Байрон джордж гордон - еврейские мелодии. Еврейские песни байрона

30.07.2019

В апреле 1815 года в лондонских магазинах вдруг стал тысячами раскупаться сборник песен «Еврейские мелодии». Ажиотаж во многом объяснялся тем, что обложку украшало имя лорда Байрона. Именно он написал стихи на древнееврейские мотивы вместо отказавшегося от этой работы Вальтера Скотта. Все потому, что Байрон обожал Ветхий Завет.

В апреле 1815 года на прилавках книжных магазинов столицы Британской империи появился тоненький сборник песен A Selection of Hebrew Melodies , точнее, его первая часть. В ноябре того же года вышла в свет часть вторая. В промежутке, в мае, были отдельно изданы только стихи, без нот. На русский язык название сборника традиционно переводится как «Еврейские мелодии». Продавался он по шокирующе высокой цене в одну гинею (1 фунт стерлингов и 1 шиллинг), что примерно сопоставимо с современными 70 фунтами или 7000 рублями. Несмотря на цену, было куплено 10 тысяч экземпляров сборника, не считая «пиратских».

Идея сборника песен «Еврейские мелодии» родилась в голове композитора Исаака Натана. Исаак был сыном Менахема Натана (он был известен также как Менахем Мона и Менахем Монаш Поляк), хазана из Кентербери, уроженца Польши и, по его собственному уверению, незаконнорожденного сына короля Польши Станислава II. Исаак первоначально собирался стать хазаном, как отец, но потом переключился на светскую музыку. Он сочинял музыку, пел в опере, писал статьи в газету, организовывал матчи по боксу, работал в королевской нотной библиотеке и все равно постоянно нуждался в деньгах.

Очередной попыткой разбогатеть стал его новый проект, который в 1813 году Натан описывал так: «И. Натан собирается опубликовать “Еврейские мелодии”. Всем им более 1000 лет, а некоторые из них исполнялись древними евреями еще до разрушения Храма». Разумеется, эту концепцию следует воспринимать скорее как образец грамотного маркетинга, чем как истину. Вероятно, Исаака Натана вдохновлял успех вышедших в 1806 году и завоевавших огромную популярность «Ирландских мелодий» Томаса Мура (обратите внимание на сходство названий!). Натан решил, что английская публика, с восторгом воспринявшая стихи о нелегкой судьбе ирландского народа, окажется столь же неравнодушной и к судьбе еврейского народа. Что касается музыки, то все мелодии были моложе, чем заявлено. В чем, однако, нельзя было отказать Исааку Натану, так это в том, что именно он первым познакомил широкие слои английского общества с музыкой, звучащей в синагоге. Натан хоть и не пошел по стопам отца, тем не менее остался верен иудаизму. Его жена-англичанка перед свадьбой приняла иудаизм, что для Великобритании той эпохи было гораздо более редким событием, чем крещение еврея.

К музыке нужен был текст. Натан обратился с предложением написать стихи на древнееврейские мотивы к сэру Вальтеру Скотту. И получил отказ. Тогда Натан сделал такое же предложение Байрону. И снова получил отказ. Но вскоре близкий друг Байрона банкир Дуглас Киннейрд переубедил поэта. Возможно, свою роль в согласии поэта сыграла любовь Байрона к Библии. В 1821 году он писал другу: «Я усердный читатель и почитатель этих книг; я их прочел от доски до доски, когда мне еще не было восьми лет, - т.е. я говорю о Ветхом Завете, ибо Новый Завет производил на меня впечатление заданного урока, а Ветхий доставлял только удовольствие».

Первые стихотворения цикла «Еврейские мелодии» были написаны в конце 1814 - начале 1815 года. В сентябре 1814 года Байрон сделал предложение Аннабелле Милбенк (второе, первое было отвергнуто), в январе 1815 года они обвенчались. Многие из стихов были переписаны начисто Аннабеллой незадолго до свадьбы и сразу после нее.

«Еврейские мелодии» были посвящены принцессе Шарлотте Уэльской. Планировалось, что сборник должен был открываться предисловием о роли музыки в Библии, написанным книготорговцем Робертом Хардингом Эвансом, но Киннейрд не одобрил эту идею. Зато был воплощен в жизнь очередной маркетинговый ход Натана - в качестве еще одного соавтора был указан Джон Брэм, популярный оперный певец-еврей, давший согласие использовать его имя за процент от прибыли.

Сборник открывает стихотворение She Walks in Beauty - пожалуй, самое популярное в англоязычном мире. Русскоязычному миру оно лучше всего известно в немножко вольном, но очень красивом переводе Самуила Маршака.

Она идет во всей красе -
Светла, как ночь ее страны.
Вся глубь небес и звезды все
В ее очах заключены.

В стихотворении бесполезно искать еврейские мотивы. Байрон написал его, вернувшись 12 июня 1814 года с бала, где его поразила красота носившей траур леди Энн Беатрикс Уилмот-Хортон, вдовы губернатора Цейлона, дальней родственницы поэта. Возможно, еще до того, как встретился с Исааком Натаном - точная дата этой судьбоносной встречи неизвестна, но она случилась в середине июня. И уж точно до того, как Байрон и Натан стали сотрудничать. А вот музыка абсолютно точно еврейская - аранжировка литургического гимна «Леха доди», приветствующего наступление субботы, в двух его вариантах, наиболее популярных в лондонских синагогах того времени. Популярнейший ханукальный гимн «Маозцур», написанный в XIII столетии в Германии, легко можно распознать в музыке к песне On Jordan `s Banks . В переводе Михайловского (до 1917 года любители русской поэзии знали большую часть «Еврейских мелодий» именно в его переводах) стихи звучат так:

У вод Иордана верблюды Аравии бродят,
Лукавому чтитель его на Синае кадит,
На кручи Синая Ваалу молиться приходят;
Ты видишь, о Боже, - и гром твой молчит!

