"Любая демократия приводит к диктатуре подонков"- Альфред Нобель.
Валерий Байнев
Беларусь: Главный удар по «пятой колонне» - пробить брешь в «информационном коконе»
Государства погибают тогда,
когда не могут отличить хороших людей от дурных
Антисфен из Афин (435-370 гг. до н. э.)
Создание «информационного кокона» сводится к методичной, планомерной трансляции через СМИ, систему образования и науки, а также через близкое к властителю окружение неких универсальных, типовых, якобы общепринятых во всем мире рецептов всеобщего счастья и благоденствия
.
При этом ставка делается на их массированное, напористое, организованное по разным каналам масштабное тиражирование. Иные же взгляды на пути решения насущных проблем не просто игнорируются и замалчиваются, но безапелляционно отсекаются и заглушаются. В итоге по замыслу архитекторов «информационного кокона» у народа и его лидера должна сложиться постепенно перерастающая в уверенность иллюзия, что иных рецептов народного благоденствия просто нет, да и быть не может. В наше время указанные типовые рецепты всеобщего счастья неизменно сводятся к масштабной трансляции западных «общечеловеческих» ценностей в духе демократии, прав и свобод индивидуума и, разумеется, либерального рынка. Якобы все эти ценности настолько чудотворны и столь универсальны, что они способны осчастливить всякого-каждого, включая целые народы, страны и континенты. Однако несложно понять, что, искусно эксплуатируя сладкое уху
обывателя слово «свобода» и тем самым коварно апеллируя к обыденному сознанию, эти якобы чудодейственные рецепты под внешне благопристойной вывеской преследуют все ту же гнусную цель - «отнять и поделить». В смысле, у народа отнять и между несколькими «эффективными собственниками» поделить.
Вся проблема в том, что у большинства честных, но наивных обывателей безобидные, на первый взгляд, и даже возвышенные понятия «демократия», «права и свободы индивидуума», «либеральный рынок» неизбежно ассоциируются с возможностью беспрепятственно творить и созидать. Однако далеко не все столь честны. Среди нас, увы, неизбежно находятся индивидуумы с принципиально иным мировоззрением. Для них те же самые понятия - это возможность либерально снять шкуру с наивных и честных, и только. И яркое тому
подтверждение - олигархи.
Имея в виду явное лукавство идеологемы «свобода», на фундаменте которой ныне возведены все прочие западные ценности, шестнадцатый президент США Авраам Линкольн сказал буквально следующее: «Овца и волк по-разному понимают слово «свобода», в этом суть разногласий, господствующих в человеческом обществе
». Вдумчиво проанализировав эти слова, можно обнаружить двойное дно во всех без исключения других «общечеловеческих» ценностях.
Например, в условиях рыночного капитализма, когда всё либерально продается-покупается, объем прав и свобод индивидуума прямо пропорционален
толщине его кошелька. Честному труженику же рыночный капитализм таких прав и свобод, разумеется, не предоставляет. Иногда объем его демократических прав и свобод столь тощий, что их еле-еле хватает на то, чтобы едва сводить концы с концами. В то время, когда олигарх, не зная как более изощренно потратить «заработанное», оптом и в розницу скупает яхты, зарубежные футбольные клубы и замки, летит к звездам космическим туристом или просто кутит в борделях Куршевеля.
Важно понимать, что в рыночной экономике все, что может принести прибыль, является товаром! Благодаря этому основополагающему принципу рынка олигарх в отличие от простого труженика может через купленные им частные СМИ масштабно манипулировать общественным мнением. Или даже непосредственно выкупить места в парламенте своим людям. Тем самым рыночный капитализм дискредитирует, подрывает фундаментальный принцип равноправия и демократии «один человек - один голос», подменяя его сугубо рыночным - «одна акция - один голос». Вот почему всемирно известный швед Альфред Нобель заявил: «Любая демократия приводит к диктатуре подонков
»
. А не менее известный российский «эффективный собственник» Борис Березовский со знанием дела подтвердил: «Демократия - это власть крупного капитала
».
Вы спросите, а как же народ? Ведь наши честные, но наивные люди, наверное, до сих пор думает, что демократия - это власть народа. Увы, участь
народа в таком демократическом, частнокапиталистическом обществе незавидна. Ибо в рыночной экономике люди - это всего лишь расходный материал, покупаемый на рынках (труда) ресурс. Такой же, как колбаса
, удобрения, станки или, положим, рабочий скот. Разве могут быть источником власти либерально покупаемые и продаваемые на рынке удобрения или рабочий скот? Вот в чем главный подвох западной демократии! Вот в чем ее главное отличие от одлинного
(социалистического) народовластия, когда целью является не прибыль для избранных, а сам человек и его благополучие.
Теперь становится понятно, почему на всем постсоветском пространстве вместо возможности творить и созидать западные «общечеловеческие» ценности обернулись свободой грабить и эксплуатировать. Оказалось, что эти типовые, стандартные, в духе демократии и либерального рынка рецепты всеобщего счастья не просто ошибочны, но изначально лживы и чрезвычайно разрушительны. Это убедительно доказано не только печальным опытом их реализации в СССР и у многих наших соседей, но и наличием на планете многих десятков кризисных и откровенно бедных стран с «чудотворной» рыночной, частнокапиталистической экономикой.
В рамках создания «информационного кокона» ключевым заданием «пятой колонны» является организация многоступенчатой, глубоко эшелонированной изоляции высшего руководителя от возможных контактов с носителями иных взглядов, которых в любом интеллектуальном сообществе множество. В результате такой монополии на истину в стране неизбежно нарастает голод конструктивных, адекватных вызовам времени идей и решений. По замыслу архитекторов «информационного кокона» руководитель-патриот должен остаться едва ли не в одиночестве, получая вместо интеллектуальной поддержки лишь показное, коварное славословие да все те же западные универсальные рецепты всеобщего благоденствия.
По мере постепенного нарастания негатива в социально-экономической сфере, вызванного указанной «информационной блокадой», контролируемые «пятой колонной» СМИ, система науки и образования, а также придворные доброхоты
методично наращивают информационный натиск. При внешней показной лояльности к власти они вместо внятного, адекватного объяснения причин происходящего либо отвлекают внимание на второстепенные проблемы (например, актуализируя создание
гольф-клубов), либо настырно продолжают вещать об усугубляющемся «экономическом чуде». Из опыта безвременно почившего СССР наши недруги хорошо усвоили - ничто так надежно не раздражает человека и не подрывает его доверие к государству, как несоответствие между словом и делом.
