Патриарх сербский павел о вере. Будущий патриарх рано потерял родителей, его воспитала тётка

Гойко Стоичевич, будущий патриарх Павел, родился с очень слабым здоровьем в праздник Усекновения главы Иоанна Предтечи 11 сентября 1914 года в бедной крестьянской семье. Были моменты, когда над его кроватью у изголовья зажигали свечу, думая, что он умер. Как ни странно, это сыграло для духовного развития Гойко свою положительную роль. Родители понимали, что работник на поле из него никакой, и после окончания начальной школы разрешили учиться дальше.

Завершив среднее образование, по мотивам не столько личным и религиозным, сколько под давлением семьи он поступил в семинарию в Сараеве. За годы учебы в семинарии Гойко прошел те испытания и искушения, которые свойственные юному возрасту: сомнения в вере, страх и прочее. Постепенно он начинал понимать, какое большое значение в нашей жизни играют терпение и доверие к Богу. В 1936 году он поступает на богословский факультет Белградского университета.

Окончание учебы совпало с началом Второй мировой войны. Чтобы выжить, нужно было скрываться в горах, много трудиться. Годы войны также были временем потрясений и духовного осмысления жизненных ценностей. Гойко не единожды видел тела убитых и подвергнутых страшным пыткам ни в чем не повинных монахов. Промысл Божий привел его работать преподавателем у детей беженцев из Боснии в небольшом селении Бане-Ковиляче. Там с ним случилось событие, которое во многом определило дальнейшую судьбу будущего патриарха.

Болезнь. Монашество

Гойко заболел туберкулезом. Врачи сообщили, что жить ему осталось максимум три месяца. Понимая, что жизнь пришла к концу, он слезно молился Божией Матери, и его молитва была услышана: начали появляться первые признаки исцеления. Этот случай стал для него знаковым.

Планы жениться и стать приходским священником резко отменились. С этого времени он направляет свою жизнь по пути монашества.

В 1945 году Гойко становиться послушником одного маленького монастыря в Овчаре. Монастырь выживал за счет земледелия и небольшого стада. Его друзья послушники потом вспоминали об этих годах жизни будущего патриарха: «Гойко мог отремонтировать почти всё. Достать обувь в те годы было трудно, и он находил ботинки без подошвы, брал выброшенные на свалку покрышки от автомобиля, делал из них подошвы, и получалась приличная обувь. Если не было резины, он делал подошвы из дерева, а потом подбивал металлом».

Послушник Гойко был пострижен в монахи в канун Благовещения в 1948 году с именем Павел. В том же году он был рукоположен в иеродиакона. Павел был единственным в монастыре, кто получил университетское богословское образование. Основным его послушанием стало преподавание. Это у него получалось настолько хорошо, что слава о нем достигла патриарха в Белграде.

В 1954 году его рукополагают в иеромонахи и назначают на должность протосинкела (секретаря или канцлера) патриархии. Видя его незаурядные способности, Синод Сербской Православной Церкви направляет его завершить обучение на богословском факультете Афинского университета. Там иеромонах Павел был замечен благодаря своему благочестию и смирению. Архиепископ афинский Дорофей говорил: «Пока у них будут такие кандидаты, как отец Павел, Сербской Церкви не нужно будет беспокоиться относительно будущих епископов».

Епископство

В 1957 году Священный Синод Сербской Православной Церкви возводит иеромонаха Павла сначала в архимандриты, а затем в епископы. Владыка Павел больше тридцати трех лет исполнял обязанности епископа Рашинско-Презренского. В течение этого времени он был вынужден противостоять многочисленным проявлениям агрессии против Церкви и против сербского народа со стороны мусульманско-албанского населении региона с молчаливого согласия, а иногда и одобрения коммунистического государства.

Сам владыка часто становился жертвой агрессии. На улицах, по которым он ходил без сопровождения по собственной воле, несмотря на опасность, прохожие выкрикивали оскорбления в его адрес, толкали, были с ним грубы. Бывало так, что его выталкивали из общественного транспорта, которым он пользовался по своей скромности. Однажды на автобусной остановке разъярённый албанец ударил его по лицу, да так, что скуфейка отлетела в одну сторону, а сам владыка – в другую. Он встал, поднял скуфью, надел ее, с грустью и состраданием посмотрел на своего обидчика и, не сказав ни слова, спокойно продолжал свой путь.

Будучи истинным монахом, владыка Павел был очень скромен. Несмотря на то, что он как епископ мог ездить на личном автомобиле с водителем, владыка пользовался только общественным транспортом даже для дальних поездок. Было удивительно видеть, как владыка ночью ездил без сопровождения на автобусе или поезде, неся с собой чемодан с облачением, чтобы служить в церквах и монастырях, особенно там, где не было священника. Часто ему случалось проходить пешком по десять километров, чтобы добраться до места. Бывало, по окончании службы, чтобы вернуться домой, епископу нужно было добраться до какого-нибудь населенного пункта, где был автобус, при этом он пропускал вперед всех, кто туда заходил. Если же мест в автобусе после этого не оказывалось, то он шел пешком преодолевал расстояние в двадцать-тридцать километров. Понуждаемый своим окружением купить автомобиль для нужд епархии, владыка Павел ответил: «Пока у каждой сербской семьи в Косове не будет машины, у меня ее не будет тоже».

Резиденция Презренского епископа размещалась в бывшем русском консульстве. Владыка занимал в нем одну комнату, остальные отдал в безвозмездное пользование студентам, которые по своей бедности не могли позволить себе снимать их в городе. При этом владыка не только давал им кров и пищу, но и следил за их учебой, занимаясь с отстающими.

В резиденции не было даже телефона, и Синод вызывал владыку Павла на заседания телеграммой. В отличии от большинства епископов, у него не было прислуги, он сам готовил себе еду на старой, коптящей, забрызганной жиром плите. Питался владыка Павел очень скромно. В зависимости от дня это могла быть картошка, белая фасоль, капуста, шпинат с рисом, но чаще всего – крапива. Все это он готовил без масла и лишь в праздничные дни делал исключение.

Кровать, на которой спал епископ, заслуживает отдельного разговора. Это была старая железная рухлядь, на которую владыка, живя в монастыре, набил доски. Тюфяк он соорудил из соломы, которую позже заменил листьями кукурузы, подушка была из того же материала. И эту самую кровать епископ Павел забрал с собой в Белград, когда стал патриархом. Один архимандрит попробовал было ночь проспать на кровати епископа, пока тот был на заседании Синода, и так и не смог этого сделать. Кровать была ужасно жёсткая и неудобная.

Не довольствуясь уборкой в келье, владыка также убирал и кафедральный собор, вычищая утварь и подметая пол. Он сам непосредственно принимал участие во всех строительных работах. Конечно же, это вызывало удивление и даже замечания, что, мол, «не подобает в таком возрасте и сане трудиться, как молодому послушнику». На это Владыка Павел как-то ответил:

«Некоторые утверждают, что епископ не должен чинить черепицу на крыше и что ему не следовало бы работать…Как будто работа – что-то унизительное! Не труд унижает человека, а грех. Между прочим, если Господь был способен трудиться, своими руками обрабатывать древесину, то почему я не могу? Если труд не унижал Его, то меня уж тем более не унизит».

Доходило даже до того, что епископ сам чинил обувь расквартированным в его резиденции студентам.

Особенное внимание владыка уделял миссионерской работе, лично проводя лекции и беседы с прихожанами и духовенством.

Духовная жизнь

Будучи епископом, а затем и патриархом, владыка оставался прежде всего монахом. Он неукоснительно исполнял монашеские правила, ежедневно служил Литургию, строго соблюдал пост. Где бы он ни был, Святейший обязательно начинал день с Литургии. Как-то, приехав в 2000 году в Москву на освящение храма Христа Спасителя, где по регламенту он должен был служить на следующий день, Святейший сразу же после ночного перелета отправился искать храм, где совершается Литургия. И поскольку его епископские облачения были уже переданы в храм Христа Спасителя, патриарх Павел, найдя ближайший храм, попросил пресвитерские облачения и отслужил Литургию священническим чином.

Патриарх

Патриархом Сербским владыка Павел стал в самое тяжелое для Сербии время, осенью 1990 года. В это время владыке было уже семьдесят шесть лет. То, что выбор упал на владыку Павла уже в первом туре, было удивительно как для него самого, так и для всей Сербии. Хотя он и был уже известен и почитался за святость жизни, но всё же не относился к епископам, работавшим в окружении предыдущего патриарха, или архиереям, популярным благодаря СМИ. Его простая и смиренная жизнь, казалось бы, не прочила ему такого высокого социального, политического и церковного положения. Скромность, кротость и малый рост не создавали впечатления человека авторитетного и представительного, чего требует патриаршее служение. Сам он не только не выдвигал свою кандидатуру, но и вовсе не стремился к такой деятельности. По своей простоте и смирению, владыка Павел был удивлен и смущен тем, что выбор упал именно на него. По его собственным словам, назначение стало для него настоящим шоком. Однако позже он скажет:

«Я упокоился, когда понял, что самое высокое положение состоит в том, чтобы быть примером в служении и заботе о ближнем, а не в том, чтобы раздавать приказы»

Служение Церкви

Как показало время, избрание владыки Павла на патриаршее служение было лучшим выбором для сербского народа. Освобождённый от страстей многолетней аскезой, обладавший незыблемым внутренним стержнем, исполненный любви, сострадания и смирения, патриарх всегда владел ситуацией. А время его правления было тяжелейшим для Церкви. Бедственное положение Югославии в период распада и гражданских войн, международных санкций и военной агрессии США и Европы, демонизация страны западными СМИ, агрессивная сепаратистская политика косовских албанцев при поддержке США и основных европейских держав, поэтапное спланированное разрушение региона, ставшего колыбелью Сербской Церкви и ее исторического и религиозного наследия – всё это легло тяжелым бременим на плечи патриарха.