Там, там, где на камне десница твоя начертала
Закон, где Ты тенью Своею народу сиял
И риза из пламени славу Твою прикрывала,
Тот мертв, кто б Тебя Самого увидал.

Сверкни своим взглядом разящим из тучи громовой,
Не дай попирать Твою землю свирепым врагам;
Пусть выронит меч свой из длани властитель суровый;
Доколь будет пуст и покинут Твой храм?

Мелодия читаемой на Йом-Кипур молитвы «Яале таханунейну» («Прими наши мольбы») соединилась со стихами The Harp the Monarch Minstrel Swept. Николай Иванович Гнедич сделал довольно близкий перевод этого стихотворения на русский, назвав его «Арфа Давида (подражание Байрону)»:

Разорваны струны на арфе забвенной
Царя-песнопевца, владыки народов, любимца небес!
Нет более арфы, давно освященной
Сынов иудейских потоками слез!
О, сладостны струн ее были перуны!
Рыдайте, рыдайте! На арфе Давида разорваны струны!

Микс, как сказали бы в наше время, из синагогального гимна «Игдаль» и народной английской песни стал мелодией для стихотворения The Wild Gazelle . Поэт Алексей Николаевич Плещеев перевел его так:

Газель, свободна и легка,
Бежит в горах родного края,
Из вод любого родника
В дубравах жажду утоляя.
Газели быстр и светел взгляд,
Не знает бег ее преград.

Но стан Сиона дочерей,
Что в тех горах когда-то пели,
Еще воздушней и стройней,
Быстрей глаза их глаз газели;
Их нет! Все так же кедр шумит,
А их напев уж не звучит!

…
Подобны блеклым мы листам,
Далеко бурей унесенным...
И где отцы почили, там
Не почить утомленным...
Разрушен храм. Солима трон
Врагом поруган, сокрушен!

Мелодия из праздничной службы на Песах стала музыкой к песне Oh! weep for those:

О, плачьте о тех, что у рек вавилонских рыдали,
Чей храм опустел, чья отчизна - лишь греза в печали;
О, плачьте о том, что Иудова арфа разбилась,
В обители Бога безбожных орда поселилась!
Где ноги, покрытые кровью, Израиль омоет?
Когда его снова Сионская песнь успокоит?
Когда его сердце, изнывшее в скорби и муках,
Опять возликует при этих божественных звуках?
О, племя скитальцев, народ с удрученной душою!
Когда ты уйдешь от позорной неволи к покою?
У горлиц есть гнезда, лисицу нора приютила,
У всех есть отчизна, тебе же приют - лишь могила...

(Перевод Д.И. Михайловского)

Пожалуй, больше всего повезло с «переводчиками» стихотворению Sun of the Sleepless ! Сравните сами три русских стихотворения.

Еврейская мелодия
Я видал иногда, как ночная звезда
В зеркальном заливе блестит;
Как трепещет в струях, и серебряный прах
От нее, рассыпаясь, бежит.
Но поймать ты не льстись и ловить не берись:
Обманчивы луч и волна.
Мрак тени твоей только ляжет на ней -
Отойди ж - и заблещет она.
Светлой радости так беспокойный призрак
Нас манит под хладною мглой;
Ты схватить - он шутя убежит от тебя!
Ты обманут - он вновь пред тобой.

* * *

О, солнце глаз бессонных- звездный луч,
Как слезно ты дрожишь меж дальних туч!
Сопутник мглы, блестящий страж ночной,
Как по былом тоска сходна с тобой!
Так светит нам блаженство давних лет:
Горит, а все не греет этот свет;
Подруга дум воздушная видна,
Но далеко,- ясна, но холодна.

* * *

Неспящих солнце! Грустная звезда!
Как слезно луч мерцает твой всегда!
Как темнота при нем еще темней!
Как он похож на радость прежних дней!

Так светит прошлое нам в жизненной ночи,
Но уж не греют нас бессильные лучи;
Звезда минувшего так в горе мне видна;
Видна, но далека, - светла, но холодна!

Авторы, соответственно, Михаил Юрьевич Лермонтов, Афанасий Афанасьевич Фет, граф Алексей Константинович Толстой. Правда, возникает вопрос: а, собственно, что в этих строчках еврейского? Если только не предположить, что таинственная звезда, «солнце неспящих» - на самом деле, шестиконечная звезда Давида. Чуть ли не в каждом втором стихотворении Байрона из цикла «Еврейские мелодии» не удается обнаружить еврейскую тему. Иногда она не видна с первого взгляда, но все же присутствует.

Вот, к примеру, еще одна лермонтовская «Еврейская мелодия» (из Байрона), она же My Soul is Dark :

Душа моя мрачна. Скорей, певец, скорей!
Вот арфа золотая:
Пускай персты твои, промчавшися по ней,
Пробудят в струнах звуки рая.
И если не навек надежды рок унес,
Они в груди моей проснутся,
И если есть в очах застывших капля слез -
Они растают и прольются.