К сожалению, по некоторым признакам описанный «информационный кокон» с его пресловутой монополией на истину в духе западной демократии и рыночного либерализма методично формируется и в Беларуси
. В частности, СМИ,
возводя в культ силу и превосходство, удовольствие и роскошь, частную выгоду и индивидуализм, масштабно выращивают эгоистичного гедониста-потребителя. Для последнего понятие «общественный интерес», а значит категории «народ», «государство», «Отечество» - это всего лишь пустые звуки. Тем самым СМИ, демонстрируя подчеркнуто-показную лояльность власти, но методично культивируя в обществе эгоизм, индивидуализм и потребительство, на деле подрывают фундамент
государства, которое - суть общественный институт.
То же самое, кстати, делает и система образования (прежде всего, экономического), из года в год наращивая и без того обширный выпуск «специалистов» по рыночной экономике. Последние, как известно, нынче учатся по заокеанским учебникам с чудным названием «экономикс» (вероятно, это сокращение от словосочетания «экономический комикс»), которые в прямом смысле оккупировали библиотечные полки, освободившиеся после придания анафеме марксизма-ленинизма. Из этих книг, написанных англосаксонскими авторами, несомненно, с мечтами о «процветании» и «счастье» народов бывшего СССР, наши экономисты прочно усвоили, что рынок - это такой волшебный саморегулирующийся механизм, который позволяет множеству покупателей и продавцов без вмешательства извне наиболее эффективно решать все свои проблемы. Тем самым будущих экономистов исподволь подводят к самостоятельному выводу, что государство и Президент с их общенародными задачами и интересами настоящему рынку только мешают.
В итоге в народном хозяйстве страны согласованными усилиями СМИ, науки и образования неуклонно формируется критическая масса «специалистов», глубоко убежденных, что народ и государство - неэффективные собственники.
Как следствие, вместо адекватных рецептов
решения насущных проблем наши «экономисты» только и могут, что давать типовые советы в духе «у народа все поскорее отнять и между несколькими эффективными собственниками поделить
». А чтобы такое стало возможным «экономические комиксы» предусмотрительно умалчивают о некоторых непреложных фактах. Например, о том, что эти самые пресловутые «эффективные собственники» в считанные годы превратили великую сверхдержаву, на равных соперничавшую с самими США по ряду направлений науки и техники, в технологическое захолустье с прикованным к позорной для технотронной эпохи «сырьевой тачке» и к тому же быстро вымирающим населением…
Как следствие, праволиберальное крыло в окружении Президента в последние годы закономерно усилило свои позиции. И это незамедлительно сказалось на нынешнем осложнении социально-экономической обстановки в стране. Да иного и быть не могло! Ибо заокеанские либерально-демократические семена за 20 лет реформ на огромной засеянном ими территории СССР размером в одну шестую часть суши так и не дали ни одного приличного колоска! Потому что либерализм и
рынок - в интересах сильного и богатого! Честному же труженику они сулят незавидную участь стать расходным материалом - свободно покупаемым на рынке труда ресурсом их дальнейшего обогащения.
Примеры же рыночного благополучия единичных олигархов-людей и олигархов-стран в масштабах соответственно национальной и мировой экономики лишь подтверждают это всеобщее правило. Кроме того, важно иметь в виду, что в Конституции Республики Беларусь речь идет о социально ориентированной экономике, а слово «рынок» даже не встречается…
Учитывая все это, Президент Беларуси Александр Лукашенко 22 ноября 2011 г. на совещании о предложениях Правительства и Национального банка по проектам прогноза, бюджета и основных направлений денежно-кредитной политики на 2012 г. вынужден был заявить следующее: «Меня серьезно беспокоит то, что правительство слишком увлеклось рыночными реформами… Нельзя забывать, что экономика не замыкается лишь на
бизнесе и не защищает интересы только коммерсантов. Надо помнить и заботиться о
благе тех людей, которые сеют и пашут, стоят у станка и строят дома, управляют
транспортом, лечат больных и учат детей. У них есть еще семьи, которые надо
кормить, одевать, обувать… К сожалению, даже беглое ознакомление со статистикой
показывает, что прогноз этого года не будет выполнен… И что тревожнее всего -
ухудшилось благосостояние людей, по которым больно ударила инфляция. Отбросив
сложившуюся практику регулирования цен и других экономических процессов, мы
получили негативные результаты и серьезные проблемы, для решения которых теперь
надо тратить дополнительные усилия и средства… Даже на Западе ищут пути, как
обуздать стихии рынка, не останавливаются перед национализацией, повсеместным
усилением государственного контроля и управления социально-экономическими
процессами… Вместо энергичных мер правительства по эффективной мобилизации
ресурсов и сил на преодоление негативных явлений я вижу лишь дискуссии и
пространные рассуждения о достоинствах либеральной модели развития, упования на
радикальные реформы
…»
На встрече с белорусской научной общественностью 24 ноября 2011 г. глава государства продолжил разговор на эту тему. «К сожалению, - сказал Александр Лукашенко, - схоластическими и оторванными от реальности, мягко говоря, остаются экономические, обществоведческие и гуманитарные исследования. Суверенная Беларусь опытным путем определяет свое направление социально-экономического развития. А наука при этом стоит в стороне. И потому в сложных, нестандартных ситуациях она оказывается не в состоянии помочь дельным советом …»
Думается, что давно настало время осознать эту смертельную угрозу. В рамках ее преодоления государство должно пробить брешь в указанном «информационном коконе». Для этого, прежде всего, необходимо вернуть в правовое, конституционное поле (то есть народу) СМИ, систему науки и образования, которые (как, впрочем, и все прочие граждане и институты) согласно
статье 54 белорусской Конституции обязаны «беречь культурно историческое наследие народа». Поэтому надо решительно остановить культивирование на территории страны чуждых нашему коллективистскому менталитету
западных «общечеловеческих» ценностей, абсолютизирующих частную выгоду и индивидуализм, эгоизм и потребительство,
погоню за удовольствиями и роскошью, всеобщую вражду и конкуренцию как рыночную «войну всех со всеми». И на самом деле, ведь не на пропаганде же всеобщего мордобоя, разврата, погони за прибылью и наслаждениями воспитывался тот
защитник Брестской крепости, который в последние минуты своей жизни начертал на ее стенах бессмертное: «Умираю, но не сдаюсь!»
