Очерки по истории смуты платонов. IV

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК

С.Ф.ПЛАТОНОВ

ОЧЕРКИ ПО ИСТОРИИ СМУТЫ

в московском

ГОСУДАРСТВЕ

XVI-XVII ВВ.

Опыт

изучения общественного строя и сословных отношений в Смутное время

Ответственный редактор Я.Н. ЩАПОВ Статья Е.В. ЧИСТЯКОВОЙ

5-е ИЗДАНИЕ

ББК 63.3(2)45 П37

Редакционная коллегия серии «ПАМЯТНИКИ ИСТОРИЧЕСКОЙ мысли»

К.З.Ашрафян, Г.М.Бонгард-Левин, В.И.Буганов (зам. председателя), Е.С.Голубцова, А.Я.Гуревич, В.А.Дунаевский, В.А.Дьяков, М.П.Ирошников, Г.С.Кучеренко, Г.Г.Литаврин, А.П.Новосельцев, А.В.Подосинов (ученый секретарь), Л.Н.Пушкарев, В.А.Тишков, В.И.Уколова (председатель)

Текст печатается по изданию:

С Ф ПЛАТОНОВ ОЧЕРКИ ПО ИСТОРИИ СМУТЫ

В МОСКОВСКОМ ГОСУДАРСТВЕ XVt-XVII вв (ОПЫТ ИЗУЧЕНИЯ ОБЩЕСТВЕННОГО СТРОЯ И СОСЛОВНЫХ ОТНОШЕНИЙ В СМУТНОЕ ВРЕМЯ). М.: Соцэкгиз, 1937

Исключительные права на распространение книги принадлежат АО «ACADEMIA - Центр»

Воспроизведение в любой форме, полностью или частично, без письменного согласия издательства "Памятники исторической мысли"® незаконно

П^^ЖОТ^ 1 объявления

ISBN 5-88451-007-1

© Издательство "Памятники

исторической мысли", 1994 © Е.В.Чистякова, 1994; статья

ПРЕДИСЛОВИЕ

Тема предлагаемых "Очерков" определяется их заглавием. Автор желал изу­чить те вопросы в истории Смутной эпохи, которые обыкновенно стоят на вто­ром плане не только у прежних, но и у новых повествователей. Богатая литерату­ра о Смуте позволила автору совершенно обойти много раз описанные, всем из­вестные внешние подробности событий и сосредоточить все свое внимание на изображении деятельности руководивших общественною жизнью кружков и на характеристике массовых движений в Смутное время. Своевременно ли была поставлена такая задача и удачно ли исполнена, пусть судит ученая критика.

Автор разделил свои "Очерки" на две неравные части. Первая из них имеет служебное значение и представляет собою подготовительный этюд; цель его - показать историческую обстановку, в которой совершалось действие Смуты, изображенной во второй, главной части. Если автору дозволено будет назвать свой труд самостоятельным исследованием, то он не отнесет такого определения, в его точном смысле, к первой части "Очерков". Многообразие сюжетов, и изобилие материалов^ входящих в тему этой части, требовало бы не сжатого очерка, а многостороннего специального исследования. Автор не имел времени для такого исследования и не чувствовал в нем надобности. Ученая литература давала ему возможность собрать достаточный для его цели материал из моногра­фий и общеизвестных сборников исторических документов.

Пять отрывков из этой книги были напечатаны предварительно в "Журнале Министерства народного просвещения", именно: 1) "К истории городов и путей на южной окраине Московского государства в XVI веке" (март 1898 г.; в этой книге стр. 52-80); 2) "К истории опричнины XVI века" (октябрь 1897 г.; в этой книге стр. 92-104); 3) "Первые политические шаги Бориса Годунова; 1584-1594" (июнь 1898 г.; в этой книге стр. 125-135); 4) "Борьба за московский престол в 1598 году" (октябрь 1898 г.; в этой книге стр. 136-145) и 5) "Царь В. Шуйский и бояре в 1606 году" (декабрь 1898 г.; в этой книге стр. 185-204).

Окончание многолетнего труда неизбежно обращает мысль к тем, кто знал об этом труде, ему сочувствовал и помогал. Автор благодарно вспоминает своих, уже покойных, учителей, и особенно почившего на этих днях любимейшего учи­теля и старшего товарища В.Г. Васильевского. Своим близким и друзьям автор обязан самою глубокою признательностью за неизменное их сочувствие и со­действие. Наконец, автор благодарит своих дорогих учеников - Н.П. Павлоьа- Сильванского и П.Г. Васенка, помогавших ему своим трудом при печатании этой книги.

Часть первая

очерки по истории омуты

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ОБЛАСТИ МОСКОВСКОГО ГОСУДАРСТВА

Перечень этих областей

Земли, входящие в состав Московского государства в исходе XVI века, отличались значительным разнообразием географических свойств и бы­товых особенностей. На пространстве от студеной тундры и горного "Камня" до богатого чернозема "дикого поля", - нынешней средней Рос­сии, - под влиянием политических причин, природных условий и хода колонизации создалось несколько значительных областей, особенности которых, сознаваемые московскою властью, были ею положены в осно­вание официального деления страны. Известно, что в административном отношении Московское государство делилось на уезды и волости. Обще­принятое мнение о том, что такое деление было единственным, уже не раз подвергалось должному ограничению. Указывали на то, что москов­ское правительство, хотя и не дошло до учреждения таких постоянных и определенных округоь, какими были губернии XVIII столетия, однако весьма часто соединяло для целей финансовых и военных по нескольку уездов в один округ, которым и управляло как административным це­лым. Замечено было и то, что подобная административная группировка сообразовалась с естественною, житейскою группировкою городов, об­ращая в военный или финансовый округ такой район, который имел уже единство или в историческом воспоминании или в реальных условиях жизни. Можно сказать более: даже и тогда, когда не было нужды на деле объединять одною властью города и местности известного района, их объединяли общим названием: считали за особую часть государства все те места, которые в каком-либо отношении были обособлены историей или природою. Таким образом, по официальным понятиям, государство имело сложный состав, и обычные слова того времени "все государства Российского царствия" очень точно соответствовали действительным представлениям московских людей. Надобно только заметить, что све­жесть исторических воспоминаний блекла от времени, а житейские осо­бенности того или другого края выяснились чем далее, тем более; поэто­му к XVII веку вместо "государств" удельной поры в составе Москов­ского государства привыкли различать иного рода районы. Старую тер­риторию московских уделов и великого княжения Владимирского отли­чали, как одно целое, от прочих областей и не различали в ней старых удельных делений под новым общим названием замосковных городов. "Замосковными" они были со стороны южного и юго-западного рубе­жей Московского государства, от которых Москва была их военным прикрытием. Этим городам, представлявшим собой стариннейший центр государства, противополагали позднее покоренные земли Великого Нов­города, "волости все Новгородские земли". Собственно Новгород с при­городами и пятинами и Псков с его пригородами считали за особый рай­он, называя эти места "городами от Немецкой украйны ". Северные Нов­городские земли, лежавшие по берегам Белого моря, Онеге, С. Двине и далее до Урала, называли общим именем Поморья или поморских горо­дов. К ним часто причисляли Вятку , затем Пермь Великую , значение которой стало значительно расти с открытием новых путей за "Камень", в завоеванное Сибирское царство. Это были главнейшие части Москов­ского серера, собственно великое княжество Московское и земли Вели­кого Новгорода. На юг от центральных городов различали также не­сколько особых округов. Царства Казанское и Астраханское в среднем и нижнем Поволжье слыли под общим названием Низа или понизовых го­родов. Рязанское княжество сохранило свою особность, и его старые го­рода вместе с новыми пограничными поселками так и назывались ря­занскими городами. На западе они соприкасались с городами украинны- ми и "польскими ", стоявшими на границах "дикого поля", на "польской украйне". Еще далее на запад, за Окою в ее верхнем течении, лежала группа городов заоцких , в которую входили мелкие удельные центры, бывшие когда-то предметом спора между Москвою и Литвою. Другие части этой спорной территории, лежавшие по верховьям Днепра и 3. Двины, назывались "городами от Литовской украйны ". Эти группы го­родов составляли первый южный пояс, окружавший Москву. За ним к концу XVI века образовался второй пояс, состоявший из давно приобре­тенных северских городов, далее на восток - из вновь занятого Поля , на котором строились город за городом именно в конце XVI века, и, нако­нец, донских казачьих городков ; основание последним полагала свобод­ная предприимчивость казаков, а не усмотрение московских воевод, и потому с московской точки зрения эти городки были уже за пределами государства. По этой причине сношения с ними вело тогдашнее ведомст­во иностранных дел - Посольский приказ.

