это выливалось лишь в повышенную раздражительность. В один из дней поста Светлана на клиросе вспылила по Степиному поводу и высказала мысль, что ничего хорошего не стоит ждать от того, кто меняет девушек, как перчатки. Марина ядовито согласилась, а Алевтина - расплакалась…

Света была поражена такой разной реакцией своих певчих и глубоко задумалась.

После Пасхи у Али в жизни случился весьма занятный воздыхатель. Спортсмен, тридцатилетний православный холостяк, имевший на нее серьезные виды. Аля, не испытывая никаких чувств, тем не менее, поехала к своему духовнику: брать ни больше ни меньше - благословение на брак. На самом деле ей было все равно, душа погрузилась в сумерки, все в жизни стало неинтересно и пресно. Ко всему добавилось еще и поражение воли, - и наступило полное уныние. Старенький священник, внимательно глядя на Алю, обещал разузнать о том человеке, и тогда только сказать ей свое решение, что и выполнил довольно быстро. Он сообщил Але, что лично спортсмена этого не повстречал, но друзья его хвалят, и чтоб была Аля осторожна и прислушивалась к слову родителей.

И Аля решила, что вот, пришла, видно, пора ей стать мужней женой. В ее состоянии это решение пришло как избавление от мучений и неопределенности. Когда предложение руки и сердца было получено, Аля рассказала об этом своему регенту:

У меня благословение на брак. Кажется, летом свадьба.

Света испугалась. С Алей в последнее время творилось неладное, она, словно законсервировалась: не улыбалась, не смотрела на молодых людей во время пасхальных гуляний, не принимала участия в приходской жизни. Бледная, печальная, она совсем не походила на счастливую новобрачную. Будучи человеком решительным, Светлана сначала покаялась на исповеди, а потом снова пригласила к себе в гости Степушку.

Стефан со времени своего бегства со всех фронтов тоже похудел и осунулся. Стал еще более молчаливым. К его облику добавилась одна не совсем приятная черта: он рассеянно слушал Свету, перебирая длинными пальцами кисти скатерти. Раньше он такого себе не позволял, но, напротив, внимательно и участливо смотрел в глаза. Этот его добрый и терпеливый взгляд трудно было потом забыть.

Как бы вскользь Светлана заметила, что их певчая, Алевтина, кажется, имеет благословение на брак. Степа опустил глаза и не проронил ни слова. Но скорее поспешил откланяться и ушел в весеннюю майскую зелень, побледневший и расстроенный.

Степа вышел из пределов видимости Светиного окна и пустился бежать. Теснило грудь, он боролся со слезами. Такой боли молодому человеку в жизни не приходилось испытывать. Казалось, вот, единственная надежда на счастье уходит навсегда. Внутреннее волнение достигло апогея, и, подбежав к ближайшему телефону-автомату, он набрал не никак исчезающий из памяти номер. Автоответчик сообщил, что абонент выбыл. Степа сообразил, что номера во всем ее районе недавно сменились, набрал платную справку, сообщил телефон, куда высылать квитанцию на оплату этой услуги и… выяснил Алин новый телефон. Пошел дождь, Степа бежал по проспекту и звонил из всех встречных автоматов, - но номер был упорно занят. Наконец, после серии длинных гудков, трубку взяла Алина мать. Степан представился, Алевтины не оказалось дома… Он шел пешком, слушал, как гремит далекий гром и звонил ей - через полчаса, через час, и… о счастье, она взяла трубку!

Но разговаривать Степа не смог. Помолчал, и опустил руку: Алевтина - чужая невеста… Что делать? Господи, помоги, чтобы ситуация разрешилась!

В полутемном храмовом приделе шла исповедь. Стефан склонился под епитрахилью. Священник выслушал его историю от начала до конца. Вздохнул и посоветовал ему лично все разузнать: придти в гости, предложить свои услуги по какому-нибудь незначительному поводу. Если девушка откажется, все станет ясно.

Не все невесты гарантированно выходят замуж, - улыбнулся священник, - Господь тебе в помощь!

Тогда Степан снова позвонил и напросился в гости - он когда-то принес Але кассету для просмотра и теперь сделал вид, что она ему жизненно необходима.

Аля находилась в непростой ситуации: замужество отменилось, дома царила атмосфера натянутая и тревожная. Дело в том, что на предполагаемой ее помолвке православный спортсмен сильно пил, дрался с гостями и ругался матерно. Самое смешное, что при этом присутствовал приглашенный «женихом» ее отец. Присутствовал недолго, забрал свою дочь и ушел, гневаясь, восвояси. Результатом этого дня был крутой домашний разговор. Родители в один голос уверили Алю, что благословение на брак с «этим типом» она от них никогда не получит. Аля с облегчением восприняла эту новость. Улыбнулась про себя лишь слову «благословение». Вот ведь, с нежностью думала она, совсем не хотят ходить в храм, а слова такие знают и применяют по делу. Может, воцерковятся?

Пришел Степан. Она сидела, что называется, ни жива, ни мертва. Сердце отказывалось служить, пальчики правой руки, совершенно белые, крутили на левой руке серебряное рубиновое кольцо. Степушка предложил проводить ее до автобуса, отвозившего насельников православного детского лагеря, где, как он знал по прошлым разговорам, она собиралась работать воспитателем. Аля согласилась…

Иподиакон, окрыленный надеждой, бежал домой: «Чужие невесты не соглашаются, чтобы их кто-то посторонний провожал в поездку у всех на виду», - думал он.

И Марина, и Света, и много других девушек и парней видели, как Степан тащил Алину сумку до самого автобуса, перекрестил ее на дорогу, и потом долго махал рукой вослед. Результатом этого события для Али стал бойкот со стороны некоторых православных подруг - свидетельниц их прощания.

Весь июльский сезон в детском православном лагере Аля пребывала в неизвестности относительно Степиных намерений. Она неленостно воспитывала вверенных ей детей, водила их в местный храм старинной кладки, слушала стройное монашеское пение и просила у Богородицы даровать милость и радость. Еще молилась о Стефане, уехавшем в далекую преддипломную практику. В сердце теплилась надежда, настроение, несмотря ни на какие бойкоты, было легким и светлым.

И вот, венец лета ознаменовался прекрасным событием. В канун Успения Богородицы, после вечернего богослужения, Аля подняла трубку и услышала любимый старческий тембр голоса своего духовника.

Милая Алечка, - сказал он, - ко мне сегодня приходил один мальчик, ты его знаешь, такой, в очках (у Али при этих словах подкосились ноги, и закружилась голова), - Степан. Так вот, детка, я вас благословляю дружить: он весьма хороший человек.

На следующий день после литургии Маринка, Света и Аля увидели на пороге храма совершенно счастливого Степана. Потом двое бледных людей - он и Алевтина - долго смотрели друг другу в лица - и не могли ничего сказать. Ужасно невежливым было с их стороны, ни с кем не попрощавшись, взяться за руки и уйти в теплое солнце предпоследнего летнего дня. Марина отвернулась, а Света перекрестила их удаляющиеся спины.

Матушка Анна Ромашко