Кроме того, власть обязана организовать каналы, по которым она может-таки услышать голоса интеллектуалов-патриотов. Таких в обществе сегодня осталось немного, но они все еще есть! Просто патриоты, попав под напор хорошо организованного, нахрапистого, все и вся заглушающего хора трансляторов западных рецептов общечеловеческого счастья, не слышны и потому предпочитают молчать.
И, наконец, сами здравомыслящие силы общества (например, та же компартия) не должны отсиживаться в окопах, потому что так сражение, увы, не выиграть! Сегодня очень важно научиться не просто одобрять решения правительства постфактум, но и оказывать ему адекватную вызовам времени интеллектуальную поддержку. Для этого надо организовывать экономические клубы, центры социальной активности, общественные творческие мастерские, где каждый интеллектуал должен иметь возможность высказаться и вступить в конструктивный, созидательный диалог. И, разумеется, быть услышанным властью!
Валерий Байнев - профессор БГУ, доктор экономических наук,
председатель редколлегии журнала «Новая экономика» - http://baynev.livejournal.com/
Почему глобализаторы хотят насильственно всех осчастливить «демократией» ?
Тезисы к вопросу о национальной безопасности России, Украины, Беларуси
Взято здесь -
http://baynev.livejournal.com/14609.html
«Нация не может погибнуть, кроме как от самоубийства»
Ралф Уолдо Эмерсон (1803-1882), американский философ
«Государства погибают тогда,
когда не могут отличить хороших людей от дурных»
Антисфен из Афин (435-370 гг. до н. э.)
2. К сожалению, наша тысячелетняя восточнославянская цивилизация сегодня быстро слабеет. Мы уже давно не строим звездолетов. У нас больше нет своей космической станции. Мы не вводим в строй крупных заводов и электростанций. Да что там космос и синхрофазотроны! Самая мощная страна региона - Россия - «по объему производства комбайнов вернулась в 1933-й год, тракторов - в 1931-й, вагонов - в 1910-й, тканей и обуви - в 1900-й… По сравнению с советским периодом поток инноваций упал в 15 раз...» (выдержки из книги М. Полторанина «Власть в тротиловом эквиваленте», 2010).
Не секрет, что слабых в конкурентной среде не щадят. У них отбирают последнее. Поэтому мы сегодня, бездумно проматывая доставшееся нам от великих отцов и дедов наследство, завтра рискуем остаться без элементарных средств к существованию. Хотим ли мы, чтобы наши дети и внуки из-за нашей безответственности стали холопами на чужом празднике жизни?
3. Известно, что разруха - она, прежде всего, в головах людей. Поэтому мы всегда имеем в жизни то, чем «начинены» наши мозги, каково наше миропонимание. Поэтому чтобы победить, покорить конкурента, его необязательно бомбить. Порою бывает достаточно сформировать у него примитивное, искаженное мировосприятие, свойственное рабу-холопу. В связи с этим важно понять, что неустанная борьба Запада за демократию, права и свободы человека, либеральный рынок в остальном мире преследует именно эту цель. В условиях нарастающей конкуренции было бы верхом глупости думать, что перечисленные западные «ценности» навязываются нам с целью сделать нас конкурентоспособными. Наоборот, та активность и настойчивость, с которой эти ценности насаждаются нам, указывает на их разрушительную мощь. И потому главный удар по будущему наших детей и внуков наносится именно здесь! Думая, что мы приобщаемся к демократии и свободе, на самом деле, мы жадно впитываем идеологию своего же собственного рабства!
4. Как известно, господин властвует над своими рабами до тех пор, пока они разобщены и враждуют друг с другом. Поэтому для превращения человека в раба ему, прежде всего, нужно внушить, что все вокруг враждуют, конкурируют друг с другом. Вот почему в наше сознание настойчиво вбиваются, на первый взгляд, безобидные и, казалось бы, даже естественные идеи об абсолютной ценности прав и свобод человека. Стремление реализовать их в условиях нарастающего дефицита ресурсов закономерно провоцирует всеобщую конкуренцию как рыночную «войну всех со всеми». Это разобщает страну, лишает ее экономику глобальной конкурентоспособности. //Например, сплоченная и организованная дружина всегда победит в бою неорганизоваанную толпу индивидов, где каждый кроме того еще и враждует друг с другом и не имеет общей с другими цели //
5. Ту же самую цель - разобщить, дезинтегрировать, «атомизировать» экономику и общество, отдать их во власть могучих западных транснациональных корпораций (ТНК) - преследует и лукавая пропаганда «чудотворной» силы конкуренции и либерального рынка. Следует иметь в виду, что конкурентоспособность западных стран ныне обеспечивается исключительно сверхкрупными ТНК. Западные мегакорпорации, монополизировав отраслевые, национальные и мировые рынки, по сути дела, превратили их в централизованно управляемые, планируемые экономические системы. Нас же лукаво приучают к ложной мысли о самодостаточности рыночного саморегулирования и конкуренции, о малом и среднем бизнесе как «локомотивах» инноваций и экономического развития в целом, о пагубности централизованного планирования и государственного регулирования экономики. Хотя сами технологически развитые страны, согласно исследованиям Всемирного банка, за последние почти полтора века (с 1870 г.) нарастили долю в ВВП расходов государства в среднем в 4,4 раза - с 10,3 до 45,8%. Это делается с целью обеспечить конкурентоспособность в условиях глобальной конкуренции.
6. Несложно заметить, что типовой набор навязываемых нам
«общечеловеческих» ценностей - демократия, права и свободы человека, либеральный рынок - насквозь пронизан категорией «свобода». Однако
свобода отнюдь не обеспечивает равенства возможностей
, как это может показаться на первый взгляд. Наоборот, она до предела усугубляет неравенство, давая возможность изначально более сильному игроку безнаказанно пользоваться своей силой против слабости. В итоге сильный становится еще сильнее за счет использования ресурсов, «либерально» отбираемых у слабого. Именно это и имел в виду 16-й президент США Авраам Линкольн (1809-1865), когда сказал:
«Овца и волк по-разному понимают слово свобода»
.