> Тематический каталог

• Часть первая. Московское государство перед Смутой.
• 1. Области Московского государства. Перечень этих областей: 18
  • 1.:
    • а) Поморье. 20
    • б) Вятка и Пермь. 31
    • в) Характеристика Поморских областей и городов. , 62 35
  • 2.:
    • а) Замосковные города. 39
    • б) Характеристика Замосковных городов и уездов. 62
  • 3. Города "От Немецкой Украины". 71
  • 4. Города "От Литовской Украины". 80
  • 5.:
    • а) Города Заоцкие, Украинные и Рязанские. 87
    • б) "Поле" и Севера. 91
    • в) Характеристика южной окрайны Московского государства. 99
  • 6. Понизовые города или "Низ". 112
  • 7.: Казачество на "диком Поле" и украйнах. 122
• 2. Кризис второй половины шестнадцатого века: 129
  • 1. Симптомы кризиса и его определение. 129
  • 2. Политическое противоречие в московской жизни шестнадцатого века: власть и боярство в Московском государстве. 133
  • 3.:
    • а) Опричнина Ивана Грозного, как попытка политической рефоры; территориальный состав опричнины. 146
    • б) Отношение опричнинского управления к земскому. 160
    • в) Последствия опричнины. 163
  • 4.:
    • а) Социальное противоречие в московской жизни шестнадцатого века. Образование служилого класса и испомещение служилых людей в городах и уездах. 166
    • б) Влияние этого процесса на положение тяглых миров и на развитие крестьянской крепости. 169
    • в) Осложнение этого процесса опричниной. 172
    • г) Выселение крестьян, как последствие этого процесса. 173
    • д) Последствия выселения и борьба с ними правительства и землевладельцев: крестьянский перевоз; экономическое закабаление крестьян: развитие кабальных отношений и закладничества. 174
    • е) Шаткость правительственной политики. 183
  • 5. Заключение. 185
• Часть вторая. Смута в Московском государстве.
• 3. Первый период Смуты: борьба за московский престол. Общий ход развития Смуты: 195
  • 1.:
    • а) Первый момент Смуты - боярская смута. Точка зрения на боярскую смуту конца шестнадцатого века. 198
    • б) Состав правительственного круга в последние годв Грозного и в первое время царствования Феодора. 198
    • в) Удаление родни царевича Дмитрия из Москвы не связано с боярской дворцовой смутой. 201
    • г) Состав ближней думы Феодора. 203
    • д) Столкновение Годунова с Головиными и Мстиславским. 205
    • е) Дело Шуйских. 207
    • ж) Новая группировка лиц с 1587 года. 209
    • з) Стремление Бориса к формальному регентству. 210
    • и) Титул Бориса. 211
    • к) Право участия в дипломатических сношениях. 212
    • л) Этикет при дворе Бориса. 213
  • 2.:
    • а) Правительственное значение Бориса; его оценка у современников. 215
    • б) Внутренняя политика Бориса и его отношение к государственному кризису. 220
    • в) Борис поддерживает главным образом средние слои населения. 226
  • 3.:
    • а) Обстоятельства воцарения Годунова. 227
    • б) Кончина царевны Феодосии, разговоры о Максимилиане Штирийском и падение А. Щелкалова. 228
    • в) Смерть царя Феодора. 230
    • г) Управление во время междоцарствия. 230
    • д) Избрание Бориса собором. 232
    • е) Соперники Бориса. 232
    • ж) Положение Шуйских. 234
    • з) Романовы, Бельский и Мстиславский. 234
    • и) Признаки избирательной борьбы и агитации. 237
    • к) Слух об убийстве царевича Димитрия и о самозванце. 240
    • л) Известие о движение в пользу царя Симеона Бекбулатовича. 241
    • м) Опала на Романовых, Бельского и В. Щелкалова; связь ее с обстоятельствами выборной борьбы 1598 года и слухами о самозванце. 243
    • н) Общая оценка первого момента Смуты. 251
  • 4.:
    • а) Второй момент смуты - перенесение ее в воинские массы. 252
    • б) Отношение боярства к Самозванцу. 253
    • в) Состав первоначального войска Самозванца. 254
    • г) Состояние Северной ураины и городов на Поле во время вторжения Самозванца: общие условия народного недовольства и влияние голода 1601 - 1603 года, с его последствиями, на настроение масс. 256
    • д) План похода Самозванца. 260
    • е) Действия его отрядов в Северной Украине. 261
    • ж) Отношение к Самозванцу местного населения и неудача под Новгородом-Северским. 262
    • з) Действия отрядов Самозванца на "польских" дорогах и их быстрй успех. 264
    • и) Стратегические ошибки московского правительства. 265
    • к) Усиление войска Самозванца местными отрядами и разрыв его с поляками. 266
    • л) Поражение его под Севском. 267
    • м) Почему бояре не воспользовались своей победой над Самозванцем?. 268
    • н) Значение Кром и их осада. 270
    • о) Положение дел на театре войны в минуту смерти Бориса. 271
  • 5.:
    • а) Слабость правительства Годуновых и отсутствие правительственной партии в боярстве. 272
    • б) Реакция со стороны княжат и ее вожаки Шуйские и Голицыны. 274
    • в) Отношение к ним Бориса и вероятное отношение их к делу Самозванца. 276
    • г) Поведение княжат после смерти Бориса. 278
    • д) Голицыны с П. Басмановым под Кромами возмущают армию против Годуновых. 279
    • е) Участие в этом Ляпуновых и украинных детей боярских. 281
    • ж) Измена и распущение войска. 282
    • з) Путь Самозванца к столице. 284
    • и) Назначение временного управления в Москве. 284
    • к) Настроение Москвы после смерти Бориса и измены войска. 285
    • л) Чернь и бояре совершают переворот в Москве. 286
  • 6.:
    • а) Отношение бояр-князей к новому царю Димитрию. 287
    • б) Поведение Шуйских. 288
    • в) Недовольство московского населения. 289
    • г) Знати. 290
    • д) Духовенство. 292
    • е) Заговор против Самозванца; его руководители и участники. 293
    • ж) Подготовка восстания и предшествовавшее ему брожение. 294
    • з) Переворот 17-го мая 1606 года и временное правительство. 295
    • и) Воцарение князя В. И. Шуйского. 296
  • 7. Заключение. 296
• 4. Второй период Смуты: разрушение государственного порядка. 298
  • 1.:
    • а) Третий момент Смуты - начало открытой общественной борьбы. Обстоятельства воцарения В. И. Шуйского и характер его правительства. 298
    • б) Подкрестная запись царя Василия не есть ограничительная. 299
    • в) Ее настоящее значение. 302
    • г) Отношение правительства Шуйского к другим кругам московского боярства и в частности к Романовым. 303
    • д) Вопрос о наречении Филарета Никитича в патриархи. 305
    • е) Заговор в пользу князя Ф. И. Мстиславского и ссылка Симеона Бекбулатовича. 308
    • ж) Отношение правительства царя Василия к населению Москвы. 311
    • з) Политическое значение московской толпы. 312
    • и) Перенесение мощей царевича Димитрия. 313
    • к) Грамоты и литературные произведения, направленные к успокоению умов. 314
  • 2.:
    • а) Отношение к перевороту 17-го мая московских областей. 316
    • б) Восстание северных и польских городов. 317
    • в) Особенности движения 1606 года сравнительно с движением 1604 - 1605 года. 319
    • г) Программа Болотникова. 321
    • д) Движение городов Рязанских и Украинных. 321
    • е) Отличие рязанских дружин от дружин И. Пашкова. 324
    • ж) Волнение на Врлжских верховьях. 325
    • з) Восстание в среднем Поволжье и осада Нижнего - Новгорода. 326
    • и) Казачье движение с самозванцем Илейкой. 327
    • к) Беспорядки местного характера. 329
    • л) Как вообще определяется территория, восставшая на Шуйского. 330
  • 3.:
    • а) Поход к Москве Болотникова, Пашкова и рязанских дружин. 330
    • б) Раскол в стане мятежников и отпадение рязанцев на сторону Шуйского. 331
