Подвижники иноческого благочестия. Современные подвижники благочестия

Подвижники благочестия - это праведники, люди святой жизни, мученики и исповедники за Христа, еще не прославленные Церковью в лике святых.

На Руси всегда любили и почитали блаженных. Само слово какое замечательное – блаженный! Мы ведь хотим спастись, то есть обрести блаженство в Царствии Небесном, и люди блаженные для нас как посланцы нездешнего мира, как его чистое и тихое дыхание. Глядя на них, начинаешь лучше понимать важнейшую заповедь блаженства: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное». Нищие духом – это самые свободные люди на земле. Им, кроме Бога, ничего не надо, действительно ничего, и это поразительно. Такую свободу духа невозможно подделать, невозможно сыграть, и настоящий блаженный узнается именно по ощущению его очевидной несвязанности ни с чем из обыденной жизни. Вот уж кому действительно свойственна, по слову Николая Бердяева, «абсолютная бытовая свобода», так это блаженным. Блаженный, словно капля освященного масла в воде – освящает воду, пребыват в ней, но при этом с водой не смешивается. Без таких людей церковная жизнь неполна.
Священник Александр Шумский

«Среди духовных руководителей, — пишет Алексей Львович Беглов в своем труде «Старчество в церковной традиции», — можно выделить следующие категории: 1) Монахи, облеченные священным саном: преподобный Серафим Саровский, преподобный Паисий Величковский, старцы Оптиной пустыни, преподобный Гавриил (Зырянов), старец Седмиезерной пустыни и позднейшие зосимовские старцы; 2) Монахи, не имеющие священного сана: преподобный Зосима (Верховский) и его наставник — преподобный Василиск. Здесь же должен быть упомянут и наставник, имеющий лишь постриг в рясофор - затворник Георгий Задонский; 3) Женщины-монахини: схимонахиня Ардалиона и игумения Арсения (Себрякова); 4) Старцы-святители: исключительно почитаемый в зосимовской традиции Игнатий (Брянчанинов) и Феофан Затворник; 5) Некоторые белые священники: отец Петр Томаницкий; 6) Наконец, подвижники, не имеющие ни пострига, ни сана, то есть миряне: Иван Иванович Троицкий.
Старцы — монашествующие священники — наиболее распространенный тип наставников в новейшей истории старчества, а старцы — монашествующие, не облеченные саном — самый древний тип руководителей (как это показал В.И. Экземплярский). Наставницы-монахини менее известны. Принципиально они ничем не отличаются от предшествующей категории старцев — монашествующих, не облеченных саном. Наибольшее внимание привлекают последние две категории старцев — белые священники и миряне, тем более, что каждая из них в приведенном списке представлена только одним духовным наставником (иерей Петр Томаницкий и И.И. Троицкий) .

Иерей Петр Томаницкий,
Христа ради юродивый, блаженный старец

Христа ради юродивый блаженный старец иерей Петр Томаницкий (ок. 1782 — †1866) был подвижником трагической судьбы. Будучи священником приходской церкви в Иерусалимской слободе города Углича, он подвергся настоящему гонению со стороны собственного причта, поскольку требовал бескорыстного и тщательного исполнения обязанностей. Конфликт этот продолжался несколько лет. Отца Петра пытались отравить, после чего он страдал расстройством психики. В конце концов это обстоятельство стало причиной его увольнения в 1814 году от должности и лишения священнической грамоты. После этого отец Петр уже не служил, но нес подвиг юродства, а с начала 1850-х годов - и старчества. Таким образом, духовное руководство в жизни отца Петра не совмещалось с духовническим служением: как лишенный священнической грамоты, права совершать таинства он не имел. Тяжкие жизненные испытания, выпавшие на его долю, сделали его опытным и глубоким руководителем. Очевидно, что отец Петр был исключительным явлением среди русских старцев, столь же исключительным, как и старец-мирянин Иван Иванович Троицкий.

А.Л. Беглов «Старчество в церковной традиции»

Отец Петр родился в 1782 г., в семье причетника Якимовского погоста Угличского уезда. Воспитание он получил в Ярославской семинарии, и в 1807 г. рукоположен священником во Входо-Иерусалимскую церковь близ Углича.
В 1812 г., совершая литургию, о. Петр был испуган ложною вестью о приближении к Угличу французов, и с ним начались припадки падучей болезни. Около года пролечился он от этой болезни в Ярославле. В начале 1814 г. он снова заболел, и его поместили в дом умалишенных в Ярославле, а когда он вернулся в том же году домой, его отставили вследствие болезни от должности священника и отобрали священническую грамоту.

Но именно с этого времени начинается известность его как подвижника терпения и прозорливого.Он знал, что у каждого на сердце, и к нему за советом стекалось множество посетителей.

Болезнь все продолжалась, средств на лечение не было, и с согласия его жены, отец его задумал отправить его в Ярославскую градскую больницу. Долго не соглашался на это о. Петр, но дело получило неожиданный оборот. Полицейский чиновник, таивший месть на о. Петра, который раз обличил его, поймал его на дороге, привел в полицейский дом и жестоко наказал розгами.

По утру этого дня о. Петр, поднявшись от сна, сказал своей жене: «Ксения Ивановна, какая ныне баня мне будет славная!» А, когда она ему возразила: «Что ты, батька, давно ли парился?» — он подтвердил: «Жаркая будет баня!»
Граждане угличские сочли себя жестоко оскорбленными этим поступком с о. Петром. Они начали дело. Назначено было по Высочайшему повелению следствие. Против воли о. Петр был вызван в Ярославль для дачи показаний. Но он ничего не отвечал на предложенные вопросы, только пропел тропарь Преображению Господню. Затем о. Петр был оставлен в Ярославле для освидетельствования его болезни и опять помещен в дом умалишенных. Обращались здесь с ним жестоко. Наконец, по ходатайству родственников и при помощи расположенных к о. Петру угличских граждан, было получено разрешение начальства водворить его на родину. Он оставался здесь до конца жизни.

Слава о его прозорливости и мудрости духовной все распространялась, и к нему шло множество посетителей из самых разнородных слоев общества. Иногда приходили к нему с дурными намерениями и ради праздного любопытства вызывали его на спор, смеялись над ним. Он или молчал или обличал их, высказывая их тайные дурные дела, намерения и мысли. Когда эти обличения не вызывали в посетителях раскаяния, он начинал кричать, рвать на себе волосы, раздирать рубашку. Иногда, предсказывая пожар, он бегал полуобнаженным по тем улицам, где будет пожар. За это полиция его преследовала.

Чтобы удержать его от таких поступков, вредных для его здоровья и навлекавших на него месть обличаемых, родные в течение 15 лет приковывали его к стене, чему он не противился. Иногда он даже сам, чувствуя сильное душевное волнение, просил домашних связать себя или сам приковывал себя к стене.

С людьми, относившимися к нему искренно, о. Петр обращался ласково и предупредительно; предваряя их вопросы, предсказывал им успехи или неудачи в их делах, давал им духовные советы и наставления. К тем, кто ехал издалека, он выходил далеко навстречу, прежде чем его о них предваряли, объявлял им, зачем они приехали, и давал им нужный совет или предостережение.

Иногда пред посетителями он говорил, не обращаясь ни к кому лично, а точно к постороннему, ему одному видимому лицу. Слушатели ловили в его речах то, что относилось к ним, изумлялись его прозорливости. Не одними словами, но и знаками он вразумлял приходящих, возлагая разные послушания. Так, одного о. Петр посылал в кузницу сковать вещь, кому принести что-нибудь с недалекого берега Волги. Иных заставлял при себе читать, петь, писать, или давал какие-нибудь маленькие работы, все имевшие назидательное значение. Сам он любил выделывать разные вещи из дерева, камня и железа и раздавал их посетителям вместо ответов на вопросы и недоумения. С достойнейшими о. Петр любил петь церковные песни, особенно же «О Тебе радуется, Благодатная, всякая тварь».

Когда посетители приносили о. Петру деньги и вещи, нужные в хозяйстве, он предугадывал, кто принес к нему с усердием и приобретенное честным трудом. Иначе он совсем не принимал их и даже ценные вещи бросал в печь. Он обличал в недобросовестности людей, которым было поручено передать ему вещи и которые или утаивали их у себя или приносили из дому только часть их. Все получаемое о. Петр раздавал бедным, а остатки лишь домашним, которые его на это и содержали. Жизнь о. Петр всегда вел суровую, спал не на кровати, а на простой лавке, подкладывая себе под голову кирпич. Чтоб лишить чай приятного вкуса, клал в чашку прядь льна.

На 85-м году закончилась подвижническая и многострадальная жизнь о. Петра Алексеевича Томаницкого. Он скончался в начале сентября 1866 года, напутствованный Св. Тайнами. У гроба служились по желанию граждан непрерывные панихиды, при самом многолюдном стечении народа. Для погребения тело привезено было, как то завещал покойный, в Рыбинск, в женский Софийский монастырь. Этот монастырь был устроен по предсказанию, наставлению и благословению о. Петра. Погребальное шествие было торжественно встречено за заставою крестным ходом.

В день погребения знаменитый проповедник о. Родион Путятин произнес следующее слово:

«Вместо последнего целования, приидите, братие и сестры, отдадим наш поклон умершему отцу Петру и помолимся о упокоении души его. Редкие из людей пользуются таким почтением, каким пользовался покойный о. Петр, которого гроб теперь перед нами, — очень редкие.

В последние сорок лет девяностолетней его жизни, у него, может быть, до сотни тысяч перебывало народа людей всякого звания, состояния, образования. И приходили к нему не близкие только, но и из дальних мест, и приходили не за советом только и наставлением, а просто так — только взглянуть на него, только посидеть у него, поклониться ему, получить благословение от него. А какое к нему почтение, теперь умершему. Как святыню встретили здесь его гроб, и как отца своего родного стеклись все проводить его в могилу.

Чем заслужил он такое почтение? Что заставляло всех особенно прибегать к нему за советами, за наставлениями, за утешениями? Думаю, тем, что он был человеком большого ума, далеко видел, был прозорлив. Да, он был одарен прозорливостью, дальнозоркостью. Он знал, что кому сказать, как сказать; знал, кого к себе принять, кому отказать, знал, когда перед кем ему молчать, когда перед кем ему говорить. И потому-то он и молчанием своим говорил поучение и отказом своим давал вразумление.

При такой прозорливости, дальновидности, он всегда, можно сказать, днем и ночью, имел в мыслях одно: что одно? — Чтобы всякого приходящего чему-нибудь научить, чем-нибудь вразумить, как-нибудь и чем-нибудь утешить, успокоить. От того-то он мало говорил, а больше молчал, слушая и обдумывая. Дальновидных людей на свете немало, но те далековидящие смотрят вдаль для того, чтобы как-нибудь поскорее, прежде других что добыть, получить для себя, чем воспользоваться, завладеть. А покойный о. Петр, забывая себя и свое, зорко всматривался во все, внимательно вслушивался всегда — для того только, чтобы другим понужнее, пополезнее что сказать, других повернее как вразумить, наставить, поскорее утешить, получше успокоить.