Укоренённый в духе Предания, сдержанный в суждениях, он умел слушать и слышать каждого, при этом руководствуясь только Евангелием, а не какими-либо политическими предпочтениями. Его слова, сказанные в то время, актуальны для нас сегодня как никогда:

«Любая власть так или иначе хочет замкнуть на себе все остальные институты, чтобы они служили ей рабским образом. Что бы я ни сказал, чего бы ни сделал, меня критиковали и письменно, и устно, будь я на стороне власти или оппозиции. Я могу ответить лишь то, что на всех нас должно распространяться предписание апостола Павла: «едите ли, пьете ли, или иное что делаете, все делайте во славу Божию» (1 Кор. 10, 31). Это же правило распространяется и на политику. Она, как и все остальное, тоже может быть во славу Божию, а может быть и наоборот. Для апостолов неважно было знать, кто из них сядет рядом с Иудой, для них важно было знать, не будет ли он Иудой. У нас не всегда есть возможность выбирать, рядом с кем проводить свою жизнь. Но кем будем мы сами, людьми или нелюдями, – зависит от каждого из нас».

В течение долгих межэтнических войн, которые сопровождали весь период его патриаршества, патриарх Павел не только стоял над страстями, но и был выше любых критериев политической оценки. Он не был на стороне ни одной из сербских партий и даже не на стороне Сербии, но на стороне жертв, кем бы они ни были.

«Мы переживаем страдания всякого человека как наши собственные. Поскольку каждая человеческая слеза, каждая рана телесная или душевная – это братская слеза, братская рана и братская кровь», – писал он в своем послании 1992 года. Вот почему сам он приходил на помощь несчастным людям вне зависимости от их религиозной принадлежности, молился за всех людей и оказывал им материальную помощь.

Страдая душой за сербский народ, защищая его, Святейший Патриарх Павел противостоял всякой идее «национального очищения», любой идее, согласно которой сербское население должно исключить другие нации из своего жизненного пространства. Он поступал так, потому что Бог наделил людей одинаковым достоинством и рассматривал их как равных, каким бы ни было их этническое происхождение и религиозная принадлежность.

Национализм, понимаемый не как уважение и любовь к своему народу и присущим ему ценностям, а как чувство превосходства одной нации над другой, ведущее к исключению, унижению или ненависти, он считал противоречащим евангельским принципам, приводящим к самоуничтожению в личном и общественном плане:

«Ни в коем случае у христианина не должно быть внутреннего конфликта по отношению к своему собственному народу и к своей способности как верного православного следовать заповедям Бога. Если человек сосредотачивает всю свою доброту и великодушие только на своем народе, не оставляя в душе никакого места для благородных чувств по отношению к другим народам, это оборачивается злом как для него самого, так и для его народа».

Патриарх отмечал, что если любовь к врагам – слишком трудный образ для поведения, требующий высокого духовного уровня, то, по меньшей мере, стоило бы соблюдать другую евангельскую заповедь – не желать другому того, чего не желаешь себе. «Будьте людьми, поступайте со всеми по-человечески», – очень часто повторял Патриарх.

Аскеза

При всей своей загруженности патриарх Павел оставался верным своим монашеским обетам. Каждый день он вставал в четыре часа утра и исполнял монашеское правило. В пять утра служил Литургию. Так же неукоснительно он придерживался и вечернего уставного богослужения. Земные поклоны занимали важное место среди аскетических упражнений патриарха. Он оставил их только во возрасте девяносто одного года, когда травма колена сделала их невозможными. Весь день в меру сил он наполнял молитвой. Молитва занимала и часть его ночного времени.

В отношении пищи он установил для себя суровый режим. Утром после Литургии патриарх не завтракал, довольствуясь чашкой чая и куском хлеба. В полдень съедал небольшую порцию овощей, которую отваривал сам с небольшим количеством зелени, собранной вокруг патриархии. Почти всегда воздерживался от ужина. Питался постной пищей даже вне постных дней и больших постов. И только в праздничные дни позволял себе немного масла и рыбы. Алкоголь не употреблял вовсе, довольствуясь обычно томатным соком. Ложился поздно, вставал рано.

Став патриархом, владыка занимал малую часть апартаментов. Его внучатая племянница Снежана Милкович, одна из немногих, кто мог войти в его частные покои, рассказывала:

«Большинство из предметов мебели, которые стояли в комнате патриарха, нельзя было увидеть больше нигде, как только в некоторых кафе, владельцы которых желали сохранить атмосферу прошлого, и в комиссионных магазинах, где продавалась старая затертая мебель. Место его спальни было самым меленьким помещением в патриархии. По всей видимости, раньше здесь была кладовая. В ней помещалась только кровать, старый шкаф, металлический сундук и стул. Над кроватью была прикреплена полка, где он держал очки, книги и еще несколько личных предметов, чтобы иметь их под рукой. Эта комната была точь в точь такой же, как и его монашеская келья, которую я видела, когда посещала со своей матерью монастырь Девич».

Патриарх не пользовался не только личным автомобилем, но даже и телефоном. Готовил пищу себе сам, покупая продукты в ближайшем магазине. Убирал не только в своих покоях, но и в здании патриархии. В конце трапезы святейший патриарх тщательно собирал и съедал крошки, оставшиеся на столе. Один епископ рассказывал, что как-то Святейший был приглашен на праздник. На трапезе подавали рыбу. Когда рыбу съели и собирали остатки, то он заметил, что на них осталось еще много рыбного мяса, особенно возле головы. Святейший попросил пакет, чтобы забрать остатки с собой, говоря: «Жалко всё это оставлять». На следующий день, когда епископы были приглашены к нему на обед в патриархию, Патриарх достал эти остатки, чтобы съесть. Поскольку он привык делиться, то предложил и гостям угощаться…

Для всего у Святейшего было богословское обоснование. Он говорил, что природа содержит духовные энергии. Расточая питание, даже в малых количествах, мы расточаем благодеяния, подаваемые нам Богом. Святейший напоминал эпизод из Евангелия, когда Господь после того, как накормил пять тысяч человек пятью рыбами и несколькими хлебами, повелел ученикам «собрать оставшиеся куски, чтобы ничего не пропало» (Ин. 6, 12).

Патриарх Павел сберегал и свои монашеские одежды. Сам их стирал, гладил, зашивал и ставил заплаты, если видел где-то дыру. Сам заботился о своей обуви и чинил, когда это было нужно. Если она изнашивалась так, что ее невозможно было носить, он находил где-нибудь выброшенную, подходившую ему по размеру пару, чинил ее и носил. Как-то он изготовил пару высокой обуви из женских сапог.

Даже став патриархом, он продолжал ездить на службу в общественном транспорте или ходить пешком. При этом он был доступен всем и каждому. Любой мог подойти к нему на улице и поговорить с ним. Передвигался он всегда без охраны, хотя в условиях гражданской войны это было не безопасно. На пути из храма Святейший мог зайти еще в гости к сестре или внучатым племянникам. По пути в патриархию он заходил в магазин и покупал вещи, необходимые для работы. Человек, который не знал в лицо патриарха, никогда бы не догадался, что сзади него в очереди, на остановке или в магазине стоит Святейший Патриарх Сербский, по молитвам которого уже при жизни совершались чудеса.

«Мы не выбираем ни страну, где родимся, ни народ, в котором родимся, ни время, в котором родимся, но выбираем одно: быть людьми или нелюдями» , - формулировал патриарх Павел. Чем тяжелее жизненные обстоятельства, говорил он, тем выше преодолевающий их человек перед Богом, перед своими предками, перед всеми людьми доброй воли. Возможно, это и есть завет патриарха Сербского Павла каждому из нас, - несмотря ни на что, всегда оставаться Человеком.

Почил Святейший Патриарх Павел в возрасте девяносто пяти лет 15 ноября 2009 года. Помоги нам, Господи, его святыми молитвами идти путем спасения.

Читая многочисленный материалы о Святейшем Патриархе Павле, появившиеся в связи с его смертью, у меня появилось желание вычленить и собрать вместе все эти трогательные истории о простоте, смирении, нестяжательности, удивительном чувстве юмора, мудрости Сербского Патриарха, назвав их патериком. Патерики или отечники - довольно интересный жанр церковной литературы. Это собрания кратких историй и изречений из жизни святых. Патерики лишены недостатков многих житий и жизнеописаний - излишней подробности в описании ненужных мелочей, хронологии событий, т.е., содержат самую соль, выжимку из того сокровища духовного опыта, которое оставляют нам святые отцы и жены.