Пусть будет песнь твоя дика. Как мой венец,
Мне тягостны веселья звуки!
Я говорю тебе: я слез хочу, певец,
Иль разорвется грудь от муки.
Страданьями была упитана она,
Томилась долго и безмолвно;
И грозный час настал - теперь она полна,
Как кубок смерти яда полный.

Можно сразу не догадаться, но это ветхозаветный сюжет. «И когда дух от Бога бывал на Сауле, то Давид, взяв гусли, играл, - и отраднее и лучше становилось Саулу, и дух злой отступал от него» (1-я Царств, 16:23). В качестве музыки Исаак Натан выбрал новую аранжировку мелодии на Песах, уже использовавшуюся в Oh! weep for those.

Среди других сюжетов древней истории Израиля, к которым обратился Байрон, работая над циклом, - история Иова, предсмертная мольба приносимой в жертву дочери Иеффая, песнь Саула перед последней битвой с филистимлянами, пир Валтасара, плач Ирода по Мариамне, поражение Сеннахерима, разрушение Иерусалима Титом.

Незадолго до отъезда Байрона из Англии, в 1816 году, Натан прислал ему в подарок мацу и пожелал в письме, чтобы небеса всегда хранили его, как они хранили еврейский народ. Байрон принял дар и поблагодарил за добрые пожелания, выразив надежду, что маца станет ему талисманом против демона-разрушителя, и тогда даже не потребуется смазывать кровью дверные косяки.

Больше поэт и композитор не общались. Байрон умер в 1824 году. Натан пережил его на 40 лет, успел переехать в Австралию, стал там отцом-основателем австралийской музыки и погиб в Сиднее под колесами конного трамвая маршрута № 2 (виновным в трагическом происшествии был признан погибший, но тормозным кондукторам было поставлено на вид за недостаточную внимательность). Что касается «Еврейских мелодий», то с ними все получилось наоборот - байроновские строки, обретя всемирную популярность, легко пережили два столетия, тогда как натановские мелодии довольно быстро были забыты. Даже сам Натан уже после смерти Байрона перепечатывал его стихотворения без своих нот, но с добавлением собственных воспоминаний о совместной работе с покойным. И лишь в 1988 году Фред Барвик, почетный профессор Университета Калифорнии в Лос-Анджелесе и Пол Дуглас, профессор Университета штата Калифорния в Сан-Хосе выпустили новое издание «Еврейских мелодий» вместе с музыкой. Впоследствии 13 песен из цикла были записаны профессиональными музыкантами и певцами. Их можно услышать на сайте Университета штата Калифорния в Сан-Хосе.

Она идет во всей красе -
Светла, как ночь ее страны.
Вся глубь небес и звезды все
В ее очах заключены.

Мелодия из праздничной службы на Песах стала музыкой к песне Oh! weep for those:

(Перевод Д.И. Михайловского)

* * *

Вот, к примеру, еще одна лермонтовская «Еврейская мелодия» (из Байрона), она же My Soul is Dark :

Posts from This Journal by “История и культура” Tag

Масада больше не падет

Вверх, шаг за шагом, по узкой тропинке в крепость идет народ, Сколько продержимся? День? Неделю? Месяц? А может, год? Пала столица - храм…
Добрый дедушка Ленин, от которого стынет кровь. Записки садиста и убийцы

Рассекреченные телеграммы Владимира Ильича и выдержки из многотомных сочинений Ленина, от которых стынет кровь 21 января 1924 года ушел из…
Израильский танкист, уничтоживший до 60 советских танков в одном бою

На фото выше вручение боевой награды лейтенанту Цви Грингольду Цви Грингольд в настоящее время является самым результативным танковым асом,…

В 1815-1816 гг. в Лондоне вышел в свет сборник песен под названием «Еврейские мелодии». У сборника было два автора - поэт Джордж Гордон Байрон и композитор Исаак Натан. В 1813 году сын кантора, двадцатидвухлетний музыкант и композитор (в будущем основоположник австралийской музыки) Исаак Натан обратился к знаменитому писателю Вальтеру Скотту с просьбой написать стихи к старинным мелодиям, им собранным. Композитор утверждал, что аранжировал еврейские песни времён Второго Храма, но слова песен нуждаются в поэтической обработке. Вальтер Скотт отверг предложение Натана о сотрудничестве.
30 июня 1813 года Натан написал письмо Байрону, в котором сделал аналогичное предложение: «Я с большим трудом собрал довольно большое число очень красивых еврейских мелодий, несомненно, очень древних, ряд которых исполнялся евреями до разрушения иерусалимского Храма... Из-за их величественной красоты я уверен, что Вы ими заинтересуетесь, и я убеждён, что никто, кроме лорда Байрона, не сможет воздать им должное...»
С двадцати трёх стихотворений цикла «Еврейские мелодии» можно начинать изучение сионизма. Из них читатель узнаёт о Сионе, рассеянной расе израильтян, Иерусалиме, Святой Земле, царях Сауле, Давиде и Соломоне, пророке Самуиле, плаче Иова, суете сует Экклезиаста, дочери Иеффая, смолкнувшей арфе Иудеи, израненных ногах Израиля, иудейских холмах, роковом пире вавилонского царя Валтасара из пятой главы Книги пророка Даниила, поражении ассирийского царя Сеннахариба под Иерусалимом в Песах 701 до н. э. из тридцать седьмой главы Книги пророка Исайи, разрушении Храма Титом, плаче на реках вавилонских, берегах Иордана (включая Западный берег...).
Первое исполнение мелодий состоялось в 1817 году. Исполнителем был известный еврейский тенор Джон Брайам. Мелодии не могли быть такими древними, какими считал их Натан. Мелодия «На берегах Иордана» - известная ханукальная песня «Маоз Цур». Эту песню на слова поэта тринадцатого века Мордехая бар Ицхака, чьё имя значится в акростихе, евреи поют около пятисот лет на праздник Ханука. Натан, конечно, не знал, что эта еврейская мелодия - немецкая народная песня шестнадцатого века. Байрон превратил религиозные гимны в песни еврейского национального освобождения. Он поэтически передал эпизоды из Библии, изъяв святость. Кто-то из критиков назвал «Еврейские мелодии» Байрона «боевым кличем еврейского национализма».