Так поминайте иерея Петра, и ради него Господь помянет вас. Аминь».

Е. Поселянин «Русские подвижники XIX века»

Великий раб Божий Иван Иванович Троицкий,
странник, старец-мирянин, духовный писатель

Великий раб Божий», как наименовали его издатели его писем, Иван Иванович Троицкий (Спасский по отцу. В учебных заведениях духовного ведомства фамилии учеников часто менялись, например, в случае, если в заведении были однофамильцы) родился 21 июня 1828 г. в семье священника села Любегощь Тверской губернии. Он закончил Тверскую духовную семинарию и желал посвятить себя монашеству. Но родные требовали, чтобы он женился и определился на приход. Это заставило Ивана Троицкого покинуть родной дом и какое-то время служить домашним учителем. В 1850 году он стал ближайшим учеником старца иеромонаха Адриана Югского. Однако старец не благословил его поступать в монастырь, сказав: «Тебе здесь не дадут свободы для истинного пути, а Бог готовит тебя для многих скорбных сердцем». В этих словах мы слышим суровый приговор тому положению, что существовало во многих русских монастырях синодального периода.

С этого момента И.И. Троицкий жил под непосредственным руководством отца Адриана, ежедневно приходя в монастырь и встречаясь со старцем. После смерти наставника за советом к Ивану Ивановичу стали обращаться многие духовные дети старца, с которыми у него завязалась обширная переписка. В этот период Иван Иванович вел образ жизни, который сам называл странническим — странствовал более пятидесяти лет. У него не было своего дома, и несколько раз в год он менял место жительства, переходя от одних духовных детей к другим. Очевидно, так в особых условиях своей жизни он стремился реализовать обет нестяжания. В 1860-х гг. он помогал в организации женских монастырей в Рыбинске и Бежецке, во главе которых стояла духовная дочь отца Адриана, а в числе монахинь было много духовных детей Ивана Ивановича.

В 1861 г. он издает письма старца, позднее участвует в составлении его жизнеописания. При участии И. И. Троицкого изданы: Руководство к духовной жизни старца Адриана Иеромонаха, подвижника Югской Дорофеевой пустыни, – или в вопросах и ответах на разные случаи и нужды Христианской жизни переписка старца с лицами всякого возраста, пола и звания, пользовавшимися его душеполезными советами. Т. 1–2. СПб., 1861г. (частично переиздано: М. – Рига, 1995); Сказания о жизни и подвигах старца Адриана, иеромонаха Югской Дорофеевой общежительной пустыни. Собрано из достоверных источников, – рассказов очевидцев, близких старцу, и записок разных лиц, преданных старцу, – тщанием Настоятельницы Бежецкой Благовещенской Общины, лично знавшей Старца, Монахини Софии. М., 1885.

Перед смертью Иван Иванович приобщался в городе Рыбинске, в любимом им Софийском женском монастыре. Затем, больной, в сопровождении духовника уехал в Москву. Там остановился у незнакомых людей. Хозяйка этого дома, обеспокоенная его болезненным состоянием, боялась, чтобы не случилось с ним несчастья, но Иван Иванович ей сказал: «Не смущайся, матушка, за то у тебя Ангелы будут пребывать шесть недель в доме, а за мною приедет из Бежецка Феодор Феодорович (знакомый купец)». После этого больной, несмотря на крайнюю слабость, пошел ко всенощной, откуда его привели в бесчувствии. Проснувшись в семь часов утра на постели, больной спросил: «К какой обедне благовестят?» Ему ответили: «К ранней: полежите до поздней, мы вас разбудим». Больной вторично заснул, но больше уже не просыпался. Извещенный о смерти старца купец Феодор Феодорович приехал в Москву и перевез тело в Бежецк, где и похоронил его на городском кладбище.

Могила И.И. Троицкого расположена справа у входа в Спасо-кладбищенский храм. Рядом похоронен строитель храма протоиерей И.И. Преображенский, который при жизни был в тесном духовном общении с странником Иоанном и неоднократно совершал с ним паломничества по святым местам.

Как видим, И.И. Троицкий - это опытный духовный наставник, известный писатель, старец-мирянин, прошедший школу послушания, в своем личном подвиге ориентированный на монашество. Лишь непростые обстоятельства его жизни и современной ему церковной действительности не позволили Ивану Ивановичу принять постриг.

Подготовил протоиерей Ярослав Шведов

Иерей Александр Ребячьих,
Христа ради юродивый

Юродивые — сонм святых подвижников, избравших особый подвиг — юродство, подвиг изображения внешнего, т.е. видимого безумия, с целью достижения внутреннего смирения. Юродство как путь святости реализует то противоположение мудрости века сего и веры во Христа, которое утверждает апостол Павел: «Никто не обольщай самого себя: если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтоб быть мудрым. Ибо мудрость мира сего есть безумие пред Богом, как написано: уловляет мудрых в лукавстве их» (1 Кор. 3, 18-19), также: «Мы безумны Христа ради» (1 Кор. 4, 10).

Родился Александр Ребячьих в 1890 году в Архангельске, в богатой по тем временам семье. Отец его был известным в городе человеком. Ему, как единственному сыну (в семье росли еще 2 девочки — сестры батюшки), покупались все лучшие костюмы, которые появлялись в магазинах Архангельска. Но уже в юности все его существо тянулось к Богу, к вере и противилось всякой роскоши. Несколько раз сестры (одну из них он называл Лялей) почти насильно уводили его на танцы. Приведут и смотрят, кого брат танцевать пригласит. Он смеялся, рассказывая об этом: «Я самую бедную девочку выберу — и одета она плохо, и не смотрит на нее никто. А мне до чего же радостно на сердце от ее улыбки, довольного личика. Ляля домой в слезах прибежит, жалуется родителям: «Ну просто стыдно за него, мама! Что хуже, то и берет». Скоро перестали сестры меня по танцам водить. А я и рад». Первое, что он сделал, решив отречься от мира, в трескучий мороз босиком перешел Северную Двину — такое испытание себе выбрал. Ночь после этого на печке просидел, вся кожа с ног сошла, а мать под иконами плакала: «Матерь Божья, за что ты меня наказала сыном таким?» С тех пор ноги у него и покрылись незаживающими язвами. Отец даже бил батюшку несколько раз от отчаяния. Но он только молчал и молился — ни за что не хотел с пути Божьего свернуть.

В Архангельске он был рукоположен в священники, где и служил в соборе. Посадили его, как и многих других священнослужителей, за веру, хотя официально повод был назван другой. Злой человек написал на батюшку донос. Как ни плакали люди — прихожане того собора, как ни заступались, видно, так Богу было угодно. Около десятка лет провел в лагере на Колыме. На родину в Архангельск вернуться ему не позволили. Часто вспоминал тюремные нары в три ряда, на которых даже вытянуться в полный рост невозможно, голод, холод, бесконечные допросы. Несколько раз предлагали ему отречься от Бога, обещая в этом случае сразу домой отпустить. Но он жил с Богом, с Богом и умереть хотел.

Несмотря на странное свое поведение, умом он обладал здравым. По всей видимости, в юности получил блестящее образование. Достаточно было взглянуть на его каллиграфический почерк, послушать проповеди. Как-то его спросили об этом. Батюшка ответил односложно: «Образование, говоришь? Большое …».

В Бежецк он прибыл в 30-х годах ХХ века. Жил отец Александр на квартире у верующей старушки. Все его имущество составляло священническое облачение, бережно им хранимое, ветхий подрясник, сандалии и палка с набалдашником в виде лошадиной головы, на которой он скакал по городу. Нередко батюшка рылся в кучах мусора, и когда его спрашивали, зачем он это делает, он отвечал, что пока копается – акафист по памяти прочитает. Поздней осенью, когда на реке начинал вставать лед, отец Александр входил в полынью и стоял в ней пока не заледеневал его подрясник. Нужно ли говорить, как над ним насмехались люди, не понимавшие его подвига. Как-то епископ Григорий (Козырев), видя все нападки со стороны людей, ему посоветовал: «Отец Александр, перестань юродствовать, живи и служи как все». На что был получен ответ: «Неужели я тебя послушаю, если я родителей не пожалел».

Служил батюшка в Бежецке только раз в год, в день своего Ангела, в привезенном с собой облачении. В этот день невозможно было узнать в благообразном человеке с красивым голосом и даром проповеди того «безумца», рывшегося в помойке и скакавшего на палке.

После нескольких лет проживания в Бежецке, в конце 30-х годов ему была определена ссылка в г. Шарья Костромской области. Как он добирался, какие трудности выпали не его долю — неизвестно, но в Шарью он прибыл в 1943 году.

«Кто и когда первым встретил в Шарье странного человека в изношенной до дыр рясе, с кровоточащими язвами на почти босых ногах — до сих пор остается тайной. Известно, что появился отец Александр в самый разгар Великой Отечественной словно ниоткуда — лишь немногим духовным чадам открыл он историю своей жизни. Но весть о нем и молельном доме на улице Школьной разнеслась по Шарье и району в мгновение ока. Каждый день сюда приходили и приезжали люди, сохранившие в душе любовь к Богу, несмотря на царившее в стране безверие. Именно благодаря им, живым и ушедшим в мир иной, имя отца Александра, по всей видимости, обладавшего даром духовного провидения, не кануло в лету, не поросла травой и забвением могила его. Подробности жизни отца Александра в Шарье пришлось собирать по крупинкам. К сожалению, за давностью лет мало осталось людей, знавших и видевших его. Но даже те воспоминания, которые сохранились до дня сего (в том числе и переданные по наследству от родителей и родственников), свидетельствуют о труднейшем подвиге, который добровольно принял на себя отец Александр, по воле Божьей нашедший свой последний приют на нашей земле и похороненный в самом центре старого кладбища» — так пишет жительница Ветлужской земли об отце Александре.

С бежечанами отец Александр также поддерживал общение. В одном из писем он написал: «Умру, когда скажут «Победа!». В последнем письме он попросил прислать ему «рубашку», которая осталась в Бежецке. О какой «рубашке» писал отец Александр, поняли не сразу, и только после его кончины стало ясно, что он писал о своем священническом облачении, оставленном в Бежецке.

Хочется привести одно из воспоминаний, собранных в г. Шарья, об иерее Александре Ребячьих. Ими делится Маргарита Федоровна Замашкина:

«Фотография отца Александра и сейчас висит под иконами, доставшимися мне в наследство от мамы моей — Прасковьи Федотьевны Смирновой. Она хранила ее всю жизнь, как и память о батюшке. Непростой он был человек — Божий.

Появился отец Александр в Шарье году в 1943-м. Я в ту пору девчонкой была, лет 12-ти от роду. Жил он на улице Школьной в Ленинском поселке, на квартире у тети Наташи Хазовой. Дом у Хазовых был большой, разделялся на две половины. Одну из них и занимал батюшка. Много людей ходило сюда молиться, даже из других районов приезжали. В Шарье церкви не было.