1. Госпожа Яня Тодорович рассказывала мне историю, случившуюся с её сестрой. Та как-то попала на приём к Патриарху по какому-то делу. Обсуждая дело, она случайно посмотрела на ноги Патриарха и пришла в ужас при виде его обуви - это были старые, некогда порванные, а затем заштопанные ботинки. Женщина подумала: «Какой позор для нас, сербов, что нашему Патриарху приходится ходить в таком рванье, неужто никто не может подарить ему новую обувку?». Патриарх тут же с радостью сказал: «Видите, какие у меня хорошие ботинки? Я их нашёл возле урны, когда шёл в патриархию. Кто-то выбросил, а ведь это настоящая кожа. Я их немного подшил - и вот, они ещё долго смогут послужить».

2. С этими же ботинками связана ещё одна история. Некая женщина пришла в патриархию с требованием поговорить с Патриархом по неотложному делу, о котором она может сказать только лично ему. Такая просьба была необычной и её не сразу пустили, но всё же настойчивость посетительницы принесла плод, и аудиенция состоялась. Увидев Патриарха, женщина с большим волнением сказала, что этой ночью ей приснилась Богородица, которая велела принести Патриарху денег, чтобы он мог купить себе новую обувь. И с этими словами посетительница протянула конверт с деньгами. Патриарх Павел, не беря конверта, ласково спрашивает: «А в каком часу Вы легли спать?». Женщина, удивившись, ответила: «Ну... где-то в одиннадцать». «Знаете, я лег позже, около четырёх часов утра», - отвечает Патриарх, - «И мне тоже приснилась Богородица и просила передать Вам, чтобы Вы эти деньги забрали и отдали тем, кто в них действительно нуждается». И не взял денег.

3. Однажды, подходя к зданию патриархии, Святейший Павел заметил много стоявших у входа иномарок и поинтересовался, чьи это машины. Ему сказали, что это машины архиереев. На что Патриарх с улыбкой сказал: «Если они, зная заповедь Спасителя о нестяжательстве, имеют такие машины, то какие же машины у них были бы, если бы этой заповеди не было?».

4. Как-то раз Патриарх летел куда-то с визитом на самолёте. Когда они пролетали над морем, самолёт попал в зону турбулентности, стало трясти. Молодой архиерей, сидевший рядом с Патриархом, спросил, что он думает о том, что будет, если самолёт сейчас упадёт. Святейший Павел невозмутимо ответил: «В отношении себя лично я восприму это как акт справедливости: ведь в жизни я съел столько рыбок, что неудивительно, если теперь они съедят меня».

5. Может быть, нелишним будет также привести отрывок из беседы Николая Кокухина с диаконом Небойшей Тополичем: «По милости Божией у нас есть такой духовный пастырь, как Святейший Патриарх Павел... Он ведет аскетическую жизнь и является для нас живым примером евангельского пастыря. Он живет во Христе в полном смысле этого слова... Как православный монах он постится, то есть не кушает мяса, а в понедельник, среду и пятницу у него очень строгий пост... Он каждое утро служит литургию в маленькой часовне, которая находится в здании Патриархии. Там нет хора, а поют только прихожане... Он сам облачается перед службой и сам разоблачается после службы, он сам исповедует прихожан и сам причащает их. Подрясник и рясу он носит с тех пор, как постригся в ангельский чин (а это произошло пятьдесят лет назад). И не меняет их. Он сам стирает, гладит и чинит их. Он сам себе готовит пищу. Однажды он рассказал мне, как из женских сапог сшил себе хорошие ботинки, у него есть все сапожные инструменты, он может отремонтировать любую обувь. Он часто служит в разных храмах, и если увидит, что у священника порвана ряса или фелонь, он говорит ему: «Принеси, я починю ее»... Пребывание рядом с таким человеком - это большое благо для воспитания собственной души, для духовного возрастания». При этом Патриарх Павел является доктором богословия (это звание ему было присвоено ещё до патриаршества), он автор нескольких книг - монографии о монастыре святого Иоанникия Девичского и трехтомника «Да станут нам яснее некоторые вопросы нашей веры», некоторые выдержки из которого недавно были опубликованы в переводе на русский язык.

6. Всегда разделял время: 4 часа для сна, 4 - для умственной работы, 4 - для физической, 4 - для молитвы... Патриарх занимался очень разными делами. Бывало, занимался в Патриархии ремонтными работами, чинил замки, электропроводку. Был очень экономным человеком. Например, вечером он часто выходил на террасу здания Патриархии или становился рядом с ней, чтобы читать при свете городских фонарей, чтобы не жечь электричество еще и в здании. Нередко в Патриархии гасил свет, если кто-то по забывчивости оставлял его включенным.

7. Очень много исповедовал простой народ. Были дни, когда в домовом храме Патриархии все желающие могли прийти к Патриарху на исповедь. Он принимал всех.

8. Помню, больше всего меня потрясли слова Его Святейшества после его интронизации. Во время поздравлений некие высокопоставленные гости спросили него: «Какая у Вас будет программа действий?». И он ответил: «У меня только одна программа и она давно написана - Евангелие». Это был совершенно искренний ответ, и действительно, Патриарх следовал ей всю жизнь.

9. До интронизации Павел был епископом Рашко-Призренским, Косово и Метохия были его епархией. Часто албанцы вели себя недостойно. Например, однажды некий албанец подошел к нему на улице и сбил палкой митрополичью шапку. Епископ Павел молча поднял ее, перекрестился и сказал: «Дай Бог тебе здоровья!». Эти слова сильно подействовали, так что потом этот албанец пришел просить у него прощения и в селе стали относиться к епископу с большим уважением. Своим поведением, простым и доброжелательным обращением он снискал уважение и среди населения, так что многие албанцы, как и сербы, считали его святым. Несмотря на опасности военного положения, Патриарх Павел предпочитал ездить без охраны.

10. Он был прекрасный литургист, хорошо знал и глубоко чувствовал богослужение, т. к. служил каждый день. Он был теологом настолько высокого уровня, что, наверное, до конца его богословское наследие еще не открыли и не осмыслили. Возможно, из-за того, что эта сторона его деятельности была не так заметна. Он не любил выступать на конференциях, с кафедры рассказывать о том, как правильно понимать христианство. Охотнее он излагал это понимание в простых вопросах и ответах, в беседах с людьми, которых встречал на улицах или в Патриархии.

11. В беседах с сербскими священниками я узнал, что они ласково называли его «деда», т. е. дедушка. Он не обижался, а радовался, только не очень это показывал. Внешне он был очень строгий человек, но все понимали, что за этой строгостью была любящая, открытая душа. Он был «старцем для старцев», «светочем», как его называли. Рядом с Патриархом действительно становилось светло. Знаете, сербские храмы украшают не так пышно, как наши русские. В них меньше света, особенно в небольших церквах, горят лампадки, свечи... И мне запомнился Патриарх Павел: невысокого роста, крошечный человек, который молится в полутемном храме за весь мир.

12. Будучи очень ревностным в богослужении, он рассказал об одном случае, как во время литургии он услышал, что один из семинаристов, вероятно от излишнего усердия, пел громче других. После окончания службы Его Святейшество мягко обратил внимание на ошибку певчего: «Сынок, будь внимательнее на клиросе. Мне кажется, ты пел не совсем так, как следовало». На что юноша с некоторой обидой ответил: «Знаете, Ваше Святейшество, всякой птице дан свой голос!». А Патриарх со светлой улыбкой сказал: «Да, сынок, но в лесу. А здесь церковь!». Так, с любовью, с тонким юмором он указывал на ошибки и немощи паствы.

13. Однажды моя покойная мама лежала в больнице, мы с Патриархом пришли раньше и нас не пускали. Мы хотели пойти и сказать - «Знаете ли вы, кто с нами пришел?», но Патриарх остановил нас. «Нет, нет. Как же мы будем исполнять большее, если малого не можем исполнить?», - сказал он нам. И терпеливо ждал два часа, пока нас пустили.

14. «Будем людьми…» «Да поможет Господь и нам и врагам нашим…» «… Когда однажды мы предстанем перед своими предками, да не постыдимся их и они нас да не постыдятся…» Вот слова, которые Его Святейшество патриарх сербский господин Павел произносил чаще всего. Вот эти евангельские мысли, в духе мира и примирения. Так и сам жил. Смиренный, скромный. Именно это он и хотел передать народу. Он знал, что если хочешь научить кого-то добродетели не надо о ней говорить, надо ею жить. И народ видел в нем человека, который не говорит много, и слова его не из «книг мудрых», но просты и жизненны, опытны. Несмотря на то, что он был предстоятелем Церкви, он никогда не отождествлял свой сан с личностью, он носил обычные одежды простого монаха, хотя имел высший архиерейский сан.

15. Патриарх Павел оставил завещание, которое было открыто позавчера. Завещание, как сказали в Патриархии, «дышит скромностью, которая была во всем присуща Патриарху». Его Святейшество свое имущество завещал Сербской Православной Церкви и самым близким родным - детям своего брата Душана. Племяннику Гойко Стойчевичу и его сестре Наде патриарх оставил свои наручные часы и будильник.