Дж. Г. Байронъ

Еврейск³я мелод³и.

Предислов³е Ев. Дегена

Байронъ. Библ³отека великихъ писателей подъ ред. С. А. Венгерова. Т. 1, 1904.

Она идетъ въ красѣ своей, перев. Д. Михаловскаго

На арфѣ священной монарха пѣвца, перев. О. Чюминой

О, если тамъ за небесами, перев. Д. Михаловскаго

Газель, перев. А. Плещеева

О, плачьте, перев. Д. Михаловскаго

На берегахъ ²ордана, перев. Д. Михаловскаго

Дочь ²ефѳая, перев. Павла Козлова

Скончалася она.... перев. Д. Михаловскаго

Душа моя мрачна, перев. М. Лермонтова

Ты плакала, перев. Д. Михаловскаго

Ты кончилъ жизни путь, перев. А. Плѳщеева

Саулъ, перев. Д. Михаловскаго

Пѣснь Саула передъ боемъ, перев. Павла Козлова

Все суета, сказалъ учитель, перев. Д. Михаловскаго

Когда нашъ прахъ оледенѣетъ, перев. Д. Михаловскаго

Видѣн³е Вальтасара, перев. О. Чюминой

Солнце неспящихъ, перев. гр. Алексѣя Толстого

Будь я сердцемъ коваренъ, какъ ты говорилъ, перев. Н. Минскаго

Плачъ Ирода о Мар³амнѣ, перев. О. Чюминой

На разорен³е ²ерусалима Титомъ, перев. А. Майкова

У водъ Вавилонскихъ, печалью томима, перев. А. Плещеева

Поражен³е Сенахерима, перев. гр. Алексѣя Толстого

Мнѣ призракъ явился, перев. Н. Гербеля

Осенью 1814 г. лордъ Байронъ познакомился черезъ посредство общихъ друзей съ композиторомъ Исаакомъ Натаномъ (Nathan), даровитость котораго вызвала къ нему расположен³е знаменитаго уже тогда поэта. Слава Байрона на родинѣ тогда, какъ и послѣ, состояла изъ слѣдующихъ элементовъ: восторженное признан³е со стороны немногочисленныхъ друзей, успѣхъ среди анонимной массы читателей, охотно раскупавшихъ его поэмы, ворчливая и придирчивая критика присяжныхъ журнальныхъ зоиловъ, и наконецъ репутац³я безнравственнаго кутилы и опаснаго донжуана, привлекавшая ему эпидемическое поклонен³е свѣтскихъ лэди и суровое осужден³е остальной части чопорнаго англ³йскаго общества. Высокомѣрное презрѣн³е поэта къ своимъ глупымъ, а въ большинствѣ случаевъ и лицемѣрнымъ врагамъ и непрошеннымъ поклонницамъ окрашивалось часто въ безпощадную мизантроп³ю, которой онъ любилъ давать подкладку философскаго пессимизма. Однако это не мѣшало ему испытывать искреннюю и теплую симпат³ю ко всѣмъ скромнымъ, простымъ душамъ, вступавшимъ безъ предвзятой идеи въ сферу притяжен³я его обаятельной личности. Къ такимъ именно безпритязательнымъ симпатизирующимъ натурамъ принадлежалъ Исаакъ Натанъ, которому къ тому же, какъ еврею, были чужды англ³йск³я традиц³онныя представлен³я о нравственномъ поведен³и, требующ³я соблюден³я формъ, а не духа общепризнанныхъ законовъ нравственности. Словомъ, между Байрономъ и Натаномъ установилась, если не дружба - размѣры ихъ личности были слишкомъ несходны для этого,- то во всякомъ случаѣ расположен³е со стороны поэта, поклонен³е и преданность со стороны музыканта. Предложен³е Натана сочинить текстъ для романсовъ, для которыхъ онъ написалъ бы музыку, было принято Байрономъ, и въ январѣ 1815 г. вся сер³я "Еврейскихъ мелод³й", вдохновившихъ впослѣдств³и столько другихъ выдающихся композиторовъ, была готова къ печати.