Нам, ребятишкам, постоянно вертевшимся вокруг него, отец Александр казался тогда пожилым человеком, почти дедушкой, хотя было ему немногим за 50 лет. Наверное, из-за длинных волос и бороды, а также необычного вида. Ходил батюшка в старенькой рясе, зимой поверх которой надевал тонкий зипунок. На ногах ничего, кроме опорок — обрезанных валенок, не носил. А ноги у него больные были — в язвах все, которые почти постоянно кровоточили и гноились. Не помню, чтобы батюшка чем-то лечил их. Придет к нам вечером и прямо с порога маму мою просит: «Согрей, Паша, воды. Уж очень ноги-то болят». Да и как не болеть им, если на улице мороз под 30 градусов, а он почти босой. Погреет ноги — вот и все лечение.

На плече отец Александр носил тяжелую холщовую сумку с камнями и всякой всячиной, которую подбирал прямо на дороге. Зачем, мы не понимали. Странный он был. А на наши вопросы по поводу сумки отвечал всегда одно: «Грехи ваши ношу. Надо же кому-то».

С нами, детьми, он был очень ласков. Особенно сирот жалел. Заботился о них. Знал, в каких домах люди побогаче. Придет, постучит в окно палкой и требует: «Яиц давайте, крупы, масла». А утром перед школой завтрак для бедных ребятишек приготовит и зовет всех: «Заходите, детки, Боженька вам хлебушка да кашки послал». Для себя, похоже, ничего не оставлял. Ни разу с нами за стол не садился.

Не пускает мама меня с сестрой и братьями в кино — бедно жили, деньги редко у нас водились. А батюшка улыбнется: «Что, Рита, хочется в кино-то? Ну, на вот тебе копеечек. Бегите».

Он в доме у нас почти каждый день бывал. Молитвам учил. Я тогда все акафисты наизусть знала. Отдохнет немного и зовет меня: «Давай, деточка, акафист прочитаем — Божьей Матери или Николаю Чудотворцу». Чаще мы их пели. Голос у батюшки был удивительно красивый.

От недугов телесных избавлял. Один такой случай на моих глазах произошел. Ездила к нему молиться женщина из Мантурова — Шура Серова. Молодая еще, а на костылях. Вот однажды перед службой отец Александр говорит ей строго: «Бросай, Шурка, костыли, хватит уже». А та испугалась: «Да что вы, батюшка, упаду я». – «Не упадешь, бросай!». Шура глаза зажмурила, костыли бросила — и пошла, и зашагала. Ходила потом только с палочкой.

О прежней жизни отца Александра я ничего, кроме того, что родом он из Архангельска, не знаю. Правда, часто он мать свою покойную вспоминал — нежно очень о ней отзывался. И все повторял: «Вот закончится война, ни одной ночи у вас не ночую, уеду в Архангельск, к ангелам — архангелам». Мы, глупые, думали – на родину к себе отправится. А он через несколько часов после сообщения о победе умер. Родина его, видно, не на земле была.

Народу на похороны собралось столько, что ни на одном параде такого не видела. Часа два люди только прощались с батюшкой у могилы. Похоронили его на следующий же день, в 5 часов утра — боялись еще большего столпотворения.
А незадолго перед смертью своей отец Александр долго со мной разговаривал. И в разговоре бросил невзначай: «Я, Рита, на кладбище вашем памятник поставлю. Все ходить будете». Какой памятник имел он в виду — собственный или на братской могиле погибших воинов, которого в ту пору не было? По крайней мере, к тому и другому люди, действительно, ходят постоянно. Особенно 9 Мая, в День Победы и кончины дорогого нашего батюшки.

Долгие годы на могилке его горела лампадка, потом исчезла. Новую металлическую оградку и крест лет 10 назад поставила Любовь Ивановна Витушко — Люба Дудина (ныне покойная). Девушкой она была любимым чадом отца Александра. Старая деревянная оградка сгнила. А земля с могилки исчезает до сих пор так быстро, что едва успевают подсыпать. Лечатся люди и батюшку добрым словом поминают.»

Подготовил диакон Алексий Юдин
Использованы материалы журналиста газеты «Ветлужский край»
Марины Шатровой

Блаженный Гавриил Бежецкий

Блаженный Гавриил Иоаннович Рыженков, или Сапожилов, похоронен на старом городском кладбище справа от кладбищенского храма (ныне Спасский кафедральный собор). На надгробной плите сохранилась надпись: «Христа ради юродивый Гавриил Иоанович Сапожилов гражданин г. Бежецка преставился 1868 ноября 27 на 72 г. жизни. Память 26 мар.». Кроме того, на плите сохранился текст из послания апостола Павла: «Аще кто мнится мудр быти в вас в веце сем, буй да бывает, яко да премудр будет» (1 Кор 3. 18). По толкованию Блаженного Феофилакта, Архиепископа Болгарского: «Пусть отринет мудрость внешнюю, чтобы приобрести божественную; пусть ни о чем не умствует сам от себя, пусть не верит собственным доказательствам, но следует за Богом, как стадо за пастырем, и верует всему божественному».

Источниками сведений о нем являются жизнеописание иеромонаха Адриана Югского (кончину которого блаженный Гавриил предсказал) и устные предания жителей Бежецка. В жизнеописании иером. Адриана указана фамилия Гавриила Бежецкого — Рыженков, на надгробной плите другая фамилия – Сапожилов. По преданию, блаженный Гавриил Иоанович был богатым купцом, который раздав имущество нищим, принял на себя подвиг юродства Христа ради.

Вот как описывал жизнь блаженного Гавриила иеромонах Адриан Югский: «Труды, подвиги и неусыпность в жизни о Господе этого страдальца выше всякой похвалы. Проводя целые ночи в трудах и молитвах, он между прочими подвигами, имел обычай ночевать при гробах на кладбище; провалившаяся и пустая могила служила ему приятнейшим приютом для успокоения его молитвенной души. Жители города Бежецка с благоговением смотрели на изумительные труды его облагодатствованной души. При своем доме приютом для него служил большей частью чердак, где он день и ночь молился; от труда молитвенного, особенно когда сильно ударял себя в грудь, потрясался потолок, — что сильно отражалось и слышно было присутствовавшим в эту пору в доме. Своими пламенными и теплыми молитвами этот подвижник служил к спасению многих, прибегавших к нему с верою, для облегчения болезней душевных и телесных. Многие из посещавших этого подвижника из жителей города Бежецка были свидетелями чрезвычайных его дарований благодатных, особенно дара прозорливости на многие случаи их жизни. Память этого чудного гражданина града земного, преселившегося уже в вечные селения, между гражданами Бежецка священна». (Сказания о жизни и подвигах старца иеромонаха Югской Дорофеевой общежительной пустыни Адриана Югского. М.– Рига, 1995. с. 124-127.)

Путь юродивых Адриан Югский считал самым трудным: много таковым приходится до совершеннейшего успокоения переносить трудов, скорбей душевных и телесных и всякого рода лишений и огорчений от людей и от бесов. Таков род жизни Христианской, указанный Господом, чрез слова Апостольские: «буее мира избра Бог и: аще кто хощет мудр бытии в веце сем, буй да бывает яко да премудр будет». Без особенной воли Божией и Его благословения, без глубочайшего смирения, без покорности во всем и пламенной любви к своему Создателю, без готовности, в духе смиренномудрия, на всякого рода скорби и лишения, во славу Божию, без совершенства ума в мудрости духовной, самовольно принимать на себя вид юродства Богопротивно, дерзко и преступно. Одному молодому человеку, просившему благословения у старца на путь юродства, старец сказал: «…с какого ты ума-то сойдешь? Наживи прежде ума, да тогда и сходи со своего ума на Божий ум: ведь, и без того мы сошли с Божьяго-то ума на мирской и свой непокорный ум! Странничество и юродство не у всех, избравших оныя, — говорил старец, — бывают справедливы: много из таковых есть волков в овчей одежде; под кафтанами странническими и под личиною юродства не всегда скрывается ум Христианский. Часто враг приражается и к чистым по жизни, но гордым по уму, — какового искушения сохрани нас, Господи!»

В Бежецке говорят: «Если есть в чем нужда — иди и проси у блаженного Гавриила». Множество паломников, и в советское атеистическое лихолетье и в наше время посещали могилу блаженного Гавриила. Молились, испрашивая его помощи, и получали просимое. Приезжают паломники из Москвы, Санкт Петербурга, Твери и Тверской области. Засвидетельствованы многочисленные случаи благодатной помощи Христа ради юродивого Гавриила. Особенно отмечены случаи исцеления от различных недугов у его могилы.

В 1995 году, по благословению епископа Тверского и Кашинского Виктора, была предпринята попытка обрести мощи блаженного Гавриила. Летом были проведены раскопки могилы блаженного. При вскрытии могилы присутствовали настоятель Спасо-кладбищенской церкви протоиерей Александр Свитцов и игумения Бежецкого Благовещенского монастыря Антония (Егорова). Мощей обрести, к сожалению не удалось. В предполагаемом месте нахождения мощей был обнаружен гроб с останками и венком из электрического провода. В 1868 г. электричества не было. Видимо не было воли Божией на открытие мощей своего угодника в то время.

Среди верующих сохранилось предание, что во время бед, напастей и болезней жителей Бежецкого Верха надгробная плита на могиле блаженного Гавриила опускалась в землю так, что ее заливало дождевой водой. Тогда бежечане обращались с молитвой о предстательстве блаженного Гавриила пред Господом о помощи и заступлении и получали помощь. А плита со временем возвращалась в свое первоначальное положение.

На фото: могила Гавриила Рыженкова в Бежецке у Спасо-кладбищенского храма.

24.04.2018 1086

В тяжелый для верующих России XX век посещение церкви, крест на груди и отказ от вступления в партию были настоящим подвигом. Сохранять нравственность, благочестие, доброту и милосердие к ближнему в годину испытаний – не самая легкая задача для человека, это настоящее подвижничество. О современном подвижнике, православном воине, таком же жителе Казани, как и мы с вами, прихожанине церкви Ярославских чудотворцев пойдет речь в нашей рубрике «Личные истории».

11 февраля 2018 года состоялось отпевание Сергея Григорьевича Ильина, отошедшего ко Господу за полгода до своего 100-летия. Каждому прихожанину храма Ярославских чудотворцев на Арском кладбище он был знаком – культурный, доброжелательный, деятельный. Он был лучом христианского света, с самого детства и на протяжении всей своей жизни сеял зернышки веры в сердца многочисленных своих потомков и окружающих его людей.

Мы представляем воспоминания членов семьи Сергея Григорьевича и близко знавших его знакомых, священников. Надеемся, что эта серия публикаций станет для вас примером жизни в собственных семьях и подспорьем в трудных ситуациях. История Сергея Григорьевича достойна книги.

Часть 1. Начало

Сергей Григорьевич появился на свет 7 октября 1918 года в Тетюшском районе в селе Барское Нечасово (сейчас Красное Нечасово – прим.) и прожил там с матерью и братом Виктором до 1936 года. Отец погиб в 1921 году. Рядом было село Чудовка, в котором располагался храм в честь Казанской иконы Божией Матери, куда и ходил наш герой с мамой и где даже ипподиаконствовал, алтарничал, пономарил.