16. В период, когда владыка Павел был избран за патриарха сербского, множество делегаций и многочисленные высокие иностранные представители выражали желание встретиться с Его святейшеством. Его сотрудникам это не очень нравилось, так как они боялись, что новый патриарх может растеряться и не будет знать как себя вести, так как, большую часть жизни он провел в монастыре. живя монашеской жизнью и не имел опыта мирской дипломатии. Попросил об аудиенции и очень тогда активный американский посол в Белграде Уоррен Циммерман. Патриарх принял его в Патриарших палатах. Посол передал приветствия и поздравления от имени американского народа, от имени американского президента и от себя лично. И после разговора на общие темы, посол спросил патриарха:
- Чем мы можем вам помочь?
Патриарх взглянул на него и ответил просто:
- Ваше превосходительство, а Вы не мешайте нам и так вы нам поможете!
Циммерман растерялся, не зная что ответить. Но время показало, что это была самая мудрая просьба.

17. Учил он и других жить скромно. Так случилось, что когда у него как у правящего епископа монахини из монастыря Сопочане близ Нового Пазара просили благословения купить „фичо“ (самый маленький в то время автомобиль - «запорожец»), чтобы им было легче возить из города необходимое для монастыря, и чтобы не ездить на автобусе, потому что в дороге случались и разные искушения, он отказал. Объяснение было таким: „Не дело покупать машину на деньги, которые вам жертвуют сироты и бедные, а еще может случиться, что вы поедете по лужам да и забрызгаете их!» В то время, пока он был епископом Рашско-призренским, он долго избегал покупки автомобиля и для своих и для нужд епархии. Он говорил: „Пока в каждом сербском доме на Косово не будет машины, не будет и у меня.“ Но в конце концов, согласился приобрести только один „варбург“, потому что стоил дешево и был удобен для перевозки разных товаров для нужд церкви и других вещей. Епископ Павел редко ездил на нем, потому что чаще всего ходил пешком. От монастыря до монастыря, от церкви до церкви, по всей епархии вдоль и поперек… и не знал он какие бывают автомобили.. Когда однажды его приехал навестить епископ жичский Стефан, с которым они были очень близки еще с времен духовной семинарии и они отправились на «пежо» владыки по епархии, воскликнул владыка Павел:
- Эх, брат, Стефан, до чего же хорош этот твой „варбург“!

18. Жители Белграда часто встречали патриарха Павла на улице, в трамвае, в автобусе… Однажды, когда он поднимался вверх по улице короля Петра, где находится Патриархия, один известный священник, одного из самых известных белградских храмов догнал его на новейшем роскошном „мерседесе“, остановился, вышел и обратился к патриарху:
- Ваше Святейшество, позвольте я подвезу Вас! Только скажите куда нужно…
Патриарх, не желая ему отказать, сел в машину, как только машина тронулась, разглядев как роскошно выглядит эта машина, патриарх спросил:
- А, скажи мне отче, чья же это машина?
- Моя, Ваше Святейшество! - как бы похвалился протоиерей.
- Остановитесь! - потребовал патриарх Павел.
Вышел, перекрестился и сказал священнику:
- Бог Вам в помощь! И пошел своей дорогой.

19. А однажды, когда он возвращался на трамвае в Патриархию, случилось нечто невероятно. В переполненном трамвае, который ехал к главному городскому вокзалу, кто-то воскликнул: „Вот, смотрите, Патриарх!“ и стал пробиваться к нему под благословение. За ним двинулись и другие, началась настоящая давка. Водитель остановил трамвай и потребовал, чтобы все, кроме патриарха, вышли на улицу. Оставив открытыми только одни двери, сказал: „А теперь по одному…» И так все, без толкучки подходили под благословение Святейшего.

20. В Патриархии часто вспоминают один диалог между патриарха и дьякона, (который всюду его сопровождал), перед отъездом на службу в церковь на Бановом холме.
- Как поедем, на машине? - спросил диакон, подсказывая ответ.
- На автобусе! - решительно ответил патриарх.
А теплое утро обещало жаркий день. Дьякону страшно не хотелось ехать городским транспортом.
- Далеко, в автобусе душно, давка…- старался уговорить патриарха дьякон.
- Поехали! - кратко и твердо отвечал Его святейшество, уже шагая вперед, решительно, со звоном, ударяя жезлом по асфальту.
- Но… - семеня за ним, дьякон выдвинул новый, как ему казалось неопровержимый аргумент - Ваше Святейшество, лето, многие идут купаться на Аду Циганлию (белградский пляж), в автобусах полно полуголых людей…не удобно..
Патриарх на минуту остановился, повернулся к своему помощнику и сказал:
- Знаете, отче, каждый видит то, что хочет!

21. Один из самых известных сербских фоторепортеров Вицан Вицанович пришел, чтобы сфотографировать патриарха для своего журнала.
Но, будучи атеистом, он не знал точно, как надлежит обратиться к патриарху. В ходе съемки, желая объяснить, как нужно встать, чтобы получился хороший снимок, он сказал:
- Ваше светлейшество…..
На что Патриарх спросил:
- Если я сам светлейшество, то зачем тебе вспышка?

Его Святейшество не знал празднословия, но бывало, что он словом „жертвовал собой“, ради назидания. Так случилось, что один гуляка, который нередко проводил время в ресторанчике „Знак вопроса“, напротив Патриархии, как только видел, что патриарх идет мимо Патриархии или Кафедрального собора, всякий раз перебегал улицу, чтобы взять благословение. И однажды, заикаясь сказал:
- Ваше святейшество, мы с тобой лучшие люди в этом Белграде!
Патриарх, видя, что тот не вполне твердо стоит на ногах, ответил
- Да, твоя правда, но видит Бог, когда напьемся, то хуже всех.
Конечно, патриарх никогда не пил, но таким образом, он взял на себя часть греха этого человека и с юмором, чтобы не обидеть его, указал на слабость и порок, которым тот страдал.

«Если нужно добиться Великой Сербии неправедным путем, нельзя соглашаться на это. Пускай не будет никакой Великой Сербии, если за это нужно платить злом. Если бы и Малую Сербию можно было бы удержать только злом, нельзя соглашаться на это. Пусть не станет и Малой Сербии, если за это нужно платить злом. Если нужно было бы сохранить последнего серба ценой зла, и этим последним сербом оказался бы я, нельзя на это соглашаться. Пусть нас не станет, но мы исчезнем как люди. Да и не исчезнем вовсе, но предадим себя в руки Бога Живого».
Так говорил патриарх Павел

«Меня гнали, и вас будут гнать, говорил Господь», - мы должны отдавать себе в этом отчет и при этом оставаться такими, какими должны быть, какими были наши предки: людьми Божьими, народом Божиим. И тогда, в конце нашей земной жизни мы войдем в радость блаженства Царства Небесного. В этом и заключается цель нашей жизни.

В таких трудных условиях народу сохранить себя очень сложно, мы сможем сохраниться, если и каждый по отдельности и все вместе в целом будем готовы на жертву, сберегая в себе человеческое, все то, что народ всегда в себе хранил. В этом же направлении должно действовать и государственная власть, правящая партия, оппозиционные партии.

Всегда, а особенно сейчас, мы должны помнить, что только с тем, что в нас лучшее и в согласии друг с другом мы сохранимся не просто как биологический вид, но как народ Божий. Эта мысль всегда должна быть в наших сердцах.

- Когда человек родится - весь мир радуется, и только сам младенец плачет. Но жить нужно так, чтобы, когда человек умрет, весь мир плакал - и только он радовался!

- Всегда помните, чьи вы потомки, помните, каким путем шли ваши предки, чтобы обрести Царство Божие. Идемте путем наших отцов и дедов - и поистине будем достойными потомками своих предков. Все прейдет, но душа, честь и все доброе останется навеки.

- Мы знаем, что никто нас не спрашивал, хотим ли мы родиться или нет, хотим ли от этих или других родителей, в этом или ином народе, в той или другой духовной обстановке. В этом нет ни нашей вины, ни нашей заслуги, но будем ли мы жить и поступать по человечески это, верьте, зависит только от нас.

- Овцам выжить среди волков очень трудно, но возможно, и Господь говорит нам, каким образом мы можем среди волков остаться и выжить как овцы Его: будьте мудры как змеи и беззлобны словно голуби.* Мудрость не даст нам стать добычей, чтобы волки разорвали нас, то есть, чтобы враги нас не сделали бездеятельными. Незлобие и доброта сохранят нас и не дадут нам самим стать волками.

*цитата приводится в пересказе

22. Он очень доступен, - сказал мой собеседник. - Когда была жива его сестра, он часто ходил к ней домой пешком. Он вообще любит ходить пешком, без охраны, без сопровождающих лиц. К нему может подойти любой человек и поговорить с ним. Каждый день в своей резиденции он принимает посетителей. Люди идут к нему со своими нуждами, наболевшими вопросами и для каждого у него находится ласковое слово утешения. Он встает очень рано и, когда все еще спят, служит Божественную литургию, молясь обо всем сербском народе. В его сердце вмещается вся Сербия. Он мал ростом, но он великан духа, у него хрупкие плечи, но на этих плечах он несет тяготы всей нации, у него тонкие пальцы, но этими пальцами, сложенными в троеперстие, он поражает легионы демонов, у него легкое нитяное облачение, но под этим облачением скрыта душа отважного воина. Народ говорит: «Это наш Ангел, который покрывает и защищает нас».