Мысль эксплуатировать библейскую поэз³ю внушена была Байрону, конечно, нац³ональностью композитора. Востокъ вообще привлекалъ поэтовъ той эпохи, какъ романтическая страна яркой и красивой жизни въ противоположность сѣрой прозѣ окружающей дѣйствительности. Но въ данномъ случаѣ рѣшающимъ моментомъ несомнѣнно являлось близкое знакомство Байрона съ Библ³ей и любовь его къ ней, какъ поэтическому памятнику. Первое знакомство Байрона съ Библ³ей относится къ раннему дѣтству: няня его, Мэй Грей, укладывая его спать, пѣла ему пѣсни, разсказывала сказки и легенды, а также заставляла его повторять за ней псалмы; въ числѣ первыхъ вещей, которыя онъ зналъ наизусть, были 1-й и 23-й псалмы. Въ письмѣ 1821 г. изъ Итал³и онъ просилъ своего друга Муррэя прислать ему Библ³ю. "Не забудьте этого,- прибавляетъ онъ,- потому что я усердный читатель и почитатель этихъ книгъ; я ихъ прочелъ отъ доски до доски, когда мнѣ еще не было восьми лѣтъ,- т. е. я говорю о Ветхомъ Завѣтѣ, ибо Новый Завѣтъ производилъ на меня впечатлѣн³е заданнаго урока, а Ветх³й доставлялъ только удовольств³е". На послѣднемъ этапѣ жизненнаго пути поэта, въ Миссолонги, Библ³я всегда лежала на его столѣ. Сотрудникъ его по греческой экспедиц³и, д-ръ Кэннеди, убѣжденный п³этистъ, стремивш³йся обратить къ религ³и великую, но заблудшую душу Байрона, часто бесѣдовалъ съ нимъ о Библ³и, но поэта и тогда привлекала больше художественная сторона священныхъ книгъ. "Я помню,- разсказываетъ одинъ изъ свидѣтелей этихъ бесѣдъ, Финлей,- онъ (Байронъ) спросилъ доктора (Кэннеди), вѣритъ ли тотъ въ привидѣн³я, прочелъ разсказъ о появлен³и духа Самуила передъ Сауломъ и сказалъ, что это одно изъ самыхъ величественныхъ мѣстъ Писан³я; дѣйствительно, какъ уже часто было отмѣчено, мало кто былъ болѣе начитанъ въ священныхъ книгахъ (чѣмъ Байронъ), и я слышалъ отъ него, что очень рѣдк³й день проходитъ, чтобы онъ не прочелъ ту или другую главу изъ маленькой карманной Библ³и", которая всегда была при немъ. Разсказъ объ Аэндорской волшебницѣ (1-я кн. Царствъ, гл. XXVIII), конечно, заслуживаетъ вышеприведенный отзывъ, а отзывъ этотъ въ свою очередь показываетъ, какъ тонко умѣлъ Байронъ цѣнить строгую и безыскусственную простоту литературныхъ средствъ такой отдаленной эпохи. Мы имѣемъ въ данномъ случаѣ весьма любопытный примѣръ того, что критическое чутье Байрона порой превосходило его собственную силу поэтической реализац³и. Одно изъ стихотворен³й, входящихъ въ циклъ "Еврейскихъ мелод³й", подъ заглав³емъ "Саулъ" является переложен³емъ упомянутаго мѣста Библ³и, и надо сказать, что при всей звучности Байроновскихъ стиховъ, при всей картинности его образовъ онъ здѣсь далеко не достигъ красоты источника. Появлен³е тѣни Самуила описывается у него слишкомъ пространно и эффектно, въ соотвѣтств³и съ распространеннымъ тогда вкусомъ къ загробнымъ ужасамъ: "Земля разверзлась; онъ стоялъ въ центрѣ облака; свѣтъ измѣнилъ свой оттѣнокъ, исходя изъ его савана. Въ его пристальныхъ глазахъ сквозила смерть. Его руки поблекли, его жилы изсохли; его ноги сверкали костлявой бѣлизной, тощ³я, лишенныя мускуловъ и обнаженныя, какъ у скелета. Изъ его неподвижныхъ губъ, изъ его бездыханной грудной клѣтки исходили глух³е звуки, какъ вѣтеръ изъ пещеры. Саулъ увидѣлъ и упалъ на землю, какъ падаетъ дубъ, сраженный ударомъ грома". Бъ Библ³и, какъ извѣстно, Саулъ не видитъ Самуила и только слышитъ его голосъ: "И увидѣла женщина Самуила, и громко вскрикнула... и сказалъ ей царь: не бойся; что ты видишь? И отвѣчала женщина: вижу какъ бы Бога, выходящаго изъ земли.- Какой онъ видомъ?- спросилъ у нея Саулъ. Она сказала: выходитъ изъ земли мужъ престарѣлый, одѣтый въ длинную одежду. Тогда узналъ Саулъ, что это Самуилъ, и палъ лицомъ на землю и поклонился." Также романтизованъ другой библейск³й мотивъ о "Дочери ²ефѳая" (Кн. Суд., гл. XI). Это вообще одно изъ слабѣйшихъ стихотворен³й всего цикла, и мы упоминаемъ о немъ лишь для характеристики поэтическихъ пр³емовъ Байрона въ данный пер³одъ. Стихотворен³е Байрона кончается словами дѣвушки къ отцу: "Пусть память обо мнѣ будетъ твоей славой, и не забудь, что я улыбалась, умирая!" Насколько проще и трогательнѣе говоритъ она въ Библ³и: "Сдѣлай мнѣ только вотъ что: отпусти меня на два мѣсяца; я пойду, взойду на горы и оплачу дѣвство мое съ подругами моими".

Таковы стихотворен³я, въ которыхъ Байронъ стремился объективно поэтизировать литературный матер³алъ, заимствованный изъ Библ³и. Въ нихъ видно его мастерство, но не видно того высокаго лиризма, который дѣлаетъ его ген³альнымъ поэтомъ всегда, когда затронуто лично имъ пережитое чувство. Гораздо ярче поэтому проявился талантъ Байрона тамъ, гдѣ онъ пользуется не эпическими, а лирическими мотивами изъ "Псалмовъ", "Экклез³аста" или "Книги ²ова". Особенно близко къ образу мыслей и привычному настроен³ю автора подходятъ пессимистическ³я изречен³я Экклез³аста о "суетѣ суетъ". Въ стихотворен³и на эту тему онъ съумѣлъ сохранить вѣрность духу (если не буквѣ) подлинника и вмѣстѣ съ тѣмъ дать выражен³е собственному разочарован³ю въ земныхъ благахъ и радостяхъ.