В 1936 году началось раскулачивание. Однажды в полночь в дом Ильиных пришел председатель сельского совета Чичеров и посоветовал покинуть деревню. Стоит отметить, что Чичеров был добрым человеком и снисходительным, ведь в те времена семью могли просто сослать в Сибирь! Они договорились с извозчиком, в три часа ночи погрузили все вещи: иконы и немного одежды, утвари, – сели на лошадь, перекрестились и поехали в районный центр Тетюши, где устроились на квартире у знакомых. Там Сергей Григорьевич после 4-х классов сельской школы поступил в школу стахановцев, где готовили мастеров по обработке дерева, металла. После двух лет обучения юноша получил рабочее удостоверение.

Взрослая жизнь

В 1938 году Сергей и матушка переезжают к старшему брату в Казань, селятся у знакомых в Ново-татарской слободе, где им нашлось место только под лестницей. Наш герой пошел работать на меховую фабрику рядом с домом. На фабрике его прикрепили учеником к немцу по фамилии Кипель, этот мастер и должен был обучить своего подопечного азам профессии. Тем временем семье удалось купить комнату. Потом Ильин перешел работать на завод СК, а в 1939 году его призвали в армию, отправив в Монголию охранять границу во время конфликта с Японией.

Жили призывники в тяжелых условиях в землянках, не было ни казарм, ни удобств. До войны солдат кормили по первой норме, в 1941 году перевели на вторую норму, а потом и на третью… Мальчишки тощали, даже начинали умирать, просились на фронт. В этих местах Сергей Ильин пробыл до 1943 года, когда наконец-то пришел приказ снять войска с границ и отправить на фронт. Часть перевели в Харьков, переодели, помыли, начали кормить по первой норме, солдаты ожили и начали служить в зенитной артиллерии. Главной задачей молодых артиллеристов было не допустить противника к мостам и важным объектам. В действующей армии Сергей Григорьевич прослужил до 1946 года, а затем вернулся в Казань.

Мирная жизнь в Казани

После армии, как вспоминает семья Ильиных, только начав работать, Сергей Григорьевич купил пиджак, шляпу, гитару и отправился свататься. Супруга Анна Ивановна 1924 года рождения также вернулась с фронта, прошла войну и о ее подвиге нельзя не вспомнить в нашем рассказе.

Будучи молоденькой девушкой, она окончила медицинское училище, и в 1944 году ее отправили в город Сумы для обучения польскому языку. Она стала служить в первой польской армии под командованием маршала Рокоссовского. Служила Анна операционной медсестрой, все время находилась на передовой, спасала раненых под бомбежками. Ее часть переправлялась через реки Одр, Вислу. По ее воспоминаниям, вода в этих реках была красной от человеческой крови. Во время одной из переправ медсестра сидела сзади, а врач впереди на небольшом плоту. Плот наткнулся на мину – девушку отбросило взрывной волной в сторону, а вот доктора разорвало в клочья…

Были в судьбе супруги Сергея Григорьевича и горящие брянские леса. Она часто вспоминала, как там, в горящих лесах, испортила дымом зрение. Была и бомбежка Кракова, во время которой медсестра просто прижималась к мостовой, видела пролетающие осколки, закрывала глаза и думала, что уже пришел конец.

По-русски говорить в ее части запрещалось, зато настоятельно рекомендовалось ходить в католический храм.

После Победы Анна Ивановна вернулась в польском обмундировании с чемоданом красивых платьев, капроновых колготок, лаковых туфель, буклей. Ее сестра дружила с двоюродной сестрой Сергея Григорьевича. Вот они-то и познакомили молодых людей. Эффектная Анна сразу произвела впечатление на Сергея Григорьевича, а серьезный молодой человек с гитарой – на нее.

Венчались Сергей и Анна после рождественского поста в 1947 году в кладбищенском храме в честь Ярославских чудотворцев. Венчались в тот зимний день 22 пары!

Затем семья начала жить в доме по ул. Лесгафта прямо напротив архиерейского дома. В 47-ом появилась на свет дочь Тамара, в 50-ом – дочь София, а в 54-ом – сын Николай.

Работа

Сначала Ильин пошел работать начальником механического цеха на завод «Красный восток», а потом, заметив способности молодого человека, его быстро повысили до главного механика. Так как Сергей был верующим и носил на себе крест, появились недоброжелатели, которые часто нехорошо шутили над ним… Сергей Григорьевич терпел 15 лет, а затем решил уйти.

Перешел он на завод азербайджанских вин, начал работать, но и там стали возникать вопросы о его вероисповедании, так как Сергей Григорьевич отказывался вступать в партию. Однажды в газете «Чаян» на нашего героя даже нарисовали карикатуру.

Следующим местом работы стал Казанский винный завод, директором которого был поляк. К религии он относился благосклонно, Сергея Ильина не трогал, а на партсобраниях всех осаживал: «Сергей Григорьевич отличный специалист, мне нравится, хорошо работает». Отметим, что работа на таком предприятии была большим соблазном, но пристрастия у нашего героя не было – алкоголь употреблял редко и только в особых случаях.

В 1971 году секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев умер, к власти пришел Леонид Брежнев, гонения на церковь ослабли, но притеснения на работе все же оставались. Однажды Сергея Ильина вызвали в обком партии, там было много коммунистов, которые пытались выяснить, «как это главный механик завода не является партийным?» На собрании присутствовал старообрядец по фамилии Тазов – высокой должности в миру, партийный. И именно он обратился ко всем обвиняющим Сергея Григорьевича со словами о том, что Ильин не сделал ничего плохо, трудится, детей воспитывает, и тем самым защитил его.

В 1978 году наш герой ушел на пенсию и пошел работать помощником старосты в кладбищенскую церковь, затем, обладая хорошим голосом, перешел в певчие. И все больше времени Сергей Григорьевич стал посвящать любимому храму, помогая ему голосом, молитвой и своими руками.

Назидания и воспоминания

Дети – хранители Веры

И Сергей Григорьевич, и его мама всегда воспитывали детей строго, наказывая: «От Веры ни на шаг не отступайте, какие бы ни были испытания». Отец регулярно оставлял детям от руки написанные духовные назидания. Семья все время постилась, молилась, регулярно в ней читали Евангелие. Главным для каждого в жизни было почитание Бога, затем – родителей, бабушек, дедушек. И помощь Божия по молитвам и за Веру всегда была в жизни семейства – порой, совсем невероятная. С их позволения мы поделимся с вами этими живыми историями.

Детям Сергея Григорьевича пришлось окончить школу рано, до вступления в комсомол. Поэтому дочки и сын работали уже с 15 лет. Отметим, что сын, Николай Сергеевич, с 1960 по 1968 годы был одним из двух (!) мальчиков, которые вообще ходили в церковь в Казани. Вторым был отец Иулиан (ред. игумен Иулиан (Епифанов)).

Николай Сергеевич некоторое время работал с отцом на винном заводе, а затем в 1978 году перешел в Суворовское училище на должность водителя. Через какое-то время женился, а потом в политотдел училища поступил звонок: «Ваш сотрудник женился и венчался в церкви». Николая Ильина вызвали к начальству, упрекнули в том, что он человек верующий, и намекнули на то, что нужно уволиться. Николай Сергеевич был готов написать заявление, но тем временем о происходящем узнал его непосредственный начальник, который и заступился за него в политотделе: «Такого рабочего больше нигде не найдешь!» А через два месяца подполковник из политотдела заболел… Пришел на его место другой, а Николай Ильин в это время успел окрестить ребенка. Разумеется, вновь вызвали, уже по-хорошему стали уговаривать вступить в партию… В итоге дело «замяли», а Николай Сергеевич проработал в училище 33 года, получил медаль за доблестный труд и множество наград и благодарностей.

В армии Николаю Ильину также пришлось претерпеть за Веру. Служил он исправно, старательно выполнял приказы, и ему стали настоятельно рекомендовать вступить в партию. За это обещали даже звание лейтенанта, увещевали другими благами и наградами. Николай Сергеевич и ответил, что клятву свою никогда не нарушит.

Но все же способ «проучить» несговорчивого солдата командир нашел.

В 1972 году Ильина-младшего, который уже отслужил один год из двух, решили направить в Арабию (речь идет об арабо-израильском конфликте – прим.). Предполагалось, что солдат привезут в Ростов, а оттуда на самолете до места назначения. Уже в Ростове-на-Дону всех переодели в гражданскую форму, сделали фотографию для подтверждения, что отправляется невоенный самолет, привезли ночью в аэропорт, уложили в казармах спать… Через какое-то время всех построили и командир обратился к солдатам со словами о том, что они едут выполнять интернациональный долг. И в это самое время уже к самолету подъезжает автомобиль УАЗ, откуда выходит капитан, передает бумагу, в которой, как оказалось, содержался приказ об отмене отправки в Арабию. Так Ильин вернулся в свой родной дивизион.

С детства отстаивать Веру пришлось и дочери Ильина – Тамаре. Она училась в 86-й школе по улице Ульянова. В пятом классе ее ждало личное испытание. Двенадцатилетнюю девочку вызвали в учительскую, где сидел редактор газеты «Комсомолец Татарии», и начали ругать за то, что она ходит в церковь, носит крест … Тамара подтвердила, что верует в Бога. В газете напечатали статью «Девочка с голубыми глазами», в которой обличали семью, обвиняя родителей в неправильном воспитании детей и предрекая самому ребенку плохое будущее.

Одноклассники Тамары начали смеяться над ней, а один мальчик по имени Петя встал и сказал: «Прекратите и больше никогда ей ничего не говорите! Каждый человек волен в своем выборе!» После такого заступничества наступила тишина.

Храм Ярославских чудотворцев

До перестройки Ильин пел на клиросе церкви Ярославских чудотворцев, после стал просто прихожанином, который каждую свободную минуту посвящал благоукрашению храма. В кладбищенскую церковь Сергей Григорьевич в общей сложности проходил 68 лет, водил детей, потом внуков. До 97 лет ездил на службы на автобусе самостоятельно. Лишь уже в 98 и 99 стал приезжать на такси, но службы не пропускал.

Одним из свидетелей подвижничества Сергея Григорьевича, его жизненного устроения является игумен Кизического монастыря Казани Пимен (Ивентьев), долгие годы до пострига служивший в храме Ярославских чудотворцев. Игумен Пимен поделился своими теплыми и внимательными подробностями знакомства с Сергеем Григорьевичем.