7. Благодаря либерализму, изначально более богатый получает решающее преимущество не только в экономической, но и политической сферах. Так, в условиях выборной демократии неравная экономическая сила богатого (имеющего возможность купить, положим, свободные СМИ) легко трансформируется в его политическое преимущество. В результате демократическое государство из выразителя интересов и защитника большинства надежно превращается в инструмент дальнейшего наращивания капиталов богатых граждан, нередко за счет дальнейшего обнищания бедных. По данному поводу всемирно известный швед Альфред Нобель (1833-1896) заявил: «Любая демократия приводит к диктатуре подонков».
Не это ли мы воочию наблюдаем в ряде постсоветских стран?
(
Что вообще мы знаем о демократии?
Александр Дубровский
В принципе, достаточно много, чтобы уже иметь представление более глубокое, нежели принято. Речь, в данном случае вовсе не о теории, которая из уст апологетов всегда хороша, особенно в случае устройства общества преимущественно по демократическим принципам. Также хороша, как и из уст пресловутой демократической оппозиции в обществе с иными принципами общественно-политического устройства. Так что, отставим в сторону догматы и постулаты, и посмотрим на проблему открытым взглядом.
Думали, многие слышали выражения, ставшие уже афоризмами и имеющие прямое или косвенное отношение к демократии (не все из афоризмов, кстати, дословные):
- «демократия должна уметь себя защищать» (Зеэв Элькин, Израиль);
- «демократия — плохая форма правления, однако ничего лучшего человечество не придумало» (У.Черчилль);
- «избирательный бюллетень сильнее пули» (А.Линкольн);
- «демократия - это не власть большинства, а защита меньшинства» (А.Смит);
- «любая демократия приводит к диктатуре подонков» (А.Нобель);
- «нет такого преступления, на которое не пойдёт капитал ради 300% прибыли» (К.Маркс);
- «основа равенства — справедливость» (В.Гюго).
Не будем интерпретировать и додумывать за авторов (большинство из которых известно всему миру), что они там имели в виду на самом деле, просто порассуждаем и приведём некоторые факты, имеющие отношение к сказанному. При этом будем помнить: демократия - это система и, как многие прочие системы, является самодостаточным организмом с классическими признаками объективной реальности.
Демократия должна уметь себя защищать (Зеэв Элькин)
Отличный афоризм, практически лозунг, слоган на знамени демократии. Придраться не к чему: демократическое государство (как, впрочем, и любое другое, в том числе, тоталитарное) обязано иметь достойную армию, способную гарантированно защитить от внешних врагов границы страны, а также народ и его ценности.
Выделяем из вольного описания суть: защита границ, народа и его ценностей.
А теперь всего несколько фактов:
По данным Стокгольмского исследования проблем мира (SIPRI) всего оборонные бюджеты всех стран составляют порядка $1,739 триллионов, из которых около 60% падают на, так называемый, демократический мир. При этом всё население Запада (страны НАТО и некоторые другие) составляет всего 12% от населения Земли.
В настоящее время США имеют по всему миру около 800 военных баз в следующих странах: Австралия, Бахрейн, Бельгия, Болгария, Великобритания, Германия, Гондурас, Гренландия (Дания), Гуам, Испания, Италия, Катар, Нидерланды, Норвегия, Объединенные Арабские Эмираты, Оман, Португалия, Саудовская Аравия, Сингапур, Турция, Южная Корея, Япония, Израиль, Косово, Кувейт, Афганистан, Бразилия, Джибути, Куба, Бахрейн, Греция.
Великобритания также имеет военные базы, расположенные в разных странах: Остров Вознесения, Бахрейн, Германия, Кипр, Бруней, Белиз, Афганистан, Сьерра-Леоне, Кения, Канада, Гибралтар, Фолклендские острова.
Франция имеет военные базы в следующих странах: ОАЭ, Центральноафриканская республика, Нигер, Джибути, Габон, Сенегал, Кот-д’Ивуар и Чад.
Италия: Афганистан, Джибуте, Египт, Косово, Ливан, Мали, Мальта и ОАЭ.
В 20-том веке (с 1901 года) и по настоящее время главная демократическая страна Запада осуществила вторжения (прямая интервенция, перевороты, тайные операции) в 155 стран, из которых ни одна даже мысленно не планировала нападение на США. Кроме того, есть неофициальные подсчёты, что американцы (как регулярные, так и частные спецподразделения) ежегодно проводят порядка 100-150 спецопераций различной интенсивности и масштаба по всему миру.
И последний, крайне выпуклый, как мне кажется, пример, имеющий прямое отношение к происхождению афоризма:
Несмотря на постоянную и обоснованную критику израильского режима, надо отдать ему должное: со своими врагами Израиль справлялся успешно и до самого последнего времени. Более того, объективное осложнение обстановки на Ближнем Востоке логично требовало ещё большей жёсткости в подавлении очагов агрессии, исходящих, в первую очередь, с Голанских высот.
Однако демократия добралась и сюда: после недавнего обострения начальник Генерального штаба выступил с недопустимым заявлением против жёстких действий под предлогом мести со стороны военного крыла ХАМАС, уже способного своими ракетами дотянуться до Тель-Авива. В результате: отставка министра обороны Либермана.
Ни плохо, ни хорошо, я и сам крайне отрицательно отношусь к этой стране и к её режиму, однако пример этот очень показательный в плане разрушительного действия демократических процедур, позволяющих начальнику Генштаба противоречить своему непосредственному начальнику. По сути дела, мы являемся свидетелями резкого изменения многолетней стратегии государства, что ставит под вопрос перспективы его дальнейшего существования.
Демократия — плохая форма правления, однако ничего лучшего человечество не придумало (У.Черчилль).
Красивый, парадоксальный и исключительно спорный афоризм, причём, спорный в обоих своих частях.
Вновь призываю отставить в сторону теорию, ибо нигде в мире нет не только идеальной, но и просто демократии в условно чистом виде. Скорее так: некоторые страны, а именно страны Запада, провозгласили себя демократиями и весь остальной мир заставили в это поверить. Из этого и будем исходить, понимая, что на самом деле речь идёт, скорее, лишь об элементах демократии.
Так вот, то, что небольшая часть мира приняла элементы демократической формы правления, означает лишь одно - такое устройство общества подходит им, либо, другими словами, соответствует преобладающей ментальности. То есть, Запад принял демократию и закрепил у себя её элементы.