    • в) Переход царя Василия в наступление. 333
    • г) Отпадение Пашкова от мятежников и бегство Болотникова. 335
    • д) Значение рассказанных событий. 335
  • 4.:
    • а) Война царя Василия с "ворами". 337
    • б) Действия под Калугой. 338
    • в) Поход к Туле. 338
    • г) Окончание войны с ворами. 341
    • д) Отражение рассказанных событий в московском законодательстве. 345
  • 5.:
    • а) Четвертый момент Смуты - разделение государства между тушинской и московской властью. Появление второго самозванца и его свойства. 349
    • б) Состав его войск. 350
    • в) Первые шаги Вора и отступление от Белева. 354
    • г) Возобновление военных действий и зимовка в Орле. 355
    • д) План кампании 1608 года и поход к Москве Вора. 356
    • е) и Лисовского. 358
    • ж) Вор под Москвой и битва 25 июня 1608 года. 359
    • з) Неудачная попытка Вора установить полную блокаду Москвы. 360
    • и) Влияние битвы 25 июня на состояние московского гарнизона. 362
    • к) Москва и Рязань. 364
    • л) Меры царя Василия; перемирее с речью Посполитой и обращение к Швеции. 365
  • 6.:
    • а) Перенесение военных операций в северные области государства; район распространения Смуты. 367
    • б) Смута во Пскове и его пригородах. 368
    • в) Смута в инородческом Понизовье. 373
    • г) Борьба Москвы и Тушина в северных частях Замосковья; особенности общественного строя этих мест. 375
    • д) Отношение тушинцев к замосковскому населению. 377
    • е) Восстание против Вора Замосковных и Поморских городов и опорные пункты этого восстания. 379
  • 7.:
    • а) Положение дел в Великом Новгороде в 1608 - 1609 годах. 380
    • б) Сношения Скопина с Поморьем и Заволжьем и грамоты царя Василия. 385
    • в) Вологда и Устюг, как центральные пункты восстания. 388
    • г) Начало борьбы и появление во главе восставших царских воевод. 389
    • д) Организация восстания и взаимные отношения городов и сословий на севере. 392
    • е) Общая характеристика движения на севере. 395
    • ж) Поход Скопина. 397
  • 8.:
    • а) Восстание против Вора в области реки Клязьмы; особенности этого края. 398
    • б) Значение Нижнего Новгорода для этого края. 399
    • в) Войска от Ф. И. Шереметева в Нижнем-Новгороде. 399
    • г) Действия "мужиков" на рр. Лухе и Тезе против Суздаля. 400
    • д) Действия Нижегородцев и "понизовой рати" на "Оке" и против Владимира. 401
    • е) Ф. И. Шереметев на Волге, Оке и Клязьме; состав его войск и их успехи. 402
    • ж) Общая характеристика движения в области Клязьмы. 403
    • з) Результаты земского движения и его конечный исход. 404
  • 9.:
    • а) Пятый момент Смуты - падение тушинского и московского правительств. Падение Тушина и его причины. 406
    • б) Настроение казачего и польско-литовского войска после побед Скопина и вторжения Сигизмунда. 409
    • в) Тушинский "патриарх" и тушинская знать. 410
    • г) Состав тушинского правительства. 415
    • д) Его сношения с Сигизмундом и договор 4 (14)-го февраля 1610 года о призвании Владислава на московский престол. 416
    • е) Характеристика этого договора. 418
  • 10.:
    • а) Власть и общество в Москве во время тушинской блокады. 421
    • б) Проявление общественной распущенности: отъезды. 423
    • в) Неустойчивость политического настроения и тайная измена. 423
    • г) Открытые беспорядки и мятежи. 428
    • д) Политическое положение первых месяцев 1610 года. 431
    • е) Смерть Скопина и возвращение в Москву Филарета Никитича; значение этих событий для царя Василия. 432
    • ж) Разлад в правительственном круге княжат. 433
    • з) Клушинская битва и ее военные последствия. 434
    • и) Руководители московского возмущения против Шуйских 17 июля 1610 года. 436
    • к) Ход этого возмущения, низложение и подстрижение царя Василия. 438
    • л) Значение переворота 17 июля. 439
• 5. Третий период Смуты: попытки восстановления порядка. Важнейшие из этих попыток: 440
  • 1.:
    • а) Шестой момент Смуты - установление королевской диктатуры. Решение народного совещеания 17-го июля 1610 года. 441
    • б) Группировка лиц во временном московском правительстве. 442
    • в) Состав правительства: "седмочисленные" бояре. 445
    • г) Земские представители. 449
    • д) Порядок избрания Владислава и договор 17-го августа 1610 года. 452
  • 2.:
    • а) Слабость временного правительства и его распадение. 454
    • б) Образование в Москве новой думы и администрации из приверженцев короля. 457
    • в) Состав и характер новой правительственной среды. 459
    • г) Роль Гонсевского в Москве. 461
    • д) Цели и результаты королевской политики. 463
  • 3.:
    • а) Значение польской диктатуры для московского боярства. 464
    • б) Падение боярства поднимает авторитет патриарха. 465
    • в) Личность патриарха Гермогена. 466
    • г) Его положение при Шуйском и во временном правительстве 1610 года. 467
    • д) Перелом в народном сознании. 469
    • е) и его влияние на Гермогена. 471
    • ж) Борьба Гермогена против короля. 472
    • з) Грамоты патриарха о восстании. 475
  • 4.:
    • а) Седьмой момент Смуты - образование и раздожение первого земского правительства. Руководители народного движения. 476
    • б) Рязань и Ляпуновы. 477
    • в) Нижний-Новгород и Ярославль. 479
    • г) Образование и состав народного ополчения. 481
    • д) Причины и последствия сближения П. Ляпунова с тушинцами. 484
    • е) Ополчение под Москвой. 486
    • ж) Организация подмосковного правительства "всея земли". 488
    • з) Приговор 30-го июня 1611 года. 491
    • и) Устройство рати и земли по этому приговору. 493
    • к) Отношение приговора к казачеству. 498
    • л) Междоусобие в рати, смерть П. Ляпунова и распадение подмосковного войска. 501
    • м) Подмосковное правительство становится казачьим. 504
  • 5.:
    • а) Критическое положение государства вызывает подъем народного чувства; видения и проповедь покаяния. 505
    • б) Значение Гермогена и Троицкой братии для московского общества. 507
    • в) В грамотах Гермогена и Троицкого монастыря предлагаются различные программы действия. 509
    • г) Земщина выбирает программу патриарха. 514
  • 6.:
    • а) Восьмой момент Смуты - образование второго земского правительства и его торжество. Начало Нижегородского движения; Минин и протопоп Савва Ефимьев. 515
    • б) Образование денежной казны. 519
    • в) Устройство рати в Нижнем и избрание воеводы. 521
    • г) Происхождение и личность князя Д. М. Плжарского. 523
    • д) Две воеводских коллеги в Нижнем и распространение их действий на все Понизовье. 526
    • е) Начало войны с казаками. 529
  • 7.:
    • а) Второй период Нижегородского движения; избрание Ярославля государственным центром. 531
    • б) Организация земского правительства в Ярославле. 533
    • в) Его состав: "освященный собор". 534
    • г) "начальники", "бояре и воеводы". 535
    • д) земские представители. 536
    • е) Отношения ярославского правительства к подмосковному и новгородскому. 538
    • ж) Поход под Москву, победа над казаками и бегство Заруцкого из-под Москвы. 541
  • 8.:
    • а) Освобождение Москвы и земский собор 1613 года для избрания царя. 544
    • б) Ход избирательной мысли и круг кандидатов. 547
    • в) Порядок избрания М. Ф. Романова. 548
    • г) Значение царского избрания. 549
  • 9. Заключение. 551
• 6. Примечания. 557
• 7. Положение. 618
• 8. Перечень имен и названий. 620