«Если задуматься, то знакомство мое с ним произошло очень давно - 27 лет назад. Я тогда был школьником и делал первые шаги в церковной жизни. Сергей Григорьевич сразу запомнился мне своей благообразной внешностью, вежливыми манерами и одновременно большой простотой и доброжелательностью. Ко мне,13-летнему мальчику, он обратился на «Вы» и в ответ на поздравление с праздником ответил необычно для моего слуха: «И Вас равным образом!» С тех пор, где бы мне ни приходилось встретить Сергея Григорьевича – в храме, в трамвае или на острове Свияжск (где он временами любил посидеть с удочкой) – он всегда с радостью приветствовал в ответ либо вставая, либо снимая шляпу. Это производило сильное впечатление: казалось, живой представитель чего-то ушедшего стоит перед тобой. Пришлось несколько раз вместе возвращаться из Свияжска на теплоходе. Вспоминаю его рассказы о детстве, юности, о войне. Меня всегда поражало, с каким благоговением он говорил о своих родителях, чтил их память.

Удивлял его юношеский, живой разум. Он мог, например, рассказать о прочитанной им интересной статье и пообещать, что в следующий раз непременно принесет почитать - и никогда не забывал!

Особенно трогательно было смотреть, как Сергей Григорьевич почти до последнего спешил в храм, преодолевая пешком довольно приличное расстояние. И при этом всегда отказывался от помощи и предложений подвезти.

Сергей Григорьевич всегда находил возможность оказать помощь ставшему родным Дому Божию. А это тоже было непросто. В храме Ярославских чудотворцев в то время было довольно много старинной утвари - подсвечников, лампад, окладов на иконы, алтарных сосудов. Все это периодически требовало ремонта, и Сергей Григорьевич, обладая поистине «золотыми руками», приводил утварь в порядок. Тем более что приобрести новую утварь было практически невозможно: полукустарные мастерские Московской Патриархии в те годы едва могли обеспечить своей продукцией храмы Москвы. Когда по епархии во множестве стали открываться храмы и монастыри, отцы - настоятели и сам Владыка, тогда митрополит Анастасий, нередко обращались к Сергею Григорьевичу с просьбой помочь в установке или даже изготовлении какого-то предмета для храма. Так, его трудами была изготовлена рака для новообретенных мощей прп. Ионы и Нектария Казанских, свт. Ефрема - для Петропавловского собора, для Иоанновского монастыря - рака-киот для частицы мощей свт. Германа. Позже Сергей Григорьевич соорудил первую раку для Успенского монастыря в Свияжске. Помню, после перенесения мощей свт. Германа в 2000 году, мы возвращались в Казань и он, явно переживая и чувствуя ответственность события, говорил: «Наверное, уж не обидится на меня Святитель Герман... Сделал как смог... Года уж не те...». После каждой генеральной уборки в храме – к Рождеству и Пасхе – «последний штрих» всегда добавлял Сергей Григорьевич: приходил с инструментом и подтягивал расшатавшиеся подсвечники, смотрел, правильно ли висят лампады... Имея благословение входить в алтарь, он из благоговения делал это крайне редко, только когда была насущная необходимость. Все мы помним записочки, написанные его рукой и знакомые имена... Особенно много было в его поминании усопших.

Приходилось мне бывать и у него дома. Жилище самое скромное! Не раз ему, как ветерану, предлагали улучшить жилищные условия, но он по смирению своему отказывался. И даже ремонт в своей комнатке делать не разрешал - говорил, что на его век и этого хватит. Господь дал ему долгую жизнь. Это было явным вознаграждением за его благочестие. Каждая встреча с ним дарила мир и радость».

«А я помню Сергея Григорьевича как настоящего ценителя техники и механики. Однажды в сильный мороз я предложил подвезти его и кое-как уговорил сесть в машину. И вот тогда он мне сказал, что всю жизнь водил, всегда был за рулем…И при этом ни разу не нарушил правила!» - поделился клирик храма Ярославских чудотворцев иерей Роман Мулеков.

Как вспоминают дети Сергея Григорьевича, он всегда покупал новинки автомобилей тех времен – и «Победа» была, и «Москвич», и «Волга», причем в поселке Аметьево, куда переехала семья, до 1976 года только Ильины перемещались на машине.

«Все знали его как глубоко интеллигентного человека, очень много сделавшего для храма Ярославских чудотворцев. Глядя на подсвечники, церковную ограду и многие другие вещи, мы будем вспоминать этого дорогого нам человека. Пусть Господь упокоит его со святыми. Когда мы отпевали его, но на сердце было радостно, так как кончина этого человека была блаженной. Сергей Григорьевич прошел три войны без ранений - он говорил, что остался цел и невредим, потому что матушка благословила его идти на фронт. Будучи сотрудником одного из оборонных предприятий, он, несмотря на запреты Советской власти и своего руководства, благоукрашал родную для него церковь на Арском кладбище. Когда он читал на клиросе, прихожане узнавали его по голосу и радовались, что Сергей Григорьевич снова в храме. Почти до последних дней он молился вместе с нами. Думаю, что самой большой благодарностью за его труды будут наши молитвы. Всех вас прошу записать Сергея Григорьевича в синодик и поминать, ибо так мы приобретем молитвенника и ходатая за нас на том свете. Блаженны и жизнь, и кончина праведника. Царство Небесное тебе, дорогой Сергей Григорьевич!», - настоятель храма Ярославских чудотворцев протоиерей Алексей Чубаков.

Отошел ко Господу Сергей Ильин в возрасте 99 лет и 4 месяцев. Это была блаженная кончина. Современный подвижник благочестия…Сергей Григорьевич всегда учил, что надо быть порядочным, трудолюбивым, не обижать никого, людям по возможности помогать и верить в Бога до конца. Этими принципами жил он, его семья и ими же на протяжении своей благочестивой жизни наставлял каждого приходящего к нему. Вечная память!

Православные обители и в ХVIII веке, в эпоху разорения монастырской жизни, не оскудели подвижниками благочестия, которые молитвами, «пением, бдением и пощением» стяжали бла­годатные дары Духа Святого. Своим смиренным житием они оп­ровергали хулу на монашество, столь часто раздававшуюся тог­да в правительственных и придворных кругах.

Мужем святой жизни был иеромонахФеодор(Ушаков), инок редкой духовной крепости и мудрости. Родился он в 1718 году в семье помещика Ярославской губернии. В юности служил в Пе­тербурге в гвардейском Преображенском полку. А там среди веселой и беспечной жизни на его глазах произошел знамена­тельный случай. В разгар дружеской пирушки один из его това­рищей упал замертво. Печальное происшествие открыло глаза юному гвардейцу на непрочность земного счастья, мир утратил для него свое обаяние, и юноша духовно прозрел и переродился. В 22-летнем возрасте он в нищенской одежде тайно ушел из сто­лицы и поселился в заброшенной келье на Северной Двине. На­чальство, преследуя селившихся в северных лесах старообряд­цев, притесняло заодно и православных иноков, спасавшихся там в уединенных скитах. Юный отшельник вынужден был покинуть свою хижину и отправиться на юг. Он пришел в Площанскую пус­тынь, расположенную в Орловской епархии. Настоятель пустыни поселил его в лесной келии. Вскоре его, как человека бес­паспортного, схватила сыскная команда, очищавшая леса от подозрительных людей. Пустынножитель открыл на допросе своё имя и происхождение, и был отправлен в Петербург.

С ним захотела побеседовать царица Елизавета. «Зачем ты тайно ушел из моего полка?» ¾ спросила она. ¾ «Для спасения души», ¾ смиренно ответил беглец. Императрица простила его и пожаловала его званием сержанта, но инок попросил дать ему умереть монахом. Елизавета велела ему поступить в Александро-Невскую Лавру.

В 1747 году Иван Ушаков принял постриг с именем Феодора. В Лавре он вел строгую, постническую жизнь. Слава о его под­вигах и смиренномудрии разнеслась по столице; к нему стали приходить люди всякого звания за советом и наставлением. Обращались к нему и его бывшие сослуживцы ¾ гвардейцы. У мо­нахов Лавры стечение народа к их молодому собрату вызывало зависть. Скорбя об ожесточении братии, смиренный инок просил перевести его в Саровскую пустынь.

Вместе с ним из Петербурга уехали многие его духовные ученики и ученицы. На пути в Саров, в городе Арзамасе, отец Феодор устроил своих учениц в Алексеевском женском монастыре. Два года он пребывал в Саровской обители, а затем перешел в соседнюю Санаксарскую пустынь. Эта пустынь находилась в упад­ке и разорении. Келии разваливались. Отец Феодор возобновил и починил их. В 1762 году он, несмотря на свои отговоры, по настоянию епископа был рукоположен в сан иеромонаха и назна­чен настоятелем пустыни.

Настоятелем он был твердым и строгим, в наставлениях нарочитое имел искусство, в рассуждениях был остр и пространен. Много трудов он положил на введение в обители устав­ного Богослужения. На службы в обители отводилось: в будние дни до 9 часов, а в воскресные и полиелейные ¾ до 10 и 12. Настоятель строго требовал внятного чтения во время Богослу­жения. Он говорил: «Если, по слову апостола, в воинских пол­ках труба будет издавать неопределенный звук, кто станет го­товиться к сражению. Так и мы скорочтением будем только воздух церковный наполнять, а силы внутреннего смысла читаемого не поймем. Души наши останутся голодными духовно, без назидания. Не чтение слова Божия, а внутренняя сила и дух оного, понимаемые нами, служат нам ко спасению».

Иеромонах Феодор ввел в пустыни старчество, предпола­гавшее полное откровение помыслов иноками настоятелю. Всякий монах, когда его смущали и тревожили помыслы, мог прийти к нему в любое время дня и ночи; старец выслушивал инока, ча­сами беседовал с ним, и когда отпускал его от себя, тот чув­ствовал на душе свободу и тишину.

Жизнь в обители была крайне суровой. Вкушать пищу до­зволялось только за трапезой. В свою келию можно было брать только квас. Пирогов и белого хлеба не давали и на Пасху.

На монастырские послушания ¾ на покос, на рыбную ловлю выходила вся братия во главе с настоятелем. Келейник митропо­лита Гавриила Феофан Новоезерский, в юности подвизавшийся в Санаксаре , так описывал жизнь в этой пустыни: «Обитель забо­ром огорожена, церковь маленькая, волоковые окошки, внутри и стены не отесаны, и свеч-то не было, с лучиной читали в церкви. И платье-то какое носили: балахоны! Ноги обертывали онучами из самой грубой пеньки... Огня в келье никогда не было».

В 1764 году, с введением монастырских штатов, Санаксарская пустынь подлежала упразднению, но по просьбе настоятеля оби­тель была сохранена. В конце жизненного пути на долю старца выпали неповинные страдания и гонения. Однажды он в присут­ственном месте укорил Темниковского воеводу Неелова, который сам пожелал раньше поступить под его духовное руководство, а потом стал пренебрегать своего духовника советами, в жесто­ких притеснениях граждан. Неелов подал жалобу на своего ду­ховного отца. И Синод перевел старца в Соловецкий монастырь.

Северный климат оказался тяжелым для него, он постоянно болел. Девять лет провел старец на Соловках, и возвращен был оттуда в Санаксар по ходатайству отца Феофана Новоезерского. Но и в Санаксаре его притесняли. Только за неделю до кончины старцу Феодору дозволили самому посетить Арзамасскую Алексе­евскую общину, в которой спасались его духовные дочери, при­ехавшие с ним из Петербурга. Преставился многострадальный старец 19 февраля 1791 года.