23. Михаил Вукоичич, правнук родного брата патриарха Душана, поделился своими воспоминаниями о покойном патриархе. Он рассказал, что Предстоятель СПЦ был строгим, но никогда ничего не навязывал и ни за что не упрекал. «Ненавязчивость, полная свобода - вот, что отличало его. Он давал мне советы, но это звучало как «я тебе помогу», а не как «ты должен поступить только так и не иначе!» Я ни разу не слышал от него ни одного упрека: «А почему у тебя такая прическа, почему ты поступил в музыкальную Академию, а не в семинарию..», - говорит Михаил. «Мой прадедушка патриарх был смиренен и кроток, но при этом он понимал современных людей. Перед моим отъездом на стажировку в Швейцарию он подарил мне мобильный телефон, что тогда было очень современным подарком, если можно так выразиться, и телефон этот со мной до сих пор», - продолжает Михаил. Патриарх при жизни часто дарил своему правнуку небольшие подарки - крестик из Иерусалима, небольшие иконки, которые бережно хранит Михаил, как святыню и память.

Года на праздник Усекновения главы Иоанна Предтечи в селе Кучанцы в Славонии (Югославия).

В качестве главы Рашко-Призренской епархии активно занимался организацией строительства новых храмов и работ по реставрации и сохранению православных святынь Косова и Метохии . Часто совершал поездки и богослужения в различных храмах епархии. При этом не оставлял научную работу и преподавательскую деятельность. В году Богословский факультет в Белграде присвоил ему степень доктора богословия.

За время своего первосвятительского служения Патриарх Павел посетил многие епархии Сербской Православной Церкви как на территории бывшей Югославии, так и заграницей. Его Святейшество посетил свою паству в Австралии , США , Канаде и Западной Европе .

13 ноября года был госпитализирован в военно-медицинскую академию Белграда, 15 мая года в Белграде Архиерейский Собор Сербской Православной Церкви постановил временно передать функции предстоятеля Священному Синоду во главе с митрополитом Амфилохием .

Святейший Патриарх Павел - автор нескольких книг. Более двадцати лет в «Вестнике Сербской Православной Церкви » печатались его исследования по литургике . Долгое время он был председателем синодальной комиссии по переводу Священного Писания Нового Завета .

Свидетельства

Отрывок из беседы с диаконом Сербской Православной Церкви Небойшей Тополичем.

Наш Первосвятитель... ведет аскетическую жизнь и является для нас живым примером евангельского пастыря. Он живет во Христе в полном смысле этого слова. Однажды журналисты спросили его: «Вы вегетарианец?» Он ответил: «Я не вегетарианец - я христианин». Что он хотел сказать этими словами? Как православный монах он постится, то есть не кушает мясо, а в понедельник, среду и пятницу у него очень строгий пост. Я уже говорил, что он каждое утро служит литургию в маленькой часовне, которая находится в здании Патриархии. Там нет хора, а поют только прихожане.

У него такая традиция: если он рукополагает кого-то во диакона или священника, то берет его с собой в часовню, и тот служит вместе с ним сорок дней (чтобы почувствовать, что такое соборная молитва и соборная служба). А когда тот уходит на свой приход, Патриарх Павел снова служит один - без священника и без диакона (только алтарник разжигает и подает ему кадило).

Он сам облачается перед службой и сам разоблачается после службы, он сам исповедует прихожан и сам причащает их. Подрясник и рясу он носит с тех пор, как постригся в ангельский чин (а это произошло пятьдесят лет назад). И не меняет их. Он сам стирает, гладит и чинит их. Он сам себе готовит пищу. Однажды он рассказал мне, как из женских сапог сшил себе хорошие ботинки, у него есть все сапожные инструменты, он может отремонтировать любую обувь. Он часто служит в разных храмах, и если увидит, что у священника порвана ряса или фелонь, он говорит ему: «Принеси, я починю ее». Так он воспитывает своих пастырей.

Несколько историй из сетевого древника Юрия Максимова

Госпожа Яня Тодорович рассказывала мне историю, случившуюся с её сестрой. Та как-то попала на приём к Патриарху по какому-то делу. Обсуждая дело, она случайно посмотрела на ноги Патриарха и пришла в ужас при виде его обуви - это были старые, некогда порванные, а затем заштопанные ботинки. Женщина подумала: "какой позор для нас, сербов, что нашему Патриарху приходится ходить в таком рванье, неужто никто не может подарить ему новую обувку?" Патриарх тут же с радостью сказал: "Видите, какие у меня хорошие ботинки? Я их нашёл возле урны, когда шёл в Патриархию. Кто-то выбросил, а ведь это настоящая кожа. Я их немного подшил - и вот, они ещё долго смогут послужить".

С этими же ботинками связана ещё одна история. Некая женщина пришла в Патриархию с требованием поговорить с Патриархом по неотложному делу, о котором она может сказать только лично ему. Такая просьба была необычной и её не сразу пустили, но всё же настойчивость посетительницы принесла плод, и аудиенция состоялась. Увидев Патриарха, женщина с большим волнением сказала, что этой ночью ей приснилась Богородица, которая велела принести Патриарху денег, чтобы он мог купить себе новую обувь. И с этими словами посетительница протянула конверт с деньгами. Патриарх Павел, не беря конверта, ласково спрашивает: "А в каком часу вы легли спать?" Женщина, удивившись, ответила: "Ну... где-то в одиннадцать". "Знаете, я лег позже, около четырёх часов утра", - отвечает Патриарх, - "И мне тоже приснилась Богородица и просила передать Вам, чтобы Вы эти деньги забрали и отдали тем, кто в них действительно нуждается". И не взял денег.

Однажды, подходя к зданию Патриархии, Святейший Павел заметил много стоявших у входа иномарок и поинтересовался, чьи это машины. Ему сказали, что это машины архиереев. На что Патриарх с улыбкой сказал: "Если они, зная заповедь Спасителя о нестяжательстве, имеют такие машины, то какие же машины у них были бы, если бы этой заповеди не было?"

Как-то раз Патриарх летел куда-то с визитом на самолёте. Когда они пролетали над морем, самолёт попал в зону турбулентности и стало трясти. Молодой архиерей, сидевший рядом с Патриархом, спросил, что он думает о том, если самолёт сейчас упадёт. Святейший Павел невозмутимо ответил: "В отношении себя лично я восприму это как акт справедливости: ведь в жизни я съел столько рыбок, что неудивительно, если теперь они съедят меня".

Сергей Приголовкин 6.04.2015

Сергей Приголовкин 6.04.2015

О скромности, сдержанности и доброте этого архиерея ходят легенды. Его самоотверженное служение Церкви, его евангельское терпение и любовь сделали этого старца известным далеко за пределами Сербии. Он был подобен древним святым: ежедневная литургия, доступность, нестяжательство и аскетизм, отсутствие собственности и трудолюбие. Он поднялся очень высоко, этот невысокий старец, спокойно и прямо шедший по ступеням духовной Лествицы. При жизни его почитали святым…

Будучи избран Патриархом Сербским, в своем слове во время интронизации он сказал: «Вступая в качестве сорок четвертого Сербского Патриарха на престол святого Саввы, мы не имеем никакой своей отдельной программы патриаршей деятельности. Программа наша есть Евангелие Христово, Благая Весть о Боге среди нас и Царствии Божьем внутри нас — насколько мы его верой и любовью приемлем».

В период, когда Владыка Павел был избран Патриархом Сербским, множество делегаций и многочисленные высокие иностранные представители выражали желание встретиться с Его Святейшеством. Его сотрудникам это не очень нравилось, так как они боялись, что новый патриарх может растеряться и не будет знать, как себя вести, поскольку большую часть жизни он провел в монастыре, живя монашеской жизнью, и не имел опыта мирской дипломатии. Попросил об аудиенции и очень тогда активный американский посол в Белграде Уоррен Циммерман. Патриарх принял его в Патриарших палатах. Посол передал приветствия и поздравления от имени американского народа, от имени американского президента и от себя лично. И после разговора на общие темы посол спросил патриарха:
- Чем мы можем вам помочь?
Патриарх взглянул на него и ответил просто:
- Ваше превосходительство, а Вы не мешайте нам - и так вы нам поможете!

Циммерман растерялся, не зная, что ответить. Но время показало, что это была самая мудрая просьба.

В Патриаршей резиденции возле соборной церкви он выбрал для себя самую маленькую комнату, относительно которой его внучка Снежана предположила, что она когда-то предназначалась для привратника: только два метра в ширину, ровно столько, чтобы поставить кровать между стенами, над кроватью была повешена доска, служившая полкой, на которую можно было положить книги, очки, поставить стакан воды или какие-то другие вещи, необходимые под рукой. Еще там был старый шкаф, стул и сейф. Он считал, что больше ему ничего не нужно. Остальная часть огромных патриарших покоев использовалась для приема гостей.