2. Во второй половине XVI века Московское государство переживало сложный внутренний кризис, имевший особенную остроту для центральных и южных областей страны.

3. Этот кризис был политическим и представлял собой последствия вражды московской верховной власти с родовой княжеской аристократией. Выражением кризиса был насильственный переворот в сфере княжеского и вообще служилого землевладения, известный под именем опричнины. Он привел к полному ослаблению старой аристократии и к образованию в Москве нового слоя дворцовой знати.

4. Кризис был также и социальным и представлял собой последствия крупных перемен, произведенных в области поземельных отношений в интересах служилого класса. Выражением этой стороны кризиса был упадок и запустение земельных хозяйств служилого люда в центре государства и усиленный выход тяглых и крепостных людей на окраины и в «дикое поле». Эти обстоятельства вызывали недовольство населения в средних и южных областях государства. В земледельческой среде шла острая борьба за рабочие руки с общей тенденцией к закрепощению трудовой массы. В этой же последней вырастало оппозиционное отношение к московскому общественному порядку и желание общественных перемен.

5. Таким образом, под действием кризиса московское общество разделилось на враждебные друг другу слои и приближалось к открытому междоусобию настолько явно, что еще до прекращения старой московской династии иноземные и местные наблюдатели событий имели возможность предсказывать неизбежность внутренней Смуты в Московском государстве.

6. В развитии Смуты различаются три периода: династической борьбы, социальной борьбы и борьбы национальной. В первом происходит борьба за московский престол между различными на него претендентами. Во втором совершается разложение государственного порядка и падение политической самостоятельности Москвы вследствие социального междоусобия, вызванного борьбой за престол. В третьем наблюдается ряд попыток со стороны московских людей к восстановлению государственной самостоятельности и общественного порядка, разрушенного Смутой и иноземным завоеванием.

7. В развитии начального периода Смуты можно различить два момента. Первый представляет борьбу небольшого кружка дворцовой знати за власть и престол. Эта борьба имеет характер придворной интриги и заканчивается воцарением Б. Ф. Годунова. Во втором моменте Смута переносится из дворца в воинские массы, которым и передается решающая роль в борьбе за престол различных претендентов на власть. Победителем в этой борьбе стал князь В. И. Шуйский, который соединил вокруг себя остатки княжеской московской аристократии, уцелевшие от опричнины Грозного и Годуновского режима. Установлением реакционного правительства «княжат» завершается первый период Смуты.

8. Второй период Смуты имеет характер открытого социального междоусобия. Воинские массы, вовлеченные в династическую борьбу в качестве силы, решающей дело, поняли свое значение в стране и научились пользоваться воинской организацией для достижения своих общественных стремлений. Движение Болотникова, составляющее третий момент Смуты, было первой попыткой со стороны оппозиционной массы украинского населения произвести общественный переворот в смысле низвержения крепостного порядка. Потерпев неудачу, та же масса повторила свою попытку в следующий момент Смуты – в движении Тушинского вора. Не достигнув успеха и на этот раз, она, однако, добилась полного разделения государства между двумя правительствами – московским и тушинским. Таким разделением воспользовался король Сигизмунт, вмешательство которого в московские дела повело в последующем, пятом, моменте Смуты к падению обоих враждовавших правительств.

9. Последовавшие затем попытки восстановления разрушенного государственного порядка составляют содержание третьего периода Смуты. Московские люди пытались восстановить порядок путем династической унии с Речью Посполитой (шестой момент Смуты), затем – через примирение и союз с оппозиционной казачьей массой (седьмой момент Смуты) и, наконец, посредством соединения средних слоев московского населения в правильную общественную организацию (восьмой момент Смуты). Первая попытка была разрушена политикой Сигизмунда и привела к польской диктатуре в Москве. Вторая попытка, послужив к возобновлению общественной борьбы, передала после смерти П. Ляпунова правительственную власть в распоряжение казачьих казаков. Третья же попытка увенчалась успехом в победах нижегородского ополчения. Власть перешла в руки средних классов населения, которые успели создать прочное правительство во главе с М. Ф. Романовым.

10. Политика этого правительства оставалась под влиянием средних классов общества до эпохи Уложения 1648 – 1649 гг., общая тенденция которого клонилась к охране интересов именно общественной середины.

Древнерусские сказания и повести о Смутном времени XVII века как исторический источник.

Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI – XVII вв. (опыт изучения общественного строя и сословных отношений в Смутное время).

Борис Годунов. Образцы прошлого.

Иван Грозный (1530- 1584).

Прошлое русского севера. Очерки по истории колонизации Поморья.

Москва и Запад в XVI – XVII вв.

Петр Великий. Личность и деятельность.

Лекции по русской истории.

Учебник русской истории.

Концепция Смуты . История Смутного времени стала главной темой исследований С.Ф. Платонова. Свою магистерскую диссертацию он намеревался посвятить «тому общественному движению, которое создало ополчение князя Дмитрия Пожарского и в нем образовало устойчивое Временное правительство». Однако он прочно усвоил мысль своих университетских учителей о том, что всякое серьезное исследование в области древней русской истории невозможно без тщательной разработки источников. Поэтому С.Ф. Платонов, избирает в качестве объекта исследования памятники Смутного времени, состав и происхождение которых были совершенно не изучены в тогдашней историографии. Для решения поставленной задачи и написания диссертации «Древнерусские сказания и повести о Смутном времени XVII в. Как исторический источник» ему понадобилось привлечь более 60 произведений русской письменности XVII в., изученных им по 150 рукописям. Многие источники такие как, например, Временник дьяка Ивана Тимофеева или мемуары Ивана Хворостина, оказались открытием для науки. Работа над источниками по истории Смутного времени заняла у молодого ученого около 8 лет.

В предисловии к источниковедческой работе Платонов отмечает вопросы, которые он ставит перед собой при изучении каждого памятника:

Определить время его составления и указать личность составителя;

Выяснить цели, которыми руководствовался составитель и обстоятельства, при которых он писал;

Найти источник его сведений;

Характеризовать приблизительно степень их общей достоверности или правдоподобности рассказа.

При определении темы своей докторской диссертации – «Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI – XVII вв. (опыт изучения общественного строя и сословных отношений в Смутное время)» - С.Ф. Платонов исходил из высказанной С.М. Соловьевым «широкой исторической идеи», согласно которой начало новой России следует искать не в реформах Петра I, а в событиях Смутного времени с его политическими катастрофами и потрясениями. Московская Смута, утверждал Соловьев, представляла последний момент борьбы старых родовых «начал» с новыми государственными, после чего государственные «начала» восторжествовали окончательно. С.Ф. Платонов хорошо понимал узость и недостатки «Юридического» объяснения русской истории и явно под влиянием В.О. Ключевского искал, по его словам, «в древнерусской жизни движение и борьбу идей, искал конкретных отношений общественного верха и низа, господ и управляемой массы, капитала и труда». Так, в диссертации С.Ф. Платонова ясно обозначилась другая, отсутствующая у С.М. Соловьева и других представителей «юридической» школы линия исследования, связанная с изучением «общественного строя и сословных отношений».

Требовалось, как писал о задачах исследования сам С.Ф. Платонов, «на фактах» показать, когда и как «погибал в Смуте старый порядок» и в каких формах возникал порядок «новый» в условиях которого и создалось «современное государство». «Из очередных задач русской историографии, - отмечал он, - эту задачу надлежало считать одною из самых важных. Именно она и двигала меня в моих Очерках по истории Смуты».

«Очерки» С.Ф. Платонов считал высшим научным достижением всей своей жизни. Эта работа определила его место в среде деятелей русской историографии.

Обширность избранной темы и наличие значительной литературы о Смуте побудили С.Ф. Платонова придать своей книге очерковый характер и, обойдя много раз описанные, всем известные «внешние подробности событий», сосредоточить основное внимание «на изображении деятельности руководивших общественной жизнью кружков и на характеристике массовых движений».

В основу своего труда С.Ф. Платонов положил схему В.И. Ключевского, согласно которой отличительной особенностью Смуты является то, что в ней «последовательно выступают сверху вниз» все классы русского общества и выступают «в том самом порядке, в котором они лежали в тогдашнем составе русского общества», причем в Смуте они появляются дважды: сначала для разрушения, а затем уже для восстановления государственного порядка.

Многие исследователи отмечают, что С.Ф. Платонов взял у О.В. Ключевского и основные вехи намеченной им периодизации Смуты с разделением ее на три периода:

1. 1598 - 1606 гг. – династический (борьба за Московский престол);

2. 1606 - 1610 гг. – социальный (разрушения государственного порядка или социальной борьбы);

3. 1611- 1613 гг. – национальный (борьба за национальность, или восстановление порядка).

Нужно заметить, что корни этой схемы надо искать не столько у Ключевского, сколько в источниках «Новом летописце 1630 г. и русской книжности XVII вв. К тому же Платонов подразделил Смуту на 8 «более частных моментов»:

боярская смута,

смута в воинской массе,

начало открытой общественной борьбы,

разделение государства,

падение Тушинского и Московского правительств,

установление польской диктатуры в Москве,

первое земское правительство, второе

земское правительство и его торжество.

Более того, Платонов расширил рамки Смуты. Он выделил период скрытой Смуты, начавшейся сразу после смерти Ивана Грозного, интригами, направленными на то, чтобы захватить влияние и власть во дворце. Открытая Смута началась с прекращением династии Рюриковичей.

В.О. Ключевскому следовал С.Ф. Платонов и в своем стремлении взглянуть на события «Смуты» сквозь призму социальной борьбы, а также в попытке определения социального и национально-освободительного моментов в ее истории. Отталкиваясь от мысли В.О. Ключевского в том, что в основе Смуты лежала «социальная рознь», порождаемая «тягловым строем» Московского государства, приведшая к тому, что, начавшись с раздоров после смерти Ивана Грозного среди его родни, Смута переросла, в конце концов, в открытую «социальную борьбу» в период восстания И.И. Болотникова, С.Ф. Платонов подошел к Смуте как к сложному социальному и политическому кризису в стране, истоки и последствия которого далеко выходили за рамки начала XVII в.

С.Ф. Платонов для выяснения истоков Смуты вступительная часть «Очерков» посвящает «географическому обзору» и социально-политическому кризису Московского государства во второй половине XVI в. В основе этого процесса лежало, по С.Ф. Платонову, систематическое подчинение правительством в видах усиления обороноспособности страны «рабочей», «трудовой массы ».

Резкое возрастание в 1570 – 1580-х гг. численности служивого сословия в стране и связанная с этим массовая и беспорядочная раздача в частные руки черносошных и дворцовых земель, резко ухудшило положение сидевшего на этих землях населения и вызвало, в конечном счете, бегство его на Украину, южную окраину государства, в связи с чем были приняты и первые меры правительства «к укреплению крестьян» в конце XVI в., хотя до «полного и категоричного» провозглашения крестьянской крепости оно, по мнению С.Ф. Платонова, и не дошло». Важное значение в этой связи придавал С.Ф. Платонов «экономическому закабалению» владельцами своих крестьян и быстрому развитию в конце XVI – начале XVII в кабальной службы. Так, впервые в отечественной науке в книге С.Ф. Платонов со всей определенностью была поставлена одна из центральных проблем советской историографии Смуты – проблема формирования крепостного права и усиления феодального гнета как непосредственной предпосылки и движущей силы ее развития. (Продолжена эта тема в работах В.И. Корецкого, Р.Г. Скрынникова, А.А. Зимина и др.)

Вместе с социальным кризисом, рука об руку с ним, по С.Ф. Платонову, развалился и кризис политический, в основе которого лежали серьезные противоречия между знатным московским боярством, «боярами-княжатами», с их родовыми вотчинами и удельными традициями, и стремившейся к единодержавию царской властью. «Сокрушив» в ходе опричнины землевладение враждебных ему «бояр-княжат», Иван Грозный, по мнению С.Ф. Платонова, не только «бесповоротно» уничтожил «политическое значение» этого класса, но не внес те самым большую сумятицу в и без того запутанные поземельные отношения в стране.

К концу XVI в. были недовольны все: московская знать, пострадавшая от террора Грозного, дворяне-помещики, терявшие в результате оттока населения из центра рабочую силу, и «трудовая масса, недовольная потерей свободы и хозяйственным разорением, недовольство ее было направлено и против правительства и против бояр и дворян. Наиболее ярким выразителем этого политического и социального протеста было «Дикое поле» с его казацкой вольницей. В сложившихся обстоятельствах, делает вывод историк, случайное в сущности, совпадение « государственного расстройства» с «расстройством династии» положило начало смуте.

Свежий, нетрадиционный взгляд С.Ф. Платонова на опричнину как на «государственный переворот», в котором он в отличие от своих именитых предшественников С.М. Соловьева и В.О. Ключевского усматривал и определенный план и систему в действиях, направленных на разгром «удельной аристократии» не только логично вписался в разработанную схему Смуты, но и стимулировал интерес к этой проблеме последующих поколений русских историков, среди которых он нашел как сторонников (Р.Г. Скрынников), так и противников (А.А. Зимин, В.Б. Кобрин) такой интерпретации опричной политики Ивана Грозного.

Активное участие в событиях смуты «мелкого служивого лица, детей боярских, дворовых и городовых» и позволило С.Ф. Платонову по-новому, нежели это делали его предшественники, решить такой принципиальный вопрос, как итоги Смуты. Если по Ключевскому прекращение Смуты стало возможным в результате их примирения, чему способствовали казацкие и польские отряды, «медленно, но постепенно вразумляющие разоряемое ими население», то у С.Ф. Платонова дело обстоит как раз наоборот. «Верх и низ общества проиграли, а выиграли ее средние», «консервативные слои населения» в лице пожилого люда и тяглых посадских общин. Именно их ополчение «овладело Москвой, их начальники правили страною до царского избрания; ими, наконец, был избран царь Михаил» - к такому выводу пришел С.Ф. Платонов в результате своего исследования.

Вывод Платонова о поражении в Смуте «верха» и «низа» русского общества был прямо направлен против попыток В.О. Ключевского приписать московскому боярству начала XVII в. «конституционные стремления» и рассмотреть события этого времени сквозь призму «смутной и робкой потребности общества» в законом обеспечении лица и имущества от «усмотрения и настроения власти», так как «разгромленное» в Смуте боярство никаких ограничений царской власти. На чем настаивал Ключевский, навязать Михаилу Федоровиче, конечно же, не могло.

Положив основу своей диссертации схему Ключевского, Платонов выбросил из нее присущий этому ученому либерализм и все то, что было в ней от политики и не находило, по его мнению, должного подтверждения в источниках. Все это дает основание поставить под сомнение принятый в нашей историографии взгляд на «Очерки» Платонова как на дальнейшее развитии концепции смуты Ключевского и вполне определенно говорить уже о разработке Платоновым во второй половине 1890-х гг. на основе схемы Ключевского самостоятельной концепции Смуты, свободной от идеологических наслоений либерального толка. Эта же линия прослеживается и в тесно связанных с «Очерками» более мелких работах ученого 1900-х гг. – «К истории Московских Земских соборов» (1906г.), «Боярская Дума – предшественница Сената» (1910 г.) и др., в которых он не только продолжал отстаивать высказанную в «Очерках» мысль об отсутствии каких-либо серьезных оснований для утверждений о «формальном ограничении верховной власти» в начале царствования Михаила Федоровича, но и развивал мысль о широкой социальной базе новой династии.

Схема Смуты, предложенная Платоновым, была принята современной ему наукой. Конечно, книга эта далеко не исчерпала хранящегося в архивохранилищах и библиотеках документального материала, относящегося к теме исследования. Платонов внимательно следил за публикациями источников и литературы по теме. Однако на дополнение и исправление своего труда он не пошел. Концептуально «Очерки» были построены прочно, а пересмотр или уточнение частностей мало что давали. Тем не менее, когда уже в советское время представилась возможность публикации научно-популярного изложения «Очерков», Платонов воспользовался ею. В вышедшей в 1923 г. в Петрограде книге «Смутное время. Очерк истории внутреннего кризиса и общественной борьбы в Московском государстве XVI –XVII веков» им учтена не только появившаяся со времени первого издания «Очерков» литература, но и публикации источников по теме.

«Лекции по русской истории». Охватывают период с древнейших времен до конца XIXв. «Лекции» Платонова, являлись в начале века наряду с «Курсом русской истории» В.О. Ключевского настольной книгой студенческой молодежи и переиздававшиеся с 1899 по 1917 г. десять раз.

«Лекции» дают представление об общей концепции русской истории Платонова. О профессиональной культуре историка свидетельствует тот факт, что лекционному изложению русской истории свидетельствует введение к курсу, содержащее ответ на вопросы о предмете, методе исторической науки, очерк русской историографии

В курсе явно прослеживается приверженность Платонова основным установкам государственной школы, в основу которого он положил взгляды своих учителей об «органическом» развитии русской истории, ведущей роли государства в этом процессе и знаменитую теорию Б.Н. Чичерина о закрепощении и последующем раскрепощении государством сословии в России. Как и его великие учителя, Платонов также исходил из того, что отличительные черты истории каждого народа «создаются его природной и его первоначальной обстановкой». Как и они, он также искал в ней «коренных начал», «органическое развитие» которых собственно и составляет, Платонову, сущность русского исторического процесса. Таким «коренным началом», отправной точкой, определившей особенности русской истории на много столетий вперед, является по Платонову «военный характер» Московского государства. Уже в XIII веке определились, по мнению Платонова, «те обстоятельства, которые направляли в течение многих веков внешние стремления русского племени и его внутреннюю организацию». Обстоятельства эти – внешняя агрессия, когда почти одновременно с трех сторон великорусское племя было окружено врагами, действовавшими наступательно. «Главной задачей племени стала, поэтому самозащита, борьба не за свободу (она была отнята татарами), а за историческое существование, за целостность племени и религии. Эта борьба продолжалась сотни лет. Благодаря ей племя должно было принять чисто военную организацию и постоянно воевать на три фронта…». С одной стороны, эта борьба «направляла всю внешнюю политику государства вплоть до Петра Великого», и закончилась уже при Екатерине II достижением «полной безопасности и естественных границ». С другой – чисто военная государственная организация (закрепощение сословий), которую вынуждено было принять возникшее в конце XV века Московское государство (в Киевской Руси единое государство в нашем смысле по Платонову так, и не сложилось), надолго, на много столетий вперед предопределила внутреннее развитие страны, в том числе и знаменитую «Смуту» начала XVII в. В итоге в канун царствования Петра I Московском государстве конца XVII в. При первенствующем положении русского дворянства в качестве «высшего класса» общества не было, отмечает Платонов, самостоятельных общественных союзов, не «обусловленных общественными повинностями». «Равновесие в положении главных сословий, существовавшее «во всей силе» при Петре I, когда было установлено особое крепостное право на жизнь и труд всех сословий одинаково», было нарушено при его приемниках. Столь серьезное изменение положения сословий означало, по мнению Платонова, не что иное, как установление «шляхетского режима в стране» и превращение России в однословную монархию, дворянскую империю, в которой дворянству и никому более не принадлежало «исключительное господство в государстве». Последним актом раскрепощения сословий явилась крестьянская реформа 1861 г.

«Научный реализм» в творчестве Платонова. «Миросозерцание мое, - отмечал Платонов в обширной «покаянной» записке, поданной им в октябре 1930 г. в ОГПУ – сложившееся к исходу XIX века, имело базой христианскую мораль, позитивистскую философию и научную эволюционную теорию… В сущности я остаюсь таким и в настоящую минуту. Атеизм чужд мне столько же, сколько и церковная догма. Позитивизм, мною рано усвоенный, освободил меня от тех условностей и метафизики, которые владели умами историков - моих учителей (Соловьев, Чичерин, Кавелин и др.), привил мне методы исследовательской учебной работы, далекие от априорных умозрений. Наконец, эволюционная теория легла в основу моих представлений о сущности исторического процесса и обусловила весь строй моих университетских курсов. Так определившаяся смолоду моя личность не изменилась ни от появившейся в нашей литературе теории марксизма, ни от политического торжества этой теории в коммунистическом государстве СССР». Несмотря на категоричность признаний Платонова (вызванное, скорее всего, обстоятельствами историографической борьбы) влияние на его творчество не только позитивистской философии, но и экономического материализма и основных идей государственной школы не подлежит сомнению.

Платонов постоянно подчеркивал свое негативное отношение к умозрительным историческим построениям, явно предпочитая им конкретное изучение исторического материала. Состояние русской историографии таково, считал Платонов, что «иногда налагает на русского историка обязанность просто собирать факты и давать им первоначальную обработку. Платонов и его школа делала упор на создании источниковедческой базы науки, т. е. в открытии и введении в научный оборот ранее неизвестных исторических источников. Он выработал следующий порядок работы:

Выявление всех подлежащих исследованию сочинений, как изданных, так и находящихся в рукописях;

Выделение самостоятельных произведений из массы компиляций и подражаний;

Изучение таких самостоятельных произведений в хронологическом порядке их написания, а потом и зависимых от них компиляций и подражаний.

И толь там, где факты уже собраны и освещены, мы можем возвыситься до некоторых исторических обобщений, можем подметить общий ход того или иного исторического процесса, можем даже на основании ряда частных обобщений сделать смелую попытку – дать схематическое изображение той последовательности, в которой развивались основные факты нашей исторической жизни».

Сергей Федорович настаивал на строго фактическом изложении материала, «не подчиняемом никакой предвзятой точке зрения», судить о котором он предоставлял самим читателем, Платонов вовсе не отрицал тем самым значение для науки широких обобщений. Делая упор на изучении источников, скрупулезный научный анализ и фактическое изложение материала, Платонов не забывал и о синтезе, не забывал он и о главной задаче русских историков – создание «общей схемы» русского исторического процесса, который привел нашу национальность к ее настоящему состоянию.

Историк-объективист, убежденный сторонник «научного реализма» и беспартийности науки, Платонов был уверен в том, что «нет нужды вносить в историографию какие бы то ни было предвзятые точки зрения; субъективная идея не есть идея научная, а только научный труд может быть полезен общественному самосознанию». Задача ученого, считал Платонов, заключается в том, чтобы «дать обществу разумное знание, а приложение этого знания зависит уже не от него». Платонова мало интересовало, кем и в угоду каким политическим симпатиям искажалась русская история: «марксистами» ли в лице «школы» М.Н. Покровского, консерваторами-монархистами ли в лице Д.И. Иловайского (известен резко отрицательный отзыв ученого на его «Историю России») или либералами в лице В.О. Ключевского с его «Курсом русской истории». Во всех этих случаях, по Платонову, в науку вносились, партийные или предвзятые точки зрения, не находящие должного подтверждения в источниках. Ошибочным в связи с этим представляется закрепившийся в нашей историографии взгляд на Платонова как историка-охранителя. Корни таких преставлений уходят к Покровскому, который еще до революции писал о его «наклонности к официальным точкам зрения в некоторых вопросах». Ближе к истине точка зрения В.А. Шарапова, отнесшего Платонова к «консервативному крылу» буржуазной исторической науки, если, конечно, считать, что требовать от историка разумного и объективного знания и основанные на тщательном изучении источников научные выводы есть «консерватизм». Для В.С. Брачева очевидно, что научное творчество Платонова плохо вписывается в узкие рамки традиционных представлений о развитии исторической науки в России в конце XIX – начале XX в. и он предлагает оставить историка тем, кем он всегда был, - сторонником научного реализма, представителем объективистского направления в русской историографии.

Научная Деятельность ученого в послеоктябрьский период. Преклонный возраст (Платонову было уже за 60), многочисленные административные обязанности, которым он был обременен, а также «общая житейская обстановка» первых послереволюционных лет делали затруднительными для него глубокие архивные и библиотечные разыскания. Книги и статьи ученого первой половины 1920-х гг. представляют собой вследствие этого, по его собственному призванию, «результат исследовательской работы прежнего времени» или же «результат размышлений» над давно уже опубликованным материалом.

Есть сведения, что на рубеже 1920-х гг. Платонов задумывал большую работу о начале Русского государства, в связи с чем и появились его две небольшие статьи. Поговаривал Платонов и о необходимости пересмотра работ Шахматова, однако, осуществиться этим планам не было суждено.

В 1921 г выходит популярный очерк «Борис Годунов». Такой же научно-популярный характер имела и другая известная работа ученого – «Иван Грозный», опубликованная в 1923 г. В этом году выходят в свет еще 2 книги – «Смутное время» и «Прошлое русского Севера».

В 1926 г. Платонов издает свою книгу «Москва и Запад в XVI – XVII вв.». Она представляла собой заново обработанную самостоятельную часть университетского курса Платонова в виде очерка европеизации Московской Руси в XVI – XVII вв. Центральной мыслью очерка являлось то, что «связи Московской Руси с Европой завязывались раньше и были крепче, чем принято думать», и к концу XVII века «иноземный элемент в Москве расцвел пышным цветом».

Платонов никогда не был кабинетным ученым. Сторонясь политики, он, тем не менее, не упускал возможности защитить интересы науки, активно используя при этом такой канал, как публичные лекции в Доме ученых. В 1923 г., заканчивая свою лекцию о Петре Великом, Платоном сказал «Он был «Великим» ибо его деяния были на благо всего народа, в то время, как Екатерина II не может считаться «Великой», ибо защищала интересы одного дворянского класса». Овацией ответил зал на этот ясный намек. Давний интерес Платонова к личности Петра I вылился в 1925 г. в книгу о нем, в которой он подвел итоги своих размышлений о личности и времени преобразователя России. Каких-либо новых идей книга не содержала. Да это и не входило в планы Платонова. «Гвоздь» книги заключается в полемике Платонова с официальной советской историографией, причем в качестве объекта критики осторожный Платонов выбрал не «марксиста» Покровского, а «перестроившихся» писателей А.Н. Толстого и Б.А. Пильняка, в рассказах которых образ Петра I был представлен в виде «грязного и больного пьяницы, лишенного здравого смысла и чуждого всяких приличий».

Критикуя А.Н. Толстого и Б.И. Пильняка и всячески превознося Петра I как «неподкупного и сурово-честного работника на пользу общую», Платонов хорошо понимал, что они в данном случае выполняли «социальный заказ», приводили в жизнь «официальную линию», направленную на разоблачение царственных особ только что свергнутой династии. Горячая защита им личности деятельности «самого могучего человека» своей эпохи была явно не ко времени. Это был вызов. Именно так расценила книгу Платонова цензура, запретив ее публиковать. Платонову ничего не оставалось делать, как апеллировать к Президиуму Академии. В своей докладной записке он вынужден был констатировать, запрещение публикации книги явилось нарушением не только его «частного интереса», но и «проявлением отношения, мало приемлемого для всех вообще лиц, носящих звание академика». «Никакой политики, - отмечал Платонов, - в моей книжке нет. Отношение мое к Петру не переходит ни в панегирик, ни в памфлет. Думаю, что оно научно объективное». Конфликт был улажен, книга увидела свет.

Научные интересы Платонова второй половины 1920-х гг. были связаны с Петровской эпохой. Крупных работ Платонов в это время уже не писал, ограничиваясь небольшими этюдами. Важное место среди них принадлежит так называемой «бытовой» истории первой четверти 17 века: «Берг-коллегия или великобританский монастырь в Санкт-Петербурге при Петре Великом» и «Любимцы Петра Великого: Медведь, Битка и др.». В первой и них Платонов устанавливает социальный состав англичан, подвизавшихся в Русском государстве в Петровское время, и вынужденных, потакая странностям царя, пойти на учреждение по образцу «Всешутейского и Всепьянеющего собора» свой собственной шутовской «пьяной коллегии». Посвятив свою вторую работу изучением шутовского окружения Петра I, Платонов подводит читателя к важному выводу, что, несмотря на радикализм преобразований Петра в частной жизни царского двора, по-прежнему сильны были старые московские порядки.

Устойчивый интерес Платонова к Петровской эпохе отразил небольшой этюд ученого об Ордене Иуды, изготовленном в 1709 г. По приказанию Петра в Москве и предназначавшегося для изменника Мазепы. В другой своей работе «Книге расходной Санкт-Петербургского комиссариата Соляного правления 1725 года» Платонов нашел документальное подтверждение факта подкупа Екатериной I в день смерти Петра гвардейцев Преображенского и Семеновского полков путем экстренной выдачи им задержанного ранее жалования.

Последней работой Платонова по русской истории явилась публикация им в 1929 г. «Списка лиц, посланных для научения в Италию на рубеже XVII – XVIII вв.», составленного князем Б.И. Куракиным. Публикация сопровождается небольшой заметкой ученого о судьбе одного из списка лиц – «невозвращенца» князя А.П. Прозоровского.

Современные оценки творчества С.Ф. Платонова. В ряду крупнейших российских историков прошлого видное место принадлежит академику С.Ф. Платонову. Младший современник В.О. Ключевского, создатель крупной научной школы в трудных условиях 1920-х гг., он стал олицетворением всего наиболее ценного, что дала миру русская дореволюционная историография и активно противостоял губительным тенденциям, которая несла в науку новая, так называемая «марксистская» школа М.Н. Покровского. Собственно это противостояние и явилось подлинной причиной «дела» С.Ф. Платонова и связанной с этим трагедией ученого – арестом, исключением из Академии наук и ссылкой. В отличие от пострадавших вместе с ним А.И. Андреева, С.В. Бахрушина, Б.А. Романова, В.И. Пичеты и других ученых, сумевших благодаря молодости пережить лихолетье и продолжить свою научную деятельность уже в русле марксистской исторической науки, для С.Ф. Платонова такая возможность была исключена даже теоретически.

Этим и объясняется прочно закрепившееся в нашей науке представление о нем как историке-монархисте и «охранителе», «историке-бюрократе», представление, не только не находящее должного подтверждения в источниках, но и надолго затормозившее выяснение подлинной роли, которую сыграл ученый в русской историографии.

Научное творчество Платонова относится к числу «вершинных» явлений в русской историографии. Ни по широте постановки и круга использованных источников, ни по глубине и тщательности их разработки главный труд Платонова, его «Очерки» не имеют аналогов в обширной историографии Смуты и расцениваются современными исследователями как «не утратившие своего научного значения до настоящего времени».

Ориентируя исследователей на тщательную разработку источников на «реальное знание», свободное от каких-либо идеологических догм и стереотипов работы Платонова помогали и помогают тем самым поддержанию традиционно высокого уровня нашей историографии XVI – XVII вв.

В советской историографии доминировало представление о Смуте как о крестьянской войне и тезис о классовой борьбе как движущей силе событий того времени. В постсоветской историографии произошло как бы второе открытие С.Ф. Платонова, связанное не только с более глубоким, свободным от предвзятости прочтением его работ, но и возвращением в виде преставления о событиях начала XVII в. как гражданской войны в России к так характерному для него цельному пониманию Смуты. И хотя концепции Смуты, равноценной платоновской, еще не создано, ощутимые успехи в изучении этого времени (труды А.А. Зимина, Р.Г. Скрынникова, В.И. Буганова, А.Л. Станиславского, В.Д. Назарова, Б.Н. Флори и ряд других), вселяют надежду, что время это, может, и недалеко. И как раньше, надежным помощником в этой работе историкам еще долго будут служить статьи и книги С.Ф. Платонова, его высокий нравственный принцип самоотверженного служения науке, своему народу.

С. Ф. Платонов.
Смутное время. Очерк истории внутреннего кризиса и общественной борьбы в Московском государстве XVI и XVII веков. -М.: «АИРО–XXI»; СПб.: «Дмитрий Буланин». 2007 г. - 204 с.

Глава первая
МОСКОВСКОЕ ГОСУДАРСТВО ПЕРЕД СМУТОЙ

I. Московское государство сложилось из двух «половин». 1. Земля Низовская или Замосковье; колонизация края и княжеские уделы; обра¬зование национального государства. 2. Земля Новогородская; характер Новгородской торговли; новгородское боярство и колонизация Севера; Московское завоевание.

II. В XVI веке все коренные области Московского государства переживают кризис.
1. Княжеская знать и опричнина Грозного. 2. Поместная система и крестьянская «крепость». 3. Крестьянский «выход» и опустение Московского центра. 4. Московский город в XVI веке.

III. Население из коренных областей перемещается на окраины. 1. Колонизация «Низа» и «Поля» и ее особенности; казачество. 2. Меры правительства по обороне и эксплоатации Поля; десятинная пашня.

IV. 1. Итоги кризиса и предчувствие смуты. 2. Общий ход развития смуты.

Глава вторая
ПЕРВЫЙ ПЕРИОД СМУТЫ – СМУТА ДИНАСТИЧЕСКАЯ

I. Борьба боярских кружков за влияние во дворце начинается тотчас по смерти Грозного. 1. Знать княжеская и знать дворцовая. 2. Борис Федорович Годунов – регент; его политическая роль. 3. Годуновы и Романовы; смерть Угличского князя «царевича» Димитрия.

II. Открытая борьба за престол начинается со смерти царя Федора Ивановича. 1. Избирательная кампания 1593 года; торжество Бориса и падение Романовых. 2. Самозванец; его появление и вероятное проис-хождение. 3. Поход Самозванца на Москву. 4. Смерть Бориса и падение Годуновых. 5. Правление Самозванца и его свержение; роль князя В. И. Шуйского.

Глава третья
ВТОРОЙ ПЕРИОД СМУТЫ – СОЦИАЛЬНАЯ БОРЬБА

I. Воцарение князя Василия Ивановича Шуйского служит поводом к народному восстанию. 1. Обстановка воцарения Шуйского. 2. Движение на Поле и в других областях. 3. Болотников и «воры» под Москвою в Калуге и Туле; его поражение.

II. Неудача первого восстания совпадает с началом второго, более сложного. 1. Второй Лжедимитрий; «литва» и поляки в его войске. 2. Его война с царем Василием; Тушино и блокада Москвы. 3. Перенесение борьбы на Север; победа царя Василия.

III. Московское междоусобие вызывает вмешательство короля Сигизмунда. 1. Падение Тушина и договор Тушинской знати с королем в феврале 1610 г. 2. Поражение войск царя Василия при Клушине и свержение царя Василия.

Глава четвертая
ТРЕТИЙ ПЕРИОД СМУТЫ – БОРЬБА ЗА НАЦИОНАЛЬНОСТЬ

I. Москва ищет выхода из смуты в династической унии с Речью Посполитою. 1. Избрание в цари королевича Владислава и посольство к Сигизмунду. 2. Политика короля; занятие Москвы поляками и выступ¬ление против них патриарха Гермогена.

II. Политика короля Сигизмунда возбуждает против него народное восстание 1. Образование земского ополчения и его пестрый состав. 2. Осада Москвы и земское правительство. 3. «Приговор» 30 июня 1611 г.; распад ополчения вследствие внутренней розни; торжество казаков.

III. Неудача первого восстания вызывает его более удачное повторение. 1. Роль духовенства в 1611 г.; «грамотка» Гермогена. 2. Нижегородское движение; его деятели; его программа. 3. Образование в Ярославле временного правительства («вся земля») и его политика. 4. Его победа над казаками и поляками; освобождение Москвы.

IV. Временное правительство избирает царя. 1. Созыв земского собора; его состав. 2. Ход избирательной мысли на соборе. 3. Кандидатура Михаила Федоровича Романова и его избрание.

Глава пятая
ПОСЛЕДСТВИЯ СМУТЫ

1. База новой власти – средние классы. Смена правящего класса: падение боярства и успехи поместного дворянства. Созданная смутою связь дворянства с посадским населением. Поражение казачества. 2. Смута содействует росту политического сознания и самодеятельности в Московском обществе. Местные советы в смутное время и «вся земля». 3. Культурные новшества и внешняя политика после смуты.

азначение настоящей книги – дать краткий и связный рассказ о событиях Смутного времени, пережитого Московским государством на рубеже XVI и XVII столетий. Автор стремил­ся построить свое изложение так, чтобы оно знакомило читателя не только с ходом московской смуты, но и с ее происхождением и результатами. Оставаясь строго фактичным, это изложение не подчинено никакой предвзятой точке зрения, ни субъективной, ни теоретичес­кой. Автору хотелось остаться только летописцем данной эпохи, предоставив читателю свободу толкования изучаемых им фактов.

По сравнению с большим исследованием автора «Очерки по истории Смуты в Московском государстве» настоящая книжка имеет некоторые отличия в плане и в исполнении. «Очерки» написаны четверть века тому назад, и многие их частности пересмотрены последу­ющими исследователями; кроме того, в связи с трехсотлетием Смуты найдены и даны новые материалы, относящиеся к ее истории. В зависимости от этого стали неизбежны некоторые изменения в освещении частностей эпохи. А сверх того, автор счел лишним повторять тот громоздкий географический обзор Московского государства, какой был предпослан «Очеркам», и заменил его «введением» иной конструкции, достаточным для популярной книги.