Но далеко не всегда поэтъ придерживается опредѣленнаго библейскаго текста, и мног³я изъ лучшихъ "Еврейскихъ мелод³й" носятъ только легк³й восточный колоритъ, а въ сущности представляютъ совершенно оригинальныя по содержан³ю и по формѣ произведен³я. Къ этому числу принадлежатъ всѣ тѣ стихотворен³я, въ которыхъ оплакивается печальная судьба избраннаго народа послѣ плѣнен³я и разселен³я по чужимъ землямъ. Въ нихъ отражается присущее постоянно Байрону сочувств³е угнетеннымъ народамъ, и ихъ можно сопоставить съ лучшими мѣстами его поэмъ, посвященными порабощенной Итал³и и Грец³и. Глубоко прочувствованный мрачный лиризмъ здѣсь соединяется съ необыкновенно выразительными и яркими образами, напоминающими "Плачъ ²ерем³и". Недаромъ поэты другихъ народовъ, огорченные утратой родины, находили въ этихъ стихотворен³яхъ отзвукъ своимъ чувствамъ и перекладывали ихъ на свой языкъ въ примѣнен³и къ своему отечеству. Такъ напр. заключительные стихи прекрасной элег³и "О, плачьте о тѣхъ": "У дикаго голубя есть гнѣздо, у лисицы нора, у людей родина, у Израиля только могила", почти дословно переведены Зигмунтомъ Красинскимъ съ замѣной Израиля полякомъ 1). Къ той же категор³и стихотворен³й, имѣющихъ лишь весьма отдаленную связь съ библейскимъ текстомъ, надо отнести и наиболѣе популярное у насъ, вслѣдств³е перевода Лермонтова, стихотворен³е "Душа моя мрачна*. Относительно него Натанъ разсказываетъ въ своихъ воспоминан³яхъ анекдотъ, повторяемый за нимъ всѣми б³ографами великаго поэта, будто бы Байронъ написалъ эти два восьмистиш³я однимъ почеркомъ пера, какъ бы въ порывѣ безум³я, желая посмѣяться надъ ходившей въ обществѣ сплетней, что онъ дѣйствительно одержимъ душевнымъ недугомъ. Едва ли однако этотъ фактъ, если онъ въ дѣйствительности и имѣлъ мѣсто, правильно понятъ очевидцемъ, потому что стихотворен³е это само по себѣ не заключаетъ ничего безумнаго, и если Байронъ и написалъ его въ связи со слухами объ его сумашеств³и, то развѣ только съ цѣлью доказать какъ разъ обратное,- что такую вещь не можетъ создать помѣшанный. Какъ бы то ни было, стихи эти, несомнѣнно, съ особенной яркостью отражаютъ душевное состоян³е автора. Это не объективное воспроизведен³е психолог³и фиктивнаго ³удейскаго царя, а болѣзненный лирическ³й порывъ, лишь слегка прикрытый экзотической фабулой, напоминающей игру Давида передъ Сауломъ, и въ этой субъективности заключается весьма любопытный психологическ³й документъ, цѣнный для б³ограф³и поэта.

Kaźdy ptach ma swoje gniazdo,

Kaźdy robak swoją brylę,

Kaźdy człowiek ma cjezyznę,

Tylko Polak ma mogiłę.