Расцвет аскетического подвижничества в русских монас­тырях в конце ХVIII века связан с возрождением старчества. В этом благодатном делании особенно потрудился возобновитель традиций древнего иночества великий старец схиархимандрит Паисий (в миру Петр Величковский ). Родился он в семье полтав­ского протоиерея в 1732 году. Его отец скончался в молодые годы, оставив детей сиротами. В тринадцатилетнем возрасте мальчика отдали в Киевскую Братскую школу. Мать хотела, чтобы сын стал при­ходским священником, но у мальчика рано пробудилось стремле­ние к иноческому житию. Чтение аскетических книг укрепило его в намерении принять постриг. Однажды ночью Петр тайком убежал из Киева и остановился в Любечском монастыре, куда ему советовал поступить его духовник Печерский иеросхимонах Пахомий. Несколько месяцев провел он послушником в Любече, а потом перешел за границу России и поселился в молдавском монастыре святителя Николая на реке Тясмине, где в 19 лет был пострижен в рясофор с именем Платон.

Но и из этой обители ему пришлось уйти, когда начались гонения со стороны униатов. Монастырские церкви были закрыты, а монахи изгнаны. Инок Платон вернулся в Киев и поступил в Лавру под руководство своего прежнего духовника иеросхимонаха Пахомия. Он нес послушание в лаврской типографии, занимал­ся гравированием икон на меди. Но его не оставляла давняя мечта о пустынножительстве.

И вот однажды вместе с двумя другими монахами инок Пла­тон отправился на юг, в надежде дойти до Святой Горы. Путь на Афон лежал через Молдавию, где отшельники задержались в скиту святителя Николая вблизи Трейслина, и только через три года Платон, по благословению настоятеля, отправился дальше ¾ на Святую Гору. На Афоне он получил уединенную келию вблизи Лавры преподобного Афанасия. В ней он совершал подвиг безмолвия и непрестанного творения Иисусовой молитвы.

Когда из Молдавии на Афон прибыл его бывший старец ие­ромонах Василий, он по настоятельной просьбе своего ученика постриг его в мантию с именем Паисий и дал ему совет ¾ пе­реселиться в общежительный монастырь, ибо пустынножитель­ство хорошо для опытных монахов, искушенных в духовной брани.

В 1758 году отец Паисий был рукоположен в сан иеромонаха. Вокруг него стали собираться ученики ¾ в основном это были молодые иноки из Молдавии, Валахии и славянских стран. От протоса Святой Горы отец Паисий получил для собравшейся вок­руг него братии полуразрушенный Ильинский скит вблизи монас­тыря Пантократор. Но из-за зависти монахов-греков и притесне­ния турецких властей старец вместе со своими учениками вынуж­ден был уйти с Афона.

Он поселился в приютившей его Молдавии, в Драгомирнском монастыре; в Драгомирне он ввел Афонский устав. Но совершенно новым в жизни монахов было чтение в трапезной святоотеческих аскетических творений. В своей обители иеромонах Паисий ввел за правило откровение иноками своих помыслов настоятелю. Так в Драгомирнском монастыре умножился старческий дар подвижника.

В 1774 году, когда часть Молдавии с Драгомирной отошли к Австрии, старец Паисий решил вместе с братией перебраться в Секульский монастырь, а через 4 года, по воле государя, его ученикам был отведен также и Нямецкий монастырь близ Секуля. Ученики старца разделились на две монастырские общины, но обе оставались под его духовным руководством. Слава о мудрости настоятеля разнеслась по всей Молдавии и достигла России. К опытному старцу отовсюду стекались монахи, искавшие подвиж­нического жития под старческим руководством. Перед кончиной старца в Секульском монастыре подвизалось более ста монахов, а в Нямецком ¾ около 400.

Кроме управления монастырями старец Паисий в течение пос­ледних 20 лет своей жизни деятельно занимался литературными трудами, которые обессмертили его имя. В долгие осенние и зимние ночи он, обложившись книгами, переводил с греческого языка на славянский творения святых отцов. Старец перевел творения святых преподобных отцов Исаака Сирина, Максима Исповедника, Феодора Студита, аввы Варсанофия и, наконец, составил аскетический сборник «Добротолюбие», основой для которого послужила греческая «Филокалия» святого Никодима Святогорца . «Добротолюбие» старца Паисия было напечатано в 1793 году благодаря содействию митрополита Гавриила (Петро­ва). До появления русского текста «Добротолюбия» в переводе епископа Феофана Затворника в течение целого века славянское «Добротолюбие» Паисия (Величковского) было самой читаемой книгой у православных монахов, искавших духовного совершен­ства. В 1790 году русские войска вошли в Молдавию и взяли Яссы. Тогда архиепископ Екатеринославский Амвросий возвел старца Паисия в сан архимандрита. Скончался великий старец через 4 года после этого, в 1794 году, в возрасте 72 лет.

После него остались ученики, которые, возвращаясь в Россию, разносили весть о «благочестивом и чудном отце Паисие» и по его заветам взращивали в русских монастырях стар­чество. К числу особенно усердно потрудившихся на поприще старческого руководства учеников великого молдавского под­вижника принадлежат архимандритФеодосий (Маслов) (1720-1802), насадивший старчество в Молчанской Софрониевой пустыни, старецКлеопаВалаамский (1817), архимандритФеофанНовоезерский, иеромонахАфанасий Захаров(1823).

К сонму избранников Божиих, стяжавших благодатные дары иноческими подвигами, принадлежали и некоторые из монахов, удостоившихся архиерейского сана. Великим иноком-аскетом был святительТихон Задонский (в миру Тимофей Соколов ). Родился он в 1724 году в Новгородской епархии в семье бедного сельско­го дьячка. Его отец умер рано, и на долю мальчика выпало сиротство. Ради куска черного хлеба он нанимался в поден­щики к богатым крестьянам-огородникам. Однажды мать едва не отдала его на воспитание соседу-ямщику, и только старший брат-причетник отговорил ее от этого шага. Когда Тимофею исполнилось 13 лет, он определил его на свои последние гроши в Новгородское Духовное училище. В училище и затем в семина­рии Тимофей был одним из самых нищих студентов. Ему и там приходилось наниматься к огородникам копать грядки и часто лишать себя полпорции казенного хлеба, чтобы, продав её, ку­пить на вырученные копейки свечку для занятий. Бурсаки сме­ялись над его истоптанными лаптями, словно прообразуя свои­ми шутками будущее прославление смиренного однокашника, они, бывало, размахивали этими лаптями перед его лицом и, потеша­ясь над ним, припевали: «Величаем тя!»

По окончании семинарии в 1754 году, Тимофей Соколов был оставлен преподавателем, а через 4 года принял постриг с име­нем Тихон и в том же году был назначен префектом семинарии. Потом его возвели в сан архимандрита и назначили ректором Тверской Семинарии. Архимандрит Тихон никогда не забывал своей нищей молодости и оставался человеком простым, доступ­ным, сострадательным к бедным простолюдинам, благотворителем нищих, голодных, бездомных.

В 1761 году святой Тихон был хиротонисан в епископа Кексгольмского, викария Новгородской епархии. Его избрание со­вершенно было чрез видимое проявление Промысла Божия. В Пе­тербурге его имя только для формы внесено было в список кан­дидатов в Новгородские викарии. Но при избрании, совершен­ном на Пасху по жребию, трижды вынималось имя святителя Ти­хона. И в тот же день Тверской архиерей Афанасий, словно по ошибке, помянул имя Тихона на Херувимской песни как епископа.

После двух лет служения в Новгороде святитель был пере­веден на Воронежскую кафедру. В Воронеже его первой заботой было заведение училищ для детей из бедных духовных семей. Местную славяно-латинскую школу он преобразовал в семинарию и сам подготовил для нее учебные программы. Много потрудился святитель над тем, чтобы поднять духовно-нравственный и об­разовательный уровень подчиненного ему духовенства. Он тре­бовал от клириков ежедневно читать Новый Завет. Святитель Тихон был совершенно чужд вельможного духа, которого изрядно набрались многие из архиереев в его время. Со всеми он был прост и любовен. При нем в епархии совершенно прекратились прежние суровые и унизительные наказания над провинившимися духовными лицами.

Духовному окормлению святителя достался обширный край с буйным казацким населением. Епископу приходилось защищать духовенство от произвола самоуправных казачьих старшин, от притеснения своевольных и невежественных чиновников. В народе сохранились языческие обряды, ежегодно устраивались праздники в честь Ярилы, но святитель Тихон своими проповедями, взы­вавшими к христианской совести полуверной паствы, сумел иско­ренить и эти суеверия.

Неутомимые труды по управлению епархией расстроили здо­ровье святителя и в 1767 году он вынужден был уйти на покой ¾ сначала в Толшевский монастырь, а через два года перешел в Задонский Богородицкий монастырь. В обители святой Тихон уе­динился для сугубых монашеских подвигов. Спал он на соломе, покрытой овчинным тулупом, всю свою архиерейскую пенсию раз­давал нищим. Несмотря на слабость и болезни, он помногу за­нимался тяжелыми черными работами. Вкушая самую скудную пищу, святой с сокрушением попрекал себя леностью, тем, что даром ест хлеб. Почти ежедневно он молился в храме, сам пел и читал на клиросе, но со временем, по смирению, совсем оставил учас­тие в совершении служб, и только молился в алтаре.

Многие из монахов, в изумлении от простоты его жизни, насмехались над ним. Об этих насмешках святой говорил со сми­рением; «Я достоин того за грехи мои». Однажды юродивый барин Каменев ударил святителя по щеке, сказав ему с укором: «Не высокоумь», ¾ и святитель, упав в ноги обидчику, просил у него прощения. В келии инок-святитель непрестанно предавал­ся молитве и чтению Священного Писания, творений святых от­цов и житийных книг. Псалтирь он знал наизусть.

Много времени он отводил литературным трудам и благодаря им стал великим учителем христианской жизни. Самые замеча­тельные его творения ¾ «Сокровище духовное, от мира собира­емое» и «Об истинном христианстве». В этих книгах святитель, в отличие от многих современных ему духовных писателей, чуж­дается диалектической игры богословскими понятиями. Для него самое важное ¾ выяснить ту или иную богословскую мысль по рассуждению Православной Церкви, опираясь на духовный опыт святых, изложить эту мысль так просто и ясно, чтобы она стала руководством для христианской жизни. Заботясь о религиозном образовании народа, святитель едва ли не первым в ХVIII веке пришел к мысли о переводе Библии на общепонятный русский язык. В последние годы своего земного жития святитель Тихон усилил аскетические и молитвенные подвиги. Не раз его видели в духовном восхищении, с просветленным лицом. За три года до кончины он каждый день в молитве просил Господа «Скажи мне кончину мою». И однажды на заре он услышал: «В день недель­ный». Вскоре после этого ему было сонное видение. Он видел чудный луч, и на луче сияющие палаты. Он хотел войти в эти палаты, но ему сказали: «Чрез три года можешь войти, но те­перь потрудись». После видения святой заперся в келии и при­нимал только самых близких ему. К своей смерти он приготовил гроб и часто приходил ко гробу сокрушенно плакать о грехах. Незадолго до преставления святитель в тонком сне увидел, как священник выносит из алтаря в царские врата Младенца под по­крывалом. Он поцеловал Младенца в правую щеку, а Тот ударил, его в левую. Наутро святой почувствовал онемение левой ноги и трясение левой руки. Скончался святитель Тихон в день недельный, в воскресенье, 13 августа 1783 года.