При этом следует иметь в виду одну непреложную истину, выработанную тысячелетним опытом человечества: любое следование догмам в общественных отношениях всегда заканчивается плохо. То есть, лишь непрерывное развитие может, в той или иной степени, гарантировать от катастрофических последствий накапливающихся противоречий, всегда грозящих выплеснуться в форме революции.
Модель эта сродни компьютерной программе, накапливающей ошибки и требующей постоянного обновления до тех пор, пока количество ошибок не достигает критического уровня и программа перестаёт справляться с задачами. Перестаёт справляться как раз ввиду критического утяжеления за счёт тех же обновлений и исчерпания своего потенциала.
Собственно, именно такое утяжеление и произошло с западной демократией, по всем признакам исчерпавшей свой потенциал развития. Однако если компьютерную программу можно просто безболезненно заменить новой, то в социальном обществе, привыкшем верить в свой выбор, не всё так просто. Осознать, что демократия, вставшая на службу капитализму, лишь один из способов развития общества, пригодный только на определённом этапе развития и являющийся лишь ступенькой для следующей формации, практически невозможно.
Все подобные переходы в истории человечества, когда предыдущее устройство накапливало противоречия и из способа развития превращалось в тормоз, происходили, как правило и за редким исключением (лишь подтверждающими правило), революционным путём со всеми вытекающими издержками и потерями.
Что касается накопленных противоречий, то их не видит только слепой: а) астрономическая долговая нагрузка, поддерживающая иллюзию постоянного роста уровня жизни и уже превысившая разумные пределы; б) обеспечение роста ВВП за счёт бесконтрольной эмиссии и займов, закрывающих «кассовые разрывы», а также путём раздувания мыльных пузырей исключительно финансовыми инструментами.
Человечество в своей истории переживало многие взлёты и падения, развития и деградации. Никаких оснований считать, что достаточно древняя форма правления, называемая демократией, является лучшей, нежели все прочие, нет и быть не может. Лучшей для кого? Для тех, кому она ближе ментально? На этот вопрос мы уже ответили утвердительно. А как же все остальные, коих на Земле 80-90% и где попытки внедрения демократических форм правления заканчивались, как правило, катастрофически?
Истина в вопросе, как говорили древние мудрецы. Посему позволим себе не искать очевидные ответы, лежащие на поверхности и продолжим далее.
Избирательный бюллетень сильнее пули (А.Линкольн)
Метафора, конечно, но близкая к истине. Впрочем, иногда результат голосования можно сравнить не только с пулей, но и с ядерной боеголовкой. Именно поэтому, во вменяемых государствах давно действуют по схеме: «не важно как голосуют, важно кто считает».
По сути дела, всем умным людям давно понятно: во всех значимых странах, использующих выборы как элемент демократии, процесс давно и прочно поставлен под жёсткий контроль. Так было, так есть и так будет до тех пор, пока существует хотя бы умозрительная ответственность за последствия. Нравится кому то это, или не нравится, не важно. Избиратель, он же электорат, участвует в шоу разной степени красочности, которая (степень) зависит от бюджета того или иного кандидата, а также от его связей, в том числе и родственных, то есть самых, что ни на есть, неполиткорректных. Вот и вся голая суть выборного процесса, допускающего исключения, лишь подтверждающего правило:
Джордж Буш младший, 43-й президент США, победил в 2000 году кандидата от демократов Альберта Гора с минимальным перевесом. Победу обеспечил штат Флорида, где губернатором был его родной брат Джеб. Данный пример есть классическое исполнение схемы «не важно как голосуют, важно кто считает», которая во всех иных случаях мало чем отличается, разве что не так выпукло-откровенна.
Дональд Трамп, 65-й президент США — является типичным исключением из правил. Следствием его победы стало беспрецедентное давление всей американской машины, направленной на дискредитацию президента и его действий как внутри страны, так и за её пределами, независимо от того, что обо всём этом думает электорат. Также безусловным следствием следует ожидать принятие и отработка мер, более не допускающих подобных исключений.
Демократия - это не власть большинства, а защита меньшинства (А.Смит)
Удивительно прозорливое уточнение А.Смита, сделанное несколько веков назад. Одно он не учёл: единожды запущенная объективная реальность не имеет пределов и никогда не останавливается на достигнутом, всегда идёт дальше задуманного «отцами-основателями», пожирая всё, что когда-то считалось безусловными ценностями.
Плотину прорвало на наших глазах: сегодня воля большинства откровенно игнорируется и пасует перед настоящим диктатом откровенно маргинальных меньшинств, превратившихся в реальную силу под лозунгом «извращенцы всех стран, соединяйтесь». Примеров приводить не буду, ибо они слишком очевидные.
Любая демократия приводит к диктатуре подонков (А.Нобель)
Так и хочется сказать: no comments. Тем не менее, прокомментирую на паре вопиющих примеров с учётом того, что «подонок», в данном случае, также лишь метафора, хотя часто отстоящая недалеко от истинного смыслового наполнения:
Именно демократия максимально легитимно привела к власти Адольфа Гитлера.
На Генассамблее ООН ежегодно проводятся голосования по резолюциям о запрете пропаганды и героизации нацизма. И если в послевоенные годы подобное было сложно представить, то в последнее десятилетие результат стабильно-демократический: Украина и США - против, и к ним иногда присоединяются некоторые страны Запада, типа Канады (демократические, естественно), а все европейские демократии стабильно воздерживаются, что тоже говорит об откровенной позиции.
Нет такого преступления, на которое не пойдёт капитал ради 300% прибыли (К.Маркс)
Это истинная правда и наша постсоветская история вполне подтверждает тезис, сформулированный основоположником коммунизма. Классика потому и классика, что выявляет суть, не зависящую от прошедших эпох и остающуюся современной на любом временнóм отрезке. Слащавые истории о «социальной ответственности» бизнеса не должны обманывать, ибо малейшее ослабление контроля тут же оборачивается своей звериной изнанкой.
Такова парадигма капитализма, неизменно требующая укрощения законом и, в случае отклонения, немедленного вмешательства силовых органов, что, естественно, имеет мало общего с демократическими свободами.
Главная причина в том, что противоречие заложено в самой парадигме, провозгласившей единственной целью частного бизнеса извлечение прибыли и имеющей право наказывать за отсутствие оной.