В патриархии он продолжил жить так же, как жил бы и в любой другой монашеской келье. Вставал рано, в четыре часа или еще раньше. Совершал свое долгое молитвенное правило и около шести часов отправляется на литургию в патриаршем храме-часовне Св. Симеона Мироточивого, на третьем этаже того же здания. Там не было хора, пели только прихожане...

Очень много исповедовал простой народ. Были дни, когда в домовом храме патриархии все желающие могли прийти к патриарху на исповедь. Он принимал всех.

После литургии прихожане брали благословение и целовали руку патриарха, он благословлял всех, кто пришел на службу. При выходе из храма, проходя рядом с людьми, говорил что-нибудь поучительное, присутствующие чувствовали, что сказанное относится к ним.

Он был теологом настолько высокого уровня, что, наверное, до конца его богословское наследие еще не открыли и не осмыслили. Возможно, из-за того, что эта сторона его деятельности была не так заметна. Он не любил выступать на конференциях, с кафедры рассказывать о том, как правильно понимать христианство. Охотнее он излагал это понимание в простых вопросах и ответах, в беседах с людьми, которых встречал на улицах или в Патриархии.

К нему мог подойти любой человек и поговорить с ним. Каждый день в своей резиденции он принимал посетителей. Люди шли к нему со своими нуждами, наболевшими вопросами, и для каждого у него находилось ласковое слово утешения. Народ говорил: «Это наш Ангел, который покрывает и защищает нас, в его сердце вмещается вся Сербия».

Б удучи патриархом, сам готовил себе поесть. Ел мало, постился строго. Пища соответствовала времени года, в основном растительная. Так, в летние месяцы его любимое блюдо — вареная крапива и овощи, которые успевают созреть… В пост по понедельникам, средам и пятницам это овощи на воде, а в другие дни — с малым количеством растительного масла. Часто пищей ему служили сушеные яблоки, если нет свежих (у него были полные кульки сушеных яблок, он сам их резал на ломтики и сушил). Немного рыбы только тогда, когда это дозволяется. Любимые его напитки — томатный сок и рассол.

Во всем заботился о себе сам, облачался перед службой и сам разоблачался после службы, сам стирал и гладил подрясник, ремонтировал обувь. Работал в своей мастерской, выполнял хозяйственные работы в здании патриархии, например, чинил замки или электропроводку, делал уборку в часовне, где служил по утрам, готовил и стирал для себя только сам. Мог пройти после окончания рабочего дня по зданию, чтобы выключить оставленный гореть свет, закрыть до конца краны, окна. Был очень экономным человеком. Например, вечером он часто выходил на террасу здания патриархии или становился рядом с нею, чтобы читать при свете городских фонарей.

До интронизации Павел был епископом Рашко-Призренским, Косово и Метохия были его епархией. Часто албанцы вели себя недостойно. Например, однажды некий албанец подошел к нему на улице и сбил палкой митрополичью шапку. Епископ Павел молча поднял ее, перекрестился и сказал: «Дай Бог тебе здоровья!» Эти слова сильно подействовали, так что потом этот албанец пришел просить у него прощения и в селе стали относиться к епископу с большим уважением. Своим поведением, простым и доброжелательным обращением он снискал уважение и среди населения, так что многие албанцы, как и сербы, считали его святым. Несмотря на опасности военного положения, Патриарх Павел предпочитал ездить без охраны.

Учил он и других жить скромно. Когда у него как у правящего епископа монахини из монастыря Сопочане близ Нового Пазара просили благословения купить „Фичо“ (самый маленький в то время автомобиль - «Запорожец»), чтобы им было легче возить из города необходимое для монастыря и чтобы не ездить на автобусе, потому что в дороге случались и разные искушения, он отказал. Объяснение было таким: «Не дело покупать машину на деньги, которые вам жертвуют сироты и бедные, а еще может случиться, что вы поедете по лужам да и забрызгаете их!» В то время, пока он был епископом Рашско-Призренским, он долго избегал покупки автомобиля и для своих нужд, и для нужд епархии. Он говорил: «Пока в каждом сербском доме на Косово не будет машины, не будет и у меня». Но в конце концов согласился приобрести только один „Варбург“, потому что тот стоил дешево и был удобен для перевозки разных вещей для нужд церкви. Епископ Павел редко ездил на нем, потому что чаще всего ходил пешком. От монастыря до монастыря, от церкви до церкви, по всей епархии вдоль и поперек… и не знал он, какие бывают автомобили. Когда однажды его приехал навестить епископ Жичский Стефан, с которым они были очень близки еще со времен духовной семинарии, и они отправились на «Пежо» владыки по епархии, владыка Павел воскликнул:
- Эх, брат Стефан, до чего же хорош этот твой „Варбург“!

«Будем людьми…» «Да поможет Господь и нам, и врагам нашим…» «…Когда однажды мы предстанем перед своими предками, да не постыдимся их и они нас да не постыдятся…» Вот слова, которые Его Святейшество Патриарх Сербский Павел произносил чаще всего. Вот эти евангельские мысли, в духе мира и любви. Так и сам жил. Смиренный, скромный. Именно это он и хотел передать народу. Он знал, что, если хочешь научить кого-то добродетели, не надо о ней говорить, надо ею жить. И народ видел в нем человека, который не говорит много, и слова его не из «книг мудрых», но просты и жизненны, опытны. Несмотря на то, что он был предстоятелем Церкви, он никогда не отождествлял сан со своей личностью, носил обычные одежды простого монаха.

Монахи, священники и миряне ласково называли его «деда», т. е. дедушка. Он не обижался, а радовался, только не очень это показывал. Внешне он был очень строгий человек, но все понимали, что за этой строгостью была любящая, открытая душа. Он был «старцем для старцев», «светочем», как его называли. Рядом с патриархом действительно становилось светло.

Он часто служил в разных храмах, и если увидит, что у священника порвана ряса или фелонь, он говорит ему: «Принеси, я починю ее…»

Жители Белграда часто встречали Патриарха Павла на улице, в трамвае, в автобусе… Однажды, когда он поднимался вверх по улице короля Петра, где находится патриархия, один известный священник одного из самых известных белградских храмов догнал его на новейшем роскошном „Мерседесе“, остановился, вышел и обратился к патриарху:

— Ваше Святейшество, позвольте, я подвезу Вас! Только скажите, куда нужно…

Патриарх, не желая ему отказать, сел в машину; как только машина тронулась, патриарх, разглядев, как роскошно выглядит эта машина, спросил:

— А скажи мне, отче, чья же это машина?

— Моя, Ваше Святейшество! - как бы похвалился протоиерей.

— Остановитесь! - потребовал патриарх Павел.

Вышел, перекрестился и сказал священнику:

— Бог Вам в помощь! - и пошел своей дорогой.

Подходя к зданию патриархии, Святейший Павел заметил много стоявших у входа иномарок и поинтересовался, чьи это машины. Ему сказали, что это машины архиереев. На что патриарх с улыбкой сказал: «Если они, зная заповедь Спасителя о нестяжательстве, имеют такие машины, то какие же машины у них были бы, если бы этой заповеди не было?»

Однажды, когда он возвращался на трамвае в патриархию, случилось нечто невероятное. В переполненном трамвае, который ехал к главному городскому вокзалу, кто-то воскликнул: «Вот, смотрите, Патриарх!» - и стал пробиваться к нему под благословение. За ним двинулись и другие, началась настоящая давка. Водитель остановил трамвай и потребовал, чтобы все, кроме патриарха, вышли на улицу. Оставив открытыми только одни двери, сказал: „А теперь по одному…» И так все без толкучки подходили под благословение Святейшего.

В патриархии часто вспоминают один диалог патриарха и дьякона (который всюду его сопровождал) перед отъездом на службу в церковь на Бановом холме.

Как поедем, на машине? - спросил диакон, подсказывая ответ. - На автобусе! - решительно ответил патриарх. А теплое утро обещало жаркий день. Дьякону страшно не хотелось ехать городским транспортом. - Далеко, в автобусе душно, давка…- старался уговорить патриарха дьякон. - Поехали! - кратко и твердо отвечал Его Святейшество, уже шагая вперед, решительно, со звоном, ударяя жезлом по асфальту. - Но… - семеня за ним, дьякон выдвинул новый, как ему казалось, неопровержимый аргумент, - Ваше Святейшество, лето, многие идут купаться на Аду Циганлию (белградский пляж), в автобусах полно полуголых людей… неудобно… Патриарх на минуту остановился, повернулся к своему помощнику и сказал: - Знаете, отче, каждый видит то, что хочет!

Услышав, что один из семинаристов, вероятно от излишнего усердия, пел громче других во время службы, патриарх позже мягко обратил внимание певчего на ошибку: «Сынок, будь внимательнее на клиросе. Мне кажется, ты пел не совсем так, как следовало». На что юноша с некоторой обидой ответил: «Знаете, Ваше Святейшество, всякой птице дан свой голос!» А патриарх со светлой улыбкой сказал: «Да, сынок, но в лесу. А здесь церковь!» Так с любовью, с тонким юмором он указывал на ошибки и немощи паствы.