30. Подвижники благочестия

Монах о. Викентий (Никольский)

Родился О. Викентий (Никольский) в 80-ых годах в семье Петербургского крупного чиновника. Он кончил юридический факультет и интересовался очень философией. Философия захватила его мысли и чувства. И в то время он был далек от Церкви и от Христа. Вот в это время скоропостижно скончался один из его братьев. Смерть брата окончательно перевернула его жизнь. Первое движение было отказаться от жизни. Ницше, которого он изучал в этот момент, как бы нашептывал ему о самоубийстве. Препятствовала только любовь к матери. Он хотел подготовить мать, а потому секретно ушел из дома и скрылся в своем имении, где зимой никто не жил. Но родители узнали о его местопребывании и отправили к нему старушку-родственницу, монахиню. Как бы случайно, на столе в той комнате, где скрывался о. Викентий, она оставила книгу Владыки Феофана - «Что такое духовная жизнь и как на нее настроиться?»

Эту книгу о. Викентий прочитал и с увлечением стал читать произведения Владыки-затворника. Вскоре он познакомился с Архиепископом Тульским и Белевским Парфением (Левицким), о котором о. Викентий вспоминал с особой благодарностью, называя его тайным подвижником и считая его смиреннейшим человеком. Владыка Парфений и направил его в Оптину Пустынь.

О. Викентий приехал в Оптину тогда, когда настоятелем был Архимандрит Ксенофонт.

Начало жизни в монастыре - послушанием о. Викентия были кухня и чтение правила уже тогда больному настоятелю о. Ксенофонту. Руководство же духовной жизни было в руках о. Нектария, который после смерти о. Иосифа был выбран для всей братии духовником и старцем. О. Нектарий был делателем Иисусовой молитвы. В этом он был научен великим старцем о. Анатолием (Зерцаловым). Вот это делание Иисусовой молитвы, навыкновение хождения в памяти Имени Божия - и был тон всей жизни о. Викентия. Его жизнь определилась этим деланием. Вся внешность обуславливалась этим настроением жизни. Его ничего не интересовало в жизни. Одна цель - пребывание во Имени Господа. Все было радостно. В монастырском послушании не замечалось трудностей, так как трудность была в трезвенном делании духовном. Пекарня, просфорня, канцелярия и самое лучшее - почтальон. От монастыря до города Козельска, до почты было - 4 версты. Какая была отрада этот путь 8 верст (туда и обратно). В это время и совершалось послушание старческое о трезвении и молитве.

В этом фазисе жизни застала монаха Викентия революция. Он не искал выхода в эти трудные первые годы революции, когда постепенно разрушался монастырь.

Как говорил о. Викентий, его отец препятствовал поступлению его в монастырь. Он был очень огорчен, что сын разломал путь своего восхождения в гражданской жизни. В эти же революционные годы отец, бывший сановник, писал своему сыну-монаху:

«Отец Викентий, (так обращался отец к сыну), как ты был прав. О, как бы я хотел изменить свою прожитую жизнь. Как бы я хотел с юности теперь принять путь твоей жизнь. Я умираю и вижу свой гроб. Плачу. Недостойный раб Христов…»… Это письмо отца к сыну укрепляло монаха Викентия в те минуты, когда революционная волна, разрушающая монастыри, заставляла насельников монастыря искать какого-то устроения. Отец Викентий ничего не искал. Он по-прежнему был в послушании старца и творил свое духовное дело. Вот в это самое время, когда монастырь Оптинский должен был расселить своих насельников, старец Нектарий отдал священнику приходскому о. Викентия, дабы под сенью приходского храма сохранялась жизнь подвижника-монаха. Господь помог нам зреть горящую свечу, поставленную Господу, - пишет этот священник.

Трудно сказать, что делал этот монах. Одно скажу только, что сейчас я плачу, вспоминая прошлое. Знаю, что я не всегда умел хранить этот тонкий художественный сосуд Божией благости.

За два с половиной года жизни у нас, он ни разу не был по своему желанию за оградой нашей церкви. Он ни разу не сел за стол за трапезу. Он ни с кем не беседовал ради интереса своего. Он никому не навязывал своего учительства. И в то же время все чувствовали в нем Божию силу.

И безбожники, которые выслали его от меня, как-то странно обращались с ним. Казалось, они боялись его святыни. Его выслали, как и меня, в административную ссылку. Невольная была мысль: как то он будет дальше жить? Он написал старцу с точки зрения окружающих советских людей, - бессмысленность: он просил старца благословить его быть нищим. Ведь нищих в Советском Союзе не было. Старец благословил. И я знаю, что Господь не оставил своего раба. Близкие наши не оставляли о. Викентия.

Знаю, что перед его арестом один из наших киевских монахов посетил его еще в Козельске и рассказывал мне, что он жил в избушке, которая напоминала собою пещеру. Полная бедность. Нищета. Но в этот момент он был богачом. Только богатством не земли, а неба. Он уже был подготовлен, чтобы уйти преподобномучеником. О. Викентий никогда не был в сане: он всю жизнь остался только монахом. О. Архимандрит перед расселением монахов предлагал о. Викентию сан. О. Викентий подчинился, но сказал о. Архимандриту, что если бы о. Архимандрит спросил его, как он хочет, то он бы ответил, что хочет остаться просто монахом. О. Архимадрит решил тогда оставить его монахом.

Из книги Божии люди автора (Федченков) Митрополит Вениамин

Крымские подвижники Архимандрит ТихонАрхимандрит Тихон, в миру Тимофей Клементьевич Богуславец, родился в 1859 году; умер в 1950 году, 30 января.Родился он в простой семье, получил техническое образование. Был на военной службе – моряком на корабле, участник в заграничном

Из книги Люди лунного света (Метафизика христианства) автора Розанов Василий Васильевич

Из книги Католицизм автора Рашкова Раиса Тимофеевна

Новые святые подвижники «Веком святых» считает XVI в. Католическая церковь, а в расцвете гуманизма и ренессансной культуры, глубочайшем упадке Церкви и веры, победе Реформации и кризисе папства видит стимул для обновления религиозности и рождения новой святости. Святые

Из книги Русский инок № 13, июль, 1910 автора Автор неизвестен

СОВРЕМЕННЫЕ ПОДВИЖНИКИ

Из книги Полная история Христианской Церкви автора Бахметева Александра Николаевна

Из книги Полная история христианской церкви автора Бахметьева Александра Николаевна

Глава XXV Подвижники Египта, Палестины и Сирии Пустынное подвижничество, начало которому было положено среди гонений, быстро развилось в IV веке. Развилось и иночество; возникло много обителей и пустынных, отшельнических келий. Отрекаясь от мира и всех его радостей,

Из книги История русской церкви (Синодальный период) автора Цыпин Владислав

Из книги Путь, что ведёт нас к Богу автора Чистяков Георгий

Из книги Оптинский патерик автора Автор неизвестен

ХРИСТИАНСКИЕ ПОДВИЖНИКИ XX ВЕКА Мы живем в эпоху рубежа, в эпоху действительно огромного исторического рубежа и перелома. Мы иногда это понимаем, чаще все?таки мы это забываем, но тем не менее это так. Подводить итог тысячелетию, наверное, рано. Я думаю, что это сумеют

Из книги Новые мученики российские автора Польский протопресвитер Михаил

Глава III. Подвижники благочестия оптиной пустыни После одного из паломнических путешествий в Оптину пустынь великий русский писатель Николай Васильевич Гоголь заметил: "…Нигде я не видел таких монахов, с каждым из них, мне казалось, беседует все небесное. Я не

Из книги Гены и семь смертных грехов автора Зорин Константин Вячеславович

30. Подвижники благочестия Монах о. Викентий (Никольский) Родился О. Викентий (Никольский) в 80-ых годах в семье Петербургского крупного чиновника. Он кончил юридический факультет и интересовался очень философией. Философия захватила его мысли и чувства. И в то время он был

Из книги Том V. Книга 1. Нравственно-аскетические творения автора Студит Феодор

Приложение I Подвижники благочестия XX века о врожденных и приобретенных недугах «Страдание детей нас озадачивает больше, чем страдание взрослых. Когда страдает взрослый человек, легче увидеть ту пользу, которую могло бы принести страдание, при условии, что человек

Из книги Молитвослов на русском языке автора

Как жили святые подвижники Итак, чада, обратите внимание на древние поколения и посмотрите, как жили наши отцы. Вы знаете о продолжительности их воздержания и о непреклонности их терпения. Они подвизались не один или два года, даже не один десяток лет, но тот

Из книги Великие святые. Неизвестные факты автора Семенов Алексей

Российские святые и подвижники

Из книги Господь управит автора Александр Авдюгин

Глава шестая. Святые подвижники 6.1. Преподобный Антоний Великий Антоний Великий родился в Египте около 250 года от благородных и богатых родителей, воспитавших его в христианской вере. Когда ему было 18, отец и мать умерли, и Антоний остался с один с сестрой на его

Александра Петровна Иванова.

Родилась 6 января 1931 года, в деревне Заподорье, Великолукского района, Псковской области. Преставилась ко Господу 28 июня 2007 года в деревне Леонтьевское, Калязинского района, Тверской области. Похоронена в селе Красное, Калязинского района, возле храма в честь иконы Казанской Божией Матери.
Проходила тяжелый подвиг Христа ради юродства, была наделена от Господа даром прозорливости. Выражался внешне этот дар в том, что маленькая, незаметная старушка подходила в храме к человеку и задавала какие-то нелепые и непонятные вопросы. Как правило, человек недоуменно отмахивался и отходил в сторонку от странной бабушки, стараясь побыстрей выбросить из головы неприятную встречу, как досадную случайность. Не тут то было. Слова, сказанные странной, неприметной бабушкой, почему то не выходили из головы, беспокоили, человек начинал понимать, что они имеют к нему непосредственное отношение, и от отношения к ним зависит его дальнейшая жизнь. Проще говоря, Александра обличала человека в его тайных грехах, о которых казалось бы никто, кроме него знать не мог. Обличала не прямо, а притчами, иносказательно, так, что даже если вокруг было много людей никто, кроме того к кому она обращалась не понимал их смысла, да и то не всегда сразу, а иногда спустя значительное время. Так же вместе с этим обличением, как правило в той же приточной форме, Александра предсказывала, какое наказание ждет человека за его грехи, и что надо сделать, чтобы этого наказания избежать, как исправить последствия греха. Сомневающиеся в божественном происхождении этого дара нередко были вразумляемы от Господа, многие видели во сне видения, в которых Господь показывал старицу как бы в образе святой, так как их изображают на иконах. Такие видения в основном и были посылаемы сомневающимся. Да и сам характер такого подвига должен был бы исключить всякие подозрения в прелести бесовской. Задача беса погубить человека, втянуть его во грех и утопить в бездне отчаяния. Усилия же Александры Петровны были направлены на то, чтобы помочь человеку осознать грех, покаяться и освободиться от власти греховных страстей. Задача, то есть, бесовской прямо противоположная. «По плодам их узнаете их» (Мф. 7:20).