Основа равенства — справедливость (В.Гюго)
Несмотря на кажущиеся красоту и лаконичность, суждение это, претендующее на философскую истину, ошибочно в самой своей основе. Проиллюстрируем:
Здесь очень доходчиво моделируется (в данном случае в качестве модели общества - три человека) возможность с помощью справедливости «заглянуть за горизонт» сразу всем членам общества, чего не позволяет уравнительный подход в обществе, основанном на равенстве возможностей при неравенстве индивидуальных особенностей. Данная иллюстрация однобока и никак не исчерпывает безграничной иррациональной глубины понятия «справедливость», но для того, чтобы ощутить на чувственном уровне разницу с «равенством», очень даже подходит.
Водораздел очень тонкий, но именно здесь, между равенством и справедливостью, красной нитью проходит вечный поиск человечества оптимальной парадигмы развития, учитывающий как индивидуальные особенности, так и потребности общества.
Заключение
Всё, что написано выше, ничуть не умаляет достоинств демократии, которые, безусловно, есть и должны быть сохранены с полным пониманием, что использовать их необходимо осознанно и осторожно. При этом недопустимо как узурпировать право на эксклюзивное провозглашения себя истинными демократиями, так и заявлять демократию в качестве лучшей формой социально-общественного устройства. Тем более, когда налицо, как минимум, две формы демократии: своя и на экспорт, что постоянно наделяет весь остальной мир качествами неполноценного.
Пожалуй, если человечество не хочет погибнуть, ему придётся поднапрячься и найти «философский камень», а именно: оптимальное соотношение между равенством и справедливостью.
Но работы по ее внедрению ведутся неустанно
"Любая демократия приводит к диктатуре подонков".
-Альфред Нобель-
В Сирию США ломились под предлогом применения Б.Асадом, хим.оружия. Однако, сирийские власти передали России материалы, подтверждающие применение химического оружия вооруженной оппозицией , что прямо противоречит заявлениям США, обвиняющим в применении химоружия режим Б.Асада. Такие обвинения давали Госдепу возможность военной интервенции. Россия опустила шлагбаум, но Пентагон лезет и под него.
США постоянно провоцируют Ближний Восток, желая развалить Сирию. Однако, не получается. Не выходит, хоть и врет Обама, что Асад опасен. В то же время, скоро выборы и Обама показательно желает уйти как миротворец. Ну не лицемер ли?
Сегодняшняя хунта, за деньги и с подачи США , расстреливая и сжигая сограждан, тщится создать цивилизованное государство с названием Украина.
Иной читатель спросит зачем? Ну, это каждая госдеповская Псаки, расскажет, наивно оправдывая убийства чужими руками, для расширения присутствия НАТО на Восток, попутно списывая средства на войну.
Нагнетание истерии вокруг иракского оружия массового уничтожения. Апофеоз - детсадовская демонстрация К.Пауэллом пробирки с иракским химическим оружием в Совете Безопасности ООН. Словом, мировой шериф использует примитивный сценарий. Ту же вьетнамскую войну развязали.. вьетнамские катера, напавшие на корабли ВМФ США!
05.081964-го - первая открытая агрессия США против Северного Вьетнама во время Вьетнамской войны , проведена как некая «акция возмездия» за предполагаемое! нападение северовьетнамских катеров - на американские корабли в Тонкийском заливе. Катера на корабли.. детсад какой-то. Однако, обыватели верят. Иные до сих пор в
О БРОДСКОМ Этот цикл стихов, посвящённых Иосифу Бродскому, сложился непроизвольно, сам по себе. Лишь два из них - «В кафе» и «Я смотрел на поэта и думал: счастье…» - вошли в мои книги. Остальные больше похожи на письма в стихах, может быть, на стихотворные послания, да к тому же и не могли быть напечатаны в те годы в подцензурных изданиях. Лишь в 1990 году в Таллине, в сборнике, посвящённом пятидесятилетию Бродского и нынче ставшем библиографическим раритетом, они были опубликованы все. Привожу их здесь вместе с небольшой своей статьёй о Бродском того же времени. *** Заснёшь с прикушенной губой Средь мелких жуликов и пьяниц. Заплачет ночью над тобой Овидий, первый тунеядец. Ему всё снился виноград Вдали Италии родимой, А ты что видишь? Ленинград В его тоске неотразимой. Когда по набережной снег Метёт, врываясь на Литейный, Спиною к снегу человек Встаёт у лавки бакалейной. Тогда приходит новый стих, Ему нет равного по силе, И нет защитников таких, Чтоб эту точность защитили. Такая жгучая тоска, Что ей положена по праву Вагона жёсткая доска. Опережающая славу. 1964 Стихотворение было написано под впечатлением суда над Бродским - и отправлено ему с оказией в деревню Норенскую, где он отбывал ссылку. *** Из России, с любовью! Как в английском романе дурном С Джеймсом Бондом и кровью, И стрельбой в переулке ночном. Из России, с приветом! Из России, с дождём и листвой! С ленинградским балетом, С багажом и пылинкой любой. С ветерком, из России! Горе сжало - отпустит само. О, надежды пустые На скользнувшее в ящик письмо! На продутом Литейном Обхожу я твой дом угловой. Из России, с идейным Спором, нефтью и красной икрой. Из России, с листвою, Облетевшей с карпатских дубов, Сумасшедшей судьбою, Захотевшей узнать из стихов, Так ли родина крепко В нас сидит, как заноза в руке? Из России, где репка Тянет бабку на трату в ларьке. Из России, с дождями Среди мглистых приокских равнин. Как ты там, с господами? И тебе говорят: господин? Из России, с печалью, Со слезой на дрожащей губе, С интуристскою швалью Из России, с любовью к тебе! Июль, 1972 Стихотворение написано через два месяца после его отъезда. О нашем прощании в 1972 году и последнем, предотъездном разговоре в России я рассказал в эссе «Здесь, на земле…» (см. книгу «Аполлон в траве, 2005). В моём архиве хранится открытка, отправленная им из Нью-Йорка 30 декабря и пришедшая ко мне в конце января 1974 года: “Милый Саша, поздравляю тебя с Новым годом, в котором не увидимся, но и не изменимся. Твой Иосиф”. Нашёл я и черновик своего письма к нему от 20 декабря 1978 года: “Дорогой Иосиф! Заходил к твоим родителям, узнав об операции. Надеюсь, что всё обошлось и тебе лучше. Пожалуйста, держись. Вообще, глядя с моей 42-летней горки, могу сказать, что самое скользкое время в жизни - 37–38 лет. Дальше - легче. Твои стихи до меня доходят, читал и «Часть речи». К сожалению, книги у меня нет. Стихи прекрасны, а все вместе производят огромное впечатление. В Ленинграде тебя любят и помнят, и, насколько я знаю, в Москве тоже. У меня всё по-прежнему. Сыну в январе исполнится семнадцать, он, представь себе, в институте. Как говорил АСП, мы скоро станем старыми хрычами, наши жёны старыми хрычовками, а дети - молодцами. Что-то в этом роде. Стихи, слава Богу, пишутся. Всегда жалею, что нельзя их тебе показать. Чем дальше, тем больше люблю Тютчева и Анненского. И Мандельштама по-прежнему. А ты? С Новым годом, дорогой! Пусть он будет для тебя счастливым. Напиши мне, когда сможешь, письмо, да подлинней. Твой Саша”. В КАФЕ В переполненном, глухо гудящем кафе Я затерян, как цифра в четвёртой графе, И обманут вином тепловатым. И сосед мой брезглив и едой утомлён, Мельхиоровым перстнем любуется он На мизинце своём волосатом. Предзакатное небо висит за окном Пропускающим воду сырым полотном, Луч, прорвавшись, крадётся к соседу, Его перстень горит самоварным огнём. “Может, девочек, - он говорит, - позовём?” И скучает: “Хорошеньких нету”. Через миг погружается вновь в полутьму. Он молчит, так как я не ответил ему. Он сердит: рассчитаться бы, что ли? Не торопится к столику официант, Поправляет у зеркала узенький бант. Я на перстень гляжу поневоле. Он волшебный! хозяин не знает о том. Повернуть бы на пальце его под столом - И, пожалуйста, синее море! И коралловый риф, что вскипал у Моне На приехавшем к нам погостить полотне, В фиолетово-белом уборе. Повернуть бы ещё раз - и в Ялте зимой Оказаться, чтоб угольщик с чёрной каймой Шёл к причалу, как в траурном крепе. Снова луч родничком замерцал и забил, Этот перстень... на рынке его он купил, Иль работает сам в ширпотребе? А как в третий бы раз, не дыша, повернуть Этот перстень - но страшно сказать что-нибудь: Всё не то или кажется - мало! То ли рыжего друга в дверях увидать? То ли этого типа отсюда убрать? То ли юность вернуть для начала? Ноябрь, 1972 Стихотворение опубликовано в моей книге «Прямая речь» (1975 год); читатель, знающий стихи Бродского, мог легко узнать его (“то ли рыжего друга в дверях увидать”), а кроме того, в стихотворении скрыта, но легко угадывалась аллюзия на его стихи «Зимним вечером в Ялте». Цензура, в отличие от внимательного читателя, смысл стихов не угадала. Тем и отличаются подлинные, смею надеяться, стихи от стихотворной публицистики, что цензорскому карандашу они, как правило, не по зубам. *** Смотри же нашими глазами На Лондон в сетке дождевой Под шерстяными небесами. И в Амстердаме в час дневной На разворот цехов картинный, Запечатлённый столько раз, Вертя тюльпан на ножке длинной, Взгляни - и охни, вспомнив нас. Ты обзавёлся ежечасной, Загар сгоняющей с лица, Сплошной, сродни любви несчастной, Бедой, которой нет конца, И потому любая малость, Мотив какой-нибудь, баркас, Надрывно так, что сердце сжалось, Тебе напомнить могут нас. Взойдя по лестничке с опаской На современный пироскаф, Дурёху с кафедры славянской Одной рукой полуобняв, Для нас, тебя на горизонте Распознающих по огням, Проверь строку из Пиндемонти, Легко ль скитаться здесь и там? И в номерах, где одинаков Всеевропейский общий быт, В одном - запев, в другом - заплакав, А в третьем - гордость не велит, Подумай так: что ты разведка Своих друзей в краю чужом, За прутья вылезшая ветка На общем дереве большом. 1974 Увидеть заграницу, побывать в Париже, Лондоне, Риме… В те годы для меня это было нереальной мечтой, как и для большинства моих друзей. Утешал нас Пушкин, также не отпущенный властью за рубеж и тем не менее столько стихов написавший об Испании, Италии, Франции, представив их в своём воображении ещё ярче, чем наяву: “А далеко, на севере - в Париже - // Быть может, небо тучами покрыто, // Холодный дождь идёт и ветер дует…”, - говорит Лаура в «Каменном госте» - и этот взгляд с испанского юга на французский север так удивителен, так непривычен для нас, живущих на русском севере! Кажется, что вместе с Лаурой он и сам в этот момент находится там, где “недвижим тёплый воздух, ночь лимоном и лавром пахнет…” Зато Бродский, “добрый мой приятель”, был выпущен на Запад без права возвращения - и его стихи оттуда казались мне отчётом о той жизни, недоступной нам: “смотри же нашими глазами…” Он и смотрел, и написал незабываемые стихи - «Лагуна», «Роттердамский дневник», «Темза в Челси»… В отличие от сегодняшних столь многочисленных стихов о загранице те стихи Бродского имели особый смысл: он был нашим лазутчиком на Западе, нашей разведкой, он проверял на себе, легко ли это - “скитаться здесь и там”, как сказано у Пушкина в стихах «Из Пиндемонти», - и быть счастливым. *** Свет мой зеркальце, может быть, скажет, Что за далью, за кружевом пляжей, За рогожей еловых лесов, За холмами, шоссе, заводскими Корпусами, волнами морскими, Чередой временных поясов, Вавилонскою сменой наречий Есть поэт, взгромоздивший на плечи Свод небесный иль большую часть Небосвода - и мне остаётся Лишь придерживать край, ибо гнётся, Прогибается, может упасть. А потом на Неву налетает Ветерок, и лицо его тает, Пропадает, - сквозняк виноват, Нашей северной мглой отягчённый, - Только шпиль преломлён золочёный, Только выгиб волны рыжеват. 1981 Это стихотворение я показал ему в 1990 году, в Нью-Йорке, у него в гостях, и выразил сомнение: стоит ли его печатать, ведь оно пролежало в моём столе десять лет? Он прочёл его, перечитал ещё раз, разволновался: было видно, что оно ему понравилось и по-настоящему его тронуло. “Я тоже о тебе думал в те годы”, - сказал он. *** ПАМЯТИ И. БРОДСКОГО Я смотрел на поэта и думал: счастье, Что он пишет стихи, а не правит Римом, Потому что и то и другое властью Называется, и под его нажимом Мы б и года не прожили - всех бы в строфы Заключил он железные, с анжамбманом Жизни в сторону славы и катастрофы, И, тиранам грозя, он и был тираном, А уж мне б головы не сносить подавно За лирический дар и любовь к предметам, Безразличным успехам его державным И согретым решительно-мягким светом. А в стихах его власть, с ястребиным криком И презреньем к двуногим, ревнуя к звёздам, Забиралась мне в сердце счастливым мигом, Недоступным Калигулам или Грозным, Ослепляла меня, поднимая выше Облаков, до которых и сам охотник, Я просил его всё-таки: тише! тише! Мою комнату, кресло и подлокотник Отдавай, - и любил меня, и тиранил: Мне-то нравятся ласточки с голубою Тканью в ножницах, быстро стригущих дальний Край небес. Целовал меня: Бог с тобою! 1996 Внезапная смерть Бродского в начале 1996 года была для меня тяжёлым потрясением. За год с небольшим до этого, в декабре 1994-го, он вёл мой вечер в Нью-Йорке и был улыбчив, щедр, остроумен… Правда, пожаловался на боль в груди и предупредил, что вынужден будет уйти в перерыве. Тогда же он сказал, что ему бывает трудно пройти от одного конца фасада к другому, приходится останавливаться и пережидать острую боль. Предстояла новая операция на сердце, очень опасная, - и всё-таки была надежда, что всё обойдётся, - не обошлось. В наших отношениях было всякое, не только взаимная привязанность и заинтересованность в стихах друг друга, но и расхождения, даже ссора, впрочем, к 1994 году изжитая и перечёркнутая. Казалось, мы ещё не раз увидимся, поговорим, прочтём друг другу стихи… Надеюсь, в стихотворении «Я смотрел на поэта…» мне удалось сказать об этой горечи утраты и обрисовать его характер, человеческий и поэтический. Надеюсь, оно бы ему понравилось. Зато все другие стихи, приведённые здесь, он прочёл, так же как и тот небольшой прозаический очерк, который я привожу в заключение. НЕСКОЛЬКО СЛОВ Что напоминает мне поэзия Бродского? Снежную лавину, обвал в горах (ничего, что я никогда не видел его наяву, - на то и дано нам воображение!), увлекающий за собой, подминающий всё на своём пути. Для Бродского характерно длинное стихотворение с множеством строф; даже внешний, графический вид этих сложных строф с их разностопными, изломанными стихами говорит о той трансформации, через которую прошёл русский стих в его руках. А если стихотворение короткое, то всё равно оно поражает громоздкостью и сложностью речевых конструкций, синтаксической запутанностью, нагромождением придаточных, обилием обособленных обстоятельств и определений. Такое впечатление производит обломок скалы, далеко откатившийся от неё. Виртуозность стиха бросается в глаза. Мощь и виртуозность. Эта интонационная, синтаксическая, речевая изощрённость как нельзя лучше соответствует небывалому лексическому богатству и разнообразию, связана с колоссальным количеством подробностей, деталей; обвал не спрашивает, что перед ним: куст или каменная кладка, заблудившаяся корова или линия электропередачи. Всё богатство мира проходит перед глазами, циклопическая строфа набита вещами и понятиями - впечатление такое, что читаешь зарифмованный энциклопедический словарь - и это ощущение, пожалуй, даже угнетало бы сознание, если бы то и дело через строку не пробегала дрожь подавленной скорби, или прекрасной печали, или холодного гнева, а то и отвращения. И, конечно, мысль, но не та, обыденная, прозаическая, которой пользуемся в повседневной жизни, а поэтическая мысль, неотделимая от стиховой мелодии, ритма, разогретая им, мысль метафорическая, образная, не чуждающаяся, впрочем, иронии, а то и прелестной, очень тонкой, очень “бродской” игры ума - в последних стихах её всё больше. Мимоходом замечу, что поэтическая мысль Бродского всегда отвечает за себя, всегда бодрствует, никогда не расстаётся со смыслом, столь презираемым нынешними авангардистами. Для большого поэта, каким является Бродский, нет ничего соблазнительного в авангардизме, этом массовом движении с его расхожей претенциозностью. Бродский - поэт безутешной мысли, поэт едва ли не романтического отчаяния. Нет, его разочарование, его скорбь ещё горестней, ещё неотразимей, потому что в отличие от романтического поэта ему нечего противопоставить холоду мира: “небеса пусты”, на них надежды нет, а “холод и мрак” в своей душе едва ли не сильней окружающей стужи. И всё-таки утешение есть - одно в “явлении самого стиха народу”, ведь поэзия, как бы она ни была трагична и мрачна, дарит нам почти физиологическое наслаждение самим своим фонетическим, интонационным завораживающим обликом. И в этом смысле мало что сравнится с тем наслаждением, которое способна внушить, едва ли не вопреки намерению автора, поэзия Бродского. Таким образом, если наивно полагать, что поэт ставит перед собой задачу возбудить в нас неверие и отчаяние, то можно сказать, что со своей задачей Бродский не справляется. Изумление, радость, благодарность - вот чувства, которые испытываешь, читая его стихи. А затем, пристальнее вглядываясь в текст, начинаешь понимать, что и лексическая, предметная избыточность стиха - тоже не что иное, как свидетельство великой вовлечённости в жизнь, зачарованности её многообразием; в конце концов такое отчаяние куда сильней привязывает к миру, чем иные восторги перед ним в пустопорожних стихах. Говорю об этом на тот случай, если кто-то, читая Бродского, остановится на первом, поверхностном уровне понимания его поэзии: нет ничего соблазнительней, проще и, может быть, губительней для души, чем романтическое отрицание. Не стану приводить примеры, подкреплять сказанное здесь - цитатами. Я не знаю, какие стихи Бродского вспомнит читатель, пробегая глазами эти строки, какие камни из грандиозного обвала способен он отметить (не скажу: удержать) в их падении, - моё дело лишь предупредить незадачливого скалолаза. 1990 Александр КУШНЕР