Дѣло въ томъ, что "Еврейск³я мелод³и" писались въ пер³одъ времени, предшествующ³й свадьбѣ Байрона, когда онъ старался увѣрить себя и другихъ, что онъ поставилъ крестъ на прошломъ, что онъ счастливъ или по крайней мѣрѣ спокоенъ, уравновѣшенъ и способенъ свѣтло смотрѣть въ будущее. И вдругъ такой отчаянный вопль души: "Я хочу плакать, иначе это отягченное сердце разорвется*. Откуда такая подавленность?... Полгода тому назадъ поэтъ забросилъ свой дневникъ, оканчивающ³йся цитатой изъ "Короля Лира": "Шутъ, я съ ума сойду!" Общественныя и личныя дѣла одинаково плохи и наводятъ только на мрачныя мысли. Во Франц³и возстановлены Бурбоны: "Повѣсьте же философ³ю!" - цитируетъ Байронъ опять Шекспира. Въ личной жизни никакой отрады: "Въ двадцать пять лѣтъ, когда лучшая часть жизни минула, хочется быть чѣмъ-нибудь; а что я такое? Человѣкъ двадцати пяти лѣтъ и нѣсколькихъ мѣсяцевъ - и больше ничего. Что я видѣлъ? Тѣхъ же самыхъ людей по всему свѣту - ахъ, и женщинъ къ тому же". Въ прошломъ у него нѣтъ ничего - настолько ничего, что онъ не хочетъ возвращаться къ своимъ воспоминан³ямъ, "какъ песъ на свою блевотину" (еще реминисценц³я изъ Библ³и). Впереди ему улыбается "сонъ безъ сновъ" (еще отзвукъ Шекспира). Старая и несчастная любовь его къ Мэри Чевортъ еще не пережита: она несчастна замужемъ, пишетъ ему дружеск³я письма, съ грустью и сожалѣн³емъ вспоминаетъ о прошедшихъ дняхъ, "счастливѣйшихъ въ ея жизни". Онъ глубоко страдаетъ, старается забыться въ кутежахъ среди веселыхъ гулякъ и доступныхъ подругъ, но еще больше ухудшаетъ состоян³е своей души. Имъ овладѣваетъ желан³е прибѣгнуть къ героическому средству для излѣчен³я: "Я исправлюсь, я женюсь,- если только кто-нибудь захочетъ взять меня". Черезъ нѣсколько мѣсяцевъ его будущая жена, Аннабелла Мильбанкъ, не отказалась его взять, и онъ добросовѣстно старается быть достойнымъ ея совершенствъ и быть счастливымъ тѣмъ счастьемъ, которое ему даруютъ. Намѣрен³я у него прекрасныя и плоть тверда, но духъ немощенъ. Старыя разочарован³я отравляютъ новую надежду, старая любовь обезцвѣчиваетъ новую любовь. Въ позднѣйшей своей поэмѣ "Сонъ" онъ утверждаетъ, что даже когда онъ стоялъ передъ алтаремъ рядомъ съ прелестной невѣстой, въ его мысленныхъ взорахъ пронеслась картина послѣдняго, печальнаго свидан³я съ другой дѣвушкой,- пронеслась и исчезла, и онъ стоялъ, спокойный и безпечный, произносилъ положенные обѣты, но не слышалъ собственныхъ словъ, и всѣ предметы кружились вокругъ него..." Вотъ онъ уже счастливый супругъ, и всѣ считаютъ его таковымъ, да и онъ самъ готовъ вѣрить въ свое возрожден³е, но чуткое сердце женщины не могло обмануться: лэди Байронъ съ замѣчательной прозорливостью угадывала, что ея мужъ не пр³обрѣлъ покоя своей мятежной душѣ. "Я помню,- говоритъ Байронъ въ недавно опубликованныхъ сполна "Отрывочныхъ мысляхъ" {Цитируемъ по книгѣ проф. Алексѣя Н. Веселовскаго "Байронъ" М. 1902.}, - какъ, проведя въ обществѣ цѣлый часъ въ необычайной, искренней, можно даже сказать блестящей веселости, я сказалъ женѣ:- меня называютъ меланхоликомъ, даже злоупотребляютъ этимъ назван³емъ, - ты видишь сама, Bell, какъ часто это оказывается несправедливымъ.- Нѣтъ, Байронъ, - отвѣчала она, - это не такъ; въ глубинѣ сердца ты - печальнѣйш³й изъ людей, даже въ тѣ минуты, когда кажешься самымъ веселымъ..." Очевидно, "душа его была мрачна" хронически, даже въ промежутокъ времени между успѣшнымъ предложен³емъ и свадьбой, и если онъ на людяхъ старался замаскировать свою мрачность манерами свѣтскаго человѣка, то въ моментъ творчества онъ не въ силахъ былъ лгать себѣ и изливалъ свою душу подъ прозрачною фикц³ей израильскаго мудреца или царя.

Впрочемъ, онъ не всегда прибѣгалъ и къ этому пр³ему. Въ числѣ "Еврейскихъ мелод³й* есть нѣсколько такихъ, въ которыхъ при другомъ сосѣдствѣ никто не могъ бы усмотрѣть ничего восточнаго или библейскаго: это субъективная лирика чистѣйшей воды, и основной тонъ ея все тотъ же безпросвѣтно меланхолическ³й. Таково необыкновенное по простотѣ и искренности небольшое стихотворен³е "Солнце безсонныхъ", обработанное для музыки многими композиторами: все уже пережито, но и воспоминан³я о прошломъ только мерцають безсильными лучами, какъ меланхолическая звѣзда, а грѣть не могутъ.

Изъ любовныхъ стихотворен³й, вошедшихъ въ циклъ "Еврейскихъ мелод³й", нѣтъ ни одного, которое было бы навѣяно наивной страстностью "Пѣсни пѣсенъ", и всѣ они носятъ чисто сѣверный, меланхолическ³й характеръ, воплощая также несомнѣнно пережитые авторомъ моменты. Одно только, открывающее весь циклъ ("Она шла въ своей красѣ"), по отсутств³ю тяжелаго раздумья, рѣзко отличается отъ всѣхъ дальнѣйшихъ стихотворен³й, несмотря на свое изящество и богатство образовъ; впрочемъ, оно и было присоединено къ остальнымъ лишь впослѣдств³и, и очевидно не слито съ ними единствомъ настроен³я. Зато другое ("О, похищенная во цвѣтѣ красоты"), обращенное къ неизвѣстной умершей дѣвушкѣ, вполнѣ поддерживаетъ господствующ³й тонъ безнадежной грусти: на безвременную могилу, у журчащаго потока, печаль часто будетъ приходить, чтобы склониться изнеможенной головой и напоить свои тяжелыя мысли грезами; все прошло, - слезами не возвратить невозвратнаго, но это утѣшен³е не осушаетъ ни одной слезы...

Таковъ составъ разбираемой группы стихотворен³й. Приступивъ къ ней чисто внѣшнимъ образомъ, какъ къ заданной темѣ, поэтъ недолго выдержалъ роль объективнаго виртуоза, а вложилъ тотчасъ же въ свой урокъ дорог³я мысли и выстраданныя чувства. Это обезпечиваетъ "Еврейскимъ мелод³ямъ" почетное мѣсто среди прочихъ лирическихъ произведен³й Байрона, а слѣдовательно и во всем³рной поэз³и.