Семья.

Мать и брат Александры Петровны.

Александра Петровна была старшим ребенком в большой семье. Было у ней две сестры, Мария и Татьяна и три брата, Иван, Дмитрий и Леонид. Дмитрий скончался во младенчестве. Мать Александры, Анна Александровна, трижды была замужем, дети Александра, Мария и Иван от первого брака с Петром Михайловичем Ивановым, Татьяна и Дмитрий от второго, с Василием Огиренко, которого Александра Петровна очень любила и даже иногда говаривала в детстве: «Не хочу быть Петровной, хочу быть Васильевной». Имя третьего мужа Анны Александровны неизвестно, замужем за ним она была недолго, уже в Бежецке.
Петра Михайловича еще до войны посадили в тюрьму, якобы украл он в совхозе какие то колоски, а Василия, отчима Александры, вместе со всеми оставшимися в селе мужчинами казнили немцы, пытали, а потом заживо сожгли. Когда фашисты уничтожили деревню, пришлось Анне Александровне с детьми скитаться в поисках жилья. В конце концов, после долгих странствий, поселились они в городе Бежецке, Тверской области.
Поскольку Александра была старшая, то пришлось ей с малых лет работать, помогать матери содержать семью. Из-за этого осталась она без образования. Сестра Александры, Татьяна вспоминает, что с детства Александра была очень серьезная, сосредоточенная, любила уединение и молитву. Очень любила церковь. Почти всю зарплату, а впоследствии пенсию жертвовала на храм, из за чего бывали конфликты с матерью и сестрами, которые считали это проявлением болезни и всячески старались воспрепятствовать этому. В конце концов конфликты привели к тому, что сестры поместили Александру в психиатрическую лечебницу, откуда иногда забирали ее, но потом снова и снова просили врачей поместить ее на лечение. Кончилось это тем, что сама Александра попросилась в интернат, куда она и была оформлена в 1996 году. Незадолго до кончины, была она переведена из интерната в областную больницу под Калязиным, где провела последние годы своей жизни и преставилась ко Господу.

Бежецкий период жизни Александры Петровны.

В юности Александра Петровна с матерью часто посещала святые места, подолгу жила в Псково-Печерском монастыре и Троице-Сергиевой Лавре, трудилась там, помогала по хозяйству, о чем часто сама рассказывала. Была она духовным чадом великого старца ХХ столетия отца архимандрита Павла Груздева. Часто о нем вспоминала, рассказывала, как он благословил ей четки и заповедал по ним вычитывать правило, так как была она почти неграмотная. Вероятно он и благословил Александру Петровну на тяжелый подвиг Христа ради юродства, который и сам проходил.

Архимандрит Павел Груздев

Здесь стоит заметить, что вообще в истории Русской Православной Церкви середины двадцатого столетия, особое место занимали юродивые и блаженные. Связано это было с тем, что в начале ХХ века, безбожной богоборческой властью, большая часть наиболее достойных представителей духовенства и монашества были расстреляны или отправлены в заключение. В это страшное время подвиг духовного окормления чад Православной церкви лег на плечи самых незаметных и не представляющих особого интереса для безбожной власти людей, блаженных и Христа ради юродивых.

(могила блаженного старца Гавриила, христа ради юродивого в Бежецке)

В Бежецке была целая плеяда великих рабов Божиих, Христа ради юродивых, среди которых наблюдалась как бы некая духовная преемственность, когда уходил один, на его место тут же приходил другой. Например Александра Петровна была в близком духовном общении с другим бежецким юродивым, Николаем, который, по ее рассказам, часто ночевал у нее, а она снабжала его одеждой и едой.

блаженный Николай, Христа ради юродивый

Во время жизни в Бежецке, Александра Петровна так же проходила подвиг старчества. Особое внимание уделяла она духовенству и монашеству, помогая духовным советом, молитвами и назиданием. Многие священники и монахи города Бежецка с любовью и благодарностью вспоминают светлый образ Александры Петровны.
Покойная матушка Амвросия, игумения Благовещенского Бежецкого женского монастыря, часто вспоминала такой случай: было у нее большое искушение, сильные вражеские помыслы о том, чтобы оставить обитель и перебраться в другое место. И вот, как то осталась она в храме, под праздник святителя Николая Чудотворца, и всю ночь провела в молитве, чтобы Господь ее вразумил, оставить ли ей это место или нет? Под утро двери храма открылись, вошла Александра Петровна и сказала, что уходить отсюда ей нельзя, нельзя оставлять этого святого места и святой обители, надо все терпеть, как бы ни было тяжело. Матушка при этом получила духовное утешение, вражеские мысли оставили ее.

Схиигумения Амвросия

Гостила как то в Бежецке блаженная старица Мария из Новгородской области, многие православные жители Бежецка часто посещали ее, ходили за советом и молитвой. Так же и Александра Петровна часто посещала старицу. Тут некоторые посетители, недовольные выходками Александры, жаловались на нее Марии и говорили что она больная. На что старица всегда отвечала: «она не больная, а Христа ради юродивая, не обижайте ее».

Браженная старица Мария Новгородская

Часто бывало, что Александра Петровна предсказывала события, которые впоследствии в точности сбывались, иногда скоро, а иногда много лет спустя. Все, кто общался с Александрой, отмечали удивительный дар прозорливости, которым она обладала. Как выше упоминалось направляем ей он был на то, чтобы помочь человеку осознать грехи и избавиться от власти страстей и бесов. Если человек сразу не понимал ее, то она обращалась к нему снова и снова, до тех пор, пока не достигала желаемого результата.
Не всегда говорила она притчами и юродствовала, иногда общалась просто. Например был такой случай. Взошла как то Александра на клирос и стала по своему обыкновению просить милостыню у певчих. Одна бабушка и стала ее ругать: «Что ты все выпрашиваешь у нас деньги, как тебе не стыдно, ты же пенсию получаешь!». А Шура просто так, тихо говорит: « Что ты меня ругаешь, я на эти деньги свечку куплю, буду за вас молится!». Бабушка та опустила голову и замолчала, стыдно ей стало!
Однако прохождение подвига Христа ради юродства в наше время это совсем не тоже самое, что прохождение его в средние века. Вот читаем мы например про подвиги Василия Блаженного и умиляемся, а представьте в наше время, приходите вы на Красную площадь и видите грязного, голого человека, бросающего камни в стены церквей, вызовет ли сейчас это у вас умиление? Скорее всего такая картина вызовет у современных людей только ужас и отвращение. А предсказать последствия такого поступка для самого юродивого можно не будучи прозорливым — помещение в психиатрическую лечебницу.
Александра Петровна к великому сожалению не избежала этой участи. Как уже говорилось почти всю пенсию Шура относила в Церковь, кроме того просила подаяние и эти деньги все тоже тратила на храм. Это очень раздражало ее родных, которые решив, что такое поведение является проявлением психического расстройства стали сдавать ее на лечение местную больницу. Но и когда забирали ее домой, обращались с ней очень плохо. Впоследствии сама Александра попросилась, чтобы перевели ее в интернат и сотрудники больницы, даже не известив родных, отправили ее в ПНИ «Ромашкино», под Кимрами, где почти полностью и провела Александра Петровна остаток своей жизни.

Ромашкино.

Бывший Свято-Троицкий монастырь в селе Ромашкино.

ПНИ «Ромашкино» размещается в разрушенном Свято-Троицком монастыре, главный Троицкий собор которого полностью разрушен, а в игуменском корпусе размещены палаты больных. Опекаемых там во времена Александры Петровны находилось около ста человек, персонал очень доброжелательный, к опекаемым относились как к родным. Интернат имел свое хозяйство, питание было хорошее. Неподалеку, в деревне Ильинское находится храм, куда опекаемых, с разрешения главного врача, Анатолия Максимовича, в воскресные дни по несколько человек отпускали на службу. Александре Петровне жить там нравилось и всем она была довольна. Да вот только директор интерната не всегда был доволен ее выходками и хулиганством, которые она по своему юродству продолжала совершать и там. Кончилось все это тем, что его терпение лопнуло и в 2003 году ее перевели в областную больницу, находящуюся в деревне Леонтьевское, под Калязиным.

Леон тьевское.

Последнее прижизненное фото Александры Петровны в Леонтьевском

Здесь уже пришлось Александре Петровне принять следующий подвиг, венчающий ее суровую, многострадальную жизнь, подвиг мученичества. Отношение к больным тут совсем другое, чем в интернате к опекаемым, существенное по сравнению с интернатом ограничение свободы, очень плохое питание и условия содержания. «Держат на хлебе и воде», как говорила сама Шура. При всем этом дух у нее всегда оставался радостным и спокойным. По слову апостола «всегда радуйтеся, непрестанно молитеся, о всем благодарите» (1.Фес. 5:16). На последних фотографиях хорошо видны полученные травмы, сломанный нос, закрывшийся совсем глаз. Здесь обнаружили у нее онкологическое заболевание, рак груди. Кроме того в последний год жизни Александра совсем ослепла. Преставилась Александра Петровна 28 июня 2007 года, отпевание совершалось на четвертый или пятый день по кончине, в храме в честь Казанской иконы Божией Матери, в селе Красное. Когда тело привезли в храм, настоятель, духовник Тверской епархии отец Леонид, склонился над телом и понюхал его. Несмотря на то, что тело пролежало в морге четыре дня, а морг в больнице это был просто бетонный сарай и тело там лежало на одеяле, прямо на полу, никакого запаха тления или трупных пятен на коже не было и в помине, а ведь на дворе стоял конец июня, самая середина лета. На погребении присутствовало всего два человека, священник, совершивший отпевание и водитель, сопровождавший его. Даже отец Леонид на это время отлучился по каким то своим делам. Место своего погребения Александра предсказала заранее. Когда ее спрашивали, задолго до смерти, где бы она хотела быть похороненной и предложили отвезти в Бежецк, то она ответила: «Никуда не поеду, здесь буду, меня преподобный Макарий у себя прописал!». Могила Александры Петровны Ивановой, великой подвижницы благочестия ХХ-ХХI веков находится возле придела преподобного Макария, Калязинского чудотворца.

Отпевание в храме Козанской Божией Матери

Могила Александры возле предела преподобного Макария Калязинского

Царство Небесное, вечный покой!

Когда бывает уныние - пой "Воскресную песнь" (Христос Воскресе") Александра Петровна Иванова 1931 - 2007