Его Святейшество не знал празднословия, но бывало, что он словом „жертвовал собой“, ради назидания. Так случилось, что один гуляка, который нередко проводил время в ресторанчике „Знак вопроса“, напротив патриархии, как только видел, что патриарх идет мимо патриархии или Кафедрального собора, всякий раз перебегал улицу, чтобы взять благословение. И однажды, заикаясь, сказал:

Ваше Святейшество, мы с тобой лучшие люди в этом Белграде! Патриарх, видя, что тот не вполне твердо стоит на ногах, ответил: - Да, твоя правда, но видит Бог, когда напьемся, то хуже всех. Конечно, патриарх никогда не пил, но таким образом он взял на себя часть греха этого человека и с юмором, чтобы не обидеть его, указал на слабость и порок, которым тот страдал.

Госпожа Яня Тодорович рассказывала историю, случившуюся с её сестрой. Та как-то попала на приём к патриарху по какому-то делу. Обсуждая дело, она случайно посмотрела на ноги патриарха и пришла в ужас при виде его обуви: это были старые, некогда порванные, а затем заштопанные ботинки. Женщина подумала: «Какой позор для нас, сербов, что нашему патриарху приходится ходить в таком рванье, неужто никто не может подарить ему новую обувку?» Патриарх тут же с радостью сказал: «Видите, какие у меня хорошие ботинки? Я их нашёл возле урны, когда шёл в патриархию. Кто-то выбросил, а ведь это настоящая кожа. Я их немного подшил - и вот, они ещё долго смогут послужить».

С этими же ботинками связана ещё одна история. Некая женщина пришла в патриархию с требованием поговорить с патриархом по неотложному делу, о котором она может сказать только лично ему. Такая просьба была необычной, и её не сразу пустили, но всё же настойчивость посетительницы принесла плод, и аудиенция состоялась. Увидев Патриарха, женщина с большим волнением сказала, что этой ночью ей приснилась Богородица, которая велела принести патриарху денег, чтобы он мог купить себе новую обувь. И с этими словами посетительница протянула конверт с деньгами. Патриарх Павел, не беря конверта, ласково спрашивает: «А в каком часу Вы легли спать?» Женщина, удивившись, ответила: «Ну... где-то в одиннадцать». «Знаете, я лег позже, около четырёх часов утра», - отвечает патриарх, - «И мне тоже приснилась Богородица и просила передать Вам, чтобы Вы эти деньги забрали и отдали тем, кто в них действительно нуждается». И не взял денег.

Однажды патриарх летел на самолете над океаном, возникли сильные вибрации, казалось, что может произойти катастрофа. Архиерей, сопровождавший Патриарха Павла, спросил его, что он думает по поводу того, что самолет может упасть в воду. Патриарх ответил: «В отношении себя лично я восприму это как акт справедливости: в жизни я съел стольких рыбок, что не удивительно, если они теперь съедят меня».

Перед лицом возможной близкой смерти сохранять такое самообладание и чувство юмора может действительно святой человек, для которого, по слову апостола Павла, «жизнь - Христос, а смерть - приобретение», который жил не ради себя, а ради служения страждущим людям.

Один из самых известных сербских фоторепортеров Вицан Вицанович пришел, чтобы сфотографировать патриарха для своего журнала. Но, будучи атеистом, он не знал точно, как надлежит обратиться к патриарху. В ходе съемки, желая объяснить, как нужно встать, чтобы получился хороший снимок, он сказал: - Ваше светлейшество…

Патриарх спросил: - Если я сам светлейшество, то зачем тебе вспышка?

В 2003 году гостей Саровских торжеств доставил из Москвы в Саров специальный поезд. Поскольку вокзал в Сарове чуть больше сарая и всего одна платформа, то, когда встретили основных гостей и кортежами развезли по местам дислокации, оказалось, что забыли про Патриарха Павла, который, видимо, долго выходил из поезда. Патриарх был обнаружен сидящим около вокзала на своем чемоданчике и смиренно обозревающим окрестности. Из транспорта осталась одна лишь «Газель» (для помощников, которые встречали гостей). Святейший спокойно сел в нее и с сопровождающими сербскими гостями (в их числе митрополит Амфилохий и отцы) прибыл в гостиницу.

Патриарха часто обвиняли в том, что он питает склонность к одной из политических сил. При этом оппозиционеры его упрекали в поддержке действующей власти, поскольку он посещал государственные мероприятия. А власть упрекала его, что он поддерживает оппозицию, поскольку появляется на их собраниях. Сам же патриарх сказал, что он действительно посещает и те, и другие мероприятия, но потому, что на них часто бывает молодёжь и его долг как архипастыря - пребывать там и смотреть, дабы не произошло беды.

Сам патриарх говорил, что для него быть вне политики не означает не делать разницы между партиями. «Всякая власть от Бога, но не всякая власть по воле Божией, а скорее - по Божиему попущению», - говорил он.

Присутствие патриарха воцерковляло сербское общество и всех людей, которые с ним соприкасались. Он был истинным сыном своего народа.

В 2000 году, когда к власти пришли прозападные, антироссийские силы, принимая высоких представителей российской дипломатии, а также общественных деятелей из России, Святейший Патриарх произнес следующую фразу: «Человек не выбирает народ и расу, к которой он принадлежит, подобно тому, как не выбирает своих родителей».

Доброволец из России, прошедший все войны на территории бывшей Югославии - от Боснии до Косово, был человеком невоцерковленным, но личностью героической и легендарной. Его встреча с Патриархом Павлом состоялась после окончания войны 1999 года, когда, отразив американо-натовскую агрессию, сербская армия вынуждена была под давлением международной дипломатии покинуть Косово. Они говорили о вещах простых, казалось бы, житейских, и патриарх дал ему с собой сумму денег для возвращения на родину, помог уехать в Россию, позаботился о его будущем. Доброволец рассказывал о патриархе: «Он просто смотрел на меня, и я видел всю глубину и мудрость мира его в глазах». Встреча с Патриархом Павлом стала для него переломной, потом он пришел к Богу.

Кроткий старец Патриарх не выбирал своих собеседников. Ему дороги были все эти мужественные и бескорыстные люди, которые готовы были погубить душу за братьев своих, и при этом душу свою спасали.

Знаменитый и ученый человек из Германии после встречи с патриархом сказал: «Не знаю, какой его подвиг, какой жизнью он живет, но глаза у него, как у голубя».

Патриарх лично помогал беженцам, однажды из окна своей патриаршей резиденции, где он занимал самую маленькую комнату, он увидел, что под окном мокнут люди. Патриарх спустился, открыл дверь и пригласил всех войти внутрь.

Когда один из служителей сказал ему, что так мог войти и кто-то неблагонамеренный с неизвестными планами, он ответил: «Как я могу спать в тепле, если там, на улице, под дождем мокнут взрослые и дети».

Патриарх Павел отказался от полагающегося ему как патриарху содержания, получал только скромную пенсию, которая была ему положена как епископу Ращко-Призренскому. Когда одна из родственниц его спросила: «Какой же ты патриарх, если у тебя всего одна мантия?» - он ответил: «Ну и что, у меня только одна спина».

Михаил Вукоичич, правнук родного брата патриарха Душана, поделился своими воспоминаниями о покойном патриархе. Он рассказал, что Предстоятель СПЦ был строгим, но никогда ничего не навязывал и ни за что не упрекал. «Ненавязчивость, полная свобода - вот что отличало его. Он давал мне советы, но это звучало как «я тебе помогу», а не как «ты должен поступить только так и не иначе!» Я ни разу не слышал от него ни одного упрека: «А почему у тебя такая прическа, почему ты поступил в музыкальную Академию, а не в семинарию…» - говорит Михаил. «Мой прадедушка патриарх был смиренен и кроток, но при этом он понимал современных людей. Перед моим отъездом на стажировку в Швейцарию он подарил мне мобильный телефон, что тогда было очень современным подарком, если можно так выразиться, и телефон этот со мной до сих пор», - продолжает Михаил. Патриарх при жизни часто дарил своему правнуку небольшие подарки: крестик из Иерусалима, небольшие иконки, которые бережно хранит Михаил, как святыню и память.

Патриарх Павел оставил завещание, как сказали в патриархии, оно «дышит скромностью, которая была во всем присуща Патриарху». Его Святейшество свое имущество завещал Сербской Православной Церкви и самым близким родным - детям своего брата Душана. Племяннику Гойко Стойчевичу и его сестре Наде патриарх оставил свои наручные часы и будильник.

Патриарх завещал не приносить на его могилу ни цветов, ни венков, а если кто-то желает это сделать, то пусть деньги, отложенные на цветы, пожертвует на строительство храма святого Саввы.

Патриарх Сербский Павел:

Я учился богословию, и меня мучила одна мысль: если Бог наперёд знает, что я стану разбойником, могу ли я им не стать? Если должен быть разбойником, то где тогда моя свобода? Долго я думал об этом, это стало для меня даже фатальным. Пока я не нашел решение: время имеет прошлое, настоящее и будущее. Прошлого времени не существует, будущего тоже нет. Мы имеем только настоящее. Что такое настоящее - секунда, секунда и еще секунда. Но категория времени не существует для Бога. Для Бога существует вечность. Вечность - это постоянное настоящее, только сейчас. И тогда я смог пойти дальше в своем богословии.

«Меня гнали, и вас будут гнать», - говорил Господь. Мы должны отдавать себе в этом отчет и при этом оставаться такими, какими должны быть, какими были наши предки: людьми Божьими, народом Божиим. И тогда, в конце нашей земной жизни мы войдем в радость блаженства Царства Небесного. В этом и заключается цель нашей жизни.

В таких трудных условиях народу сохранить себя очень сложно, мы сможем сохраниться, если и каждый по отдельности, и все вместе в целом будем готовы на жертву, сберегая в себе человеческое, все то, что народ всегда в себе хранил. В этом же направлении должна действовать и государственная власть, правящая партия, оппозиционные партии.

Всегда, а особенно сейчас, мы должны помнить, что только с тем, что в нас лучшее, и в согласии друг с другом мы сохранимся не просто как биологический вид, но как народ Божий. Эта мысль всегда должна быть в наших сердцах.

Всегда помните, чьи вы потомки, помните, каким путем шли ваши предки, чтобы обрести Царство Божие. Идемте путем наших отцов и дедов - и поистине будем достойными потомками своих предков. Все прейдет, но душа, честь и все доброе останется навеки.

Мы знаем, что никто нас не спрашивал, хотим ли мы родиться или нет, хотим ли от этих или других родителей, в этом или ином народе, в той или другой духовной обстановке. В этом нет ни нашей вины, ни нашей заслуги, но будем ли мы жить и поступать по-человечески - это, верьте, зависит только от нас.

Овцам выжить среди волков очень трудно, но возможно, и Господь говорит нам, каким образом мы можем среди волков остаться и выжить как овцы Его: будьте мудры, как змеи, и беззлобны, словно голуби. Мудрость не даст нам стать добычей, чтобы волки разорвали нас, то есть, чтобы враги нас не сделали бездеятельными. Незлобие и доброта сохранят нас и не дадут нам самим стать волками.

«Бог нам не дал ни меча, ни ружья, чтобы насильно заставлять людей быть христианами. Он дал нам слово. Кто имеет уши, чтобы слышать, - тот услышит. Это наше оружие. Путь Божий не лёгок, но он честен. Он подразумевает непрекращающуюся борьбу с самим собой, со страстями, с неправдами, с сатаной. Это путь любви через страдания, любви к себе, к ближним, ко всему живому, даже к неприятелю. Награда в конце пути - вечная небесная слава в Царствии Божием».

Мир без Христа - мир мрака. Мир с Воскресшим Христом - мир вечного света, света, который освещает каждую часть нашей души, нашего существования. Поэтому мы - дети света. От Него, Света жизни, да примем и мы свет, чтобы светить миру. Поэтому нам Господь говорит: «Да светит свет Ваш пред людьми, да увидят ваши добрые дела и прославят Отца вашего, Который на небесах».

Христос своим ученикам сказал: «Я посылаю вас как овец к волкам». Быть человеком во все времена и при всех обществах было исключительно тяжело. Каждый старается использовать вас, посмеяться, подставить ногу… Вы и сами, конечно, это знаете. Но Христос посылает нас к волкам не для того, чтобы волки нас растерзали, а чтобы мы своими поступками, своей верой показали им, что значит быть в стаде Христовом. Чтобы хоть иногда волк преобразился, понял, что не делает хорошего, покаялся и поклонился стаду Христову. Но, конечно, существует и опасность, что овца, не имеющая довольно веры, подумает, что “c волками жить - по-волчьи выть”, соблазнится и станет волком, заменит копыта когтями, научится выть.

То, что будут делать другие, зависит от них, находится в их руках, но то, что будем делать мы, - в наших руках. Бог ждет от нас, ждут от нас и наши святые предки, чтобы мы всегда поступали как народ Божий, как люди сознательные, как те, кто знает, что делает. Ибо есть и такие, кто этого не знают, по словам Господа, сказанным на кресте о тех преступниках, которые под крестом ругались Ему, а Он молился Отцу: «Отче, прости им: не ведают, что творят». Итак, мы, братья и сестры, будем же всегда теми, кто знает, что творит, и будем же делать и совершать то, что нужно, и вести себя согласно евангельской науке. Ибо христианство есть знание науки евангельской, науки Господа Иисуса Христа, и жизнь по этой науке каждый день, каждый час, каждую минуту.

Грех рождается в сердце и в уме. Мы грешим мыслями, словами, делами. Исповедь - это покаянное чувство блудного сына, покинувшего отца, нарушившего Его волю, спешащего вернуться к Нему, что значит - и к себе самому. В раннехристианской Церкви исповедь была публичной, затем ее отменили, чтобы не смущать детей и новоначальных. Очень трудно в присутствии другого признаться в своих проступках. Покаяние, по-гречески «метанойя», - изменение ума, а епитимья - не наказание, а лекарство. И себе, и другим говорю: кто угодно может меня унижать, но унизить меня может только один на свете человек - я сам. Когда это поймешь, приобретаешь внутреннее равновесие, покой.

Как-то к ныне покойному Патриарху Сербскому Павлу пришли люди и с горечью стали спрашивать: почему Бог оставил Сербию, почему попустил агарянам занять исконные сербские земли, почему такая несправедливость? Патриарх ответил: «Дорогие мои, никакой несправедливости в этом нет. Мусульмане не убивают во чреве младенцев, рожают детей, сколько Бог пошлет, не бросают своих стариков, и за одно это - за соблюдение заповедей “не убий” и “чти отца твоего и матерь твою” - Господь даровал им Свое благословение. У Бога нет лицеприятия. А за то, что сербы разрушают семьи, совершают массово страшный грех детоубийства, Господь отнял у них землю и отдал иноверцам».

Отказ христианина нести крест есть отречение от Христа.

Невозможно быть Христовым учеником без готовности к трудностям. Важно, чтобы мы не устраивали трудностей другим, а трудности, происходящие от мира, который «во зле лежит», сознательно принимали как путь, как крест свой. «Пойдем, - говорит Он юноше, - за мной». А тот отвечает: «Господи, дай мне прежде пойти похоронить отца моего». А Иисус ему говорит: «Оставь мертвым погребать своих мертвецов, а ты иди за мной благовествуй Царство Божие». Отец этого юноши был еще жив, а Господь говорит о нем, что он «мертв». Для него мертвы и те, кто еще живы в этом мире, но не имеют веры в Него, и живущие по духу сего мира, лежащего во зле и преходящего. Мы всегда должны иметь в виду то, что знали наши предки и во что веровали: лучше быть мертвым ради Христа и мертвым в очах мира сего, чем быть мертвым в очах Христовых. И настолько мы должны быть преданы Христу. Это не значит, что мы ищем смерти. Правило христианского мученичества - не искать мученичества.

Мы не вызываем мученичество, но когда столкнемся с вопросом: или отречение от Христа, или лишиться головы - тогда мы должны избрать путь матери Евфросинии, которая говорила своему сыну: «Лучше потерять голову, чем осквернить душу грехом!» Умерев за Христа, мертвый человек жив пред Богом и жив в Боге, в Царстве Небесном. Мертв пред Ним лишь не кающийся и не верующий в Него грешник.

Во всех отношениях для нас как для христиан грех есть причина смерти и причина всех несчастий. Мы сотворены, чтобы быть бессмертными, и, разумеется, сотворены из любви, чтобы любовь имели мы и к врагам, а у нас нет ее и к самым близким.

В конце концов, человек может быть и может остаться человеком и среди нелюдей. Может остаться овцой Христовой среди волков, а может и среди людей быть нелюдем. Чем тяжелее обстоятельства, в которых человек остается человеком, тем выше он и пред Богом, и перед предками, и перед людьми доброй воли.

Человек наряду с умом одарен и сердцем, и чувством, и волей как силой, которая может осуществить то, что ум и сердце сочтут необходимым. А кроме того, он одарен еще и свободой. Человек может жить так, как желает Бог, а может и наоборот. Ибо, как говорит наш философ Божа Кнежевич, «человек есть существо, которому и Бог может обрадоваться и которого и дьявол может устыдиться». Видите, насколько это огромный размах! Где мы обнаружимся, зависит от нас.

Будьте полезными работниками в делах, которые делаете, добрыми соседями для своих соседей, исполняйте честно гражданские обязанности и законы, которые действуют в стране… Не допускайте, чтобы каким-нибудь непредумышленным поступком или непристойным словом была унижена честь вашей семьи, вашего народа и вашей Церкви.

На нас возложено в свое время сделать то, что мы можем. То, что не можем, сделает Бог, если будет иметь для кого. Это от нас зависит. В нашем народе достаточно примеров и учителей того, как спасать душу, достоинство рода и всего человечества. Если будем держаться этого, Бог будет с нами.

Никого не приведете вы к Богу, если сами Богу не близки, никого не поведете вы путем Божьим, если сами не пошли этим путем по жизни.

Не говори людям о Господе, если тебя не хотят слушать. Живи так, чтобы спросили