Евг. Дегенъ.

ЕВРЕЙСК²Я МЕЛОД²И.

ПРЕДИСЛОВ²Е.

Нижеслѣдующ³я стихотворен³я были написаны по просьбѣ моего друга, Дугласа Кинэрда, для Сборника Еврейскихъ Мелод³й. Они напечатаны вмѣстѣ съ музыкой, на которую положены гг. Брэгэмомъ и Натаномъ.

Январь 1815.

ОНА ИДЕТЪ ВЪ КРАСѢ СВОЕЙ.

(She walks in beaute).

Она идетъ въ красѣ своей,

Какъ ночь, горящая звѣздами,

И въ глубинѣ ея очей

Тьма перемѣшана съ лучами,

Преображаясь въ нѣжный свѣтъ,

Какого въ днѣ роскошномъ нѣтъ.

И много грац³и своей

Краса бы эта потеряла,

Когда бы тьмы подбавить къ ней,

Когда бъ луча недоставало,

Въ чертахъ и ясныхъ и живыхъ,

Подъ черной тѣнью косъ густыхъ.

И щеки рдѣютъ и горятъ,

Уста манятъ улыбкой нѣжной,

Черты такъ ясно говорятъ,

О жизни свѣтлой, безмятежной,

О мысляхъ, зрѣющихъ въ тиши,

О непорочности души.

Д. Михаловск³й

НА АРФѢ СВЯЩЕННОЙ МОНАРХА ПѢВЦА.

(The harp the monarch minstrel swept).

На арфѣ священной монарха пѣвца

Струна отзвучала навѣки.

Могучею силой волнуя сердца,

Она призывала на подвигъ борца,

Внимали ей горы и рѣки...

И звукъ ея сердцу отрадою былъ,

Смягчалися скорбь и обида,

И славивш³й пѣснею Господа силъ,

Давидъ псалмопѣвецъ - затмилъ

Царя ²удеи Давида.

Властитель народа, избранникъ небесъ,

На арфѣ онъ славилъ священной

Красу м³розданья, величье вселенной

И тайны Господнихъ чудесъ.

Пусть звуки тѣхъ пѣсенъ давно отзвучали,

Но вѣрою бьются сердца,

И къ небу взывая въ тоскѣ и печали,

Мы внемлемъ и нынѣ, какъ прежде внимали,

Умолкнувшей арфѣ пѣвца.

О. Чюмина.

О, ЕСЛИ ТАМЪ ЗА НЕБЕСАМИ.

(If that high world).

О, если тамъ, за небесами,

Душа хранитъ свою любовь,

И если съ милыми сердцами

За гробомъ встрѣтимся мы вновь -

То какъ манитъ тотъ м³ръ безвѣстный,

Согласитесь, достаточно необычно, что у английского барона, лорда Байрона, есть цикл стихов "Еврейские мелодии", написанный в 1814-1815 гг, как тексты песен, совместно с композитором Исааком Нэтеном на обработки религиозных мелодий, которые ранее обычно звучали в синагоге (то что уехавший в Австралию Нэтен стал отцом австралийской музыки - это отдельная история). Еще необычней то, что получившиеся песни в свое время были исключительно популярны (хочется послушать, ни у кого нет?). Многие стихи переводились на русский (начиная с Лермонтова и кончая Маршаком). Но не все. Вроде как, этот стих никто из известных не переводил, потому рискну восполнить пробел.

Проснулась арфа менестреля...
Джорд Гордон, лорд Байрон
из цикла "Еврейские мелодии"

I
Проснулась арфа менестреля
Царя людей, любви Небес*
Над музыкой, благоговея
сердца трепещут, всхлип сердец
родит слезу. Струна - страстей кузнец
расплавит и железный норов
благословляя силой новой -
и нет глухих, кто не взволнован
кто музыкой не околдован -
И, с лирою в руках, Давид сильнее трона.

II
Царя победы восхвалив
И Богу почести воздав
Снискала похвалу долин,
Поклоны гор, лесов и трав -
Та песнь, что будет вечна в небесах!
С тех пор - не слышна над землёй.
Молитва, дочь её Любовь -
Даруют для души крыло
Лететь к той песне неземной
В мечте, что не развеет свет дневной.

*Иллюстрация: Рембрандт. Давид, играющий на арфе перед Саулом.

She Walks In Beauty
by George Gordon, Lord Byron

I
The harp the Monarch Minstrel swept,
The King of men, the lov"d of Heav"n,
Which Music hallowed while she wept
O"er tones her heart of hearts had giv"n,
Redoubled be her tears, its chords are riv"n!
It soften"d men of iron mould,
It gave them virtues not their own;
No ear so dull, no soul so cold,
That felt not-fired not to the tone,
Till David"s lyre grew mightier than his throne!

II
It told the triumphs of our King-
It wafted glory to our God-
It made our gladdened vallies ring-
The cedars bow-the mountains nod-
Its sound aspired to Heaven and there abode!
Since then-though heard on earth no more-
Devotion and her daughter Love
Still bid the bursting spirit soar
To sounds that seem as from above
In dreams that day"s broad light can not remove.

Байрон джордж гордон - еврейские мелодии. Еврейские песни байрона

Posts from This Journal by “История и культура” Tag

Масада больше не падет

Добрый дедушка Ленин, от которого стынет кровь. Записки садиста и убийцы

Израильский танкист, уничтоживший до 60 советских танков в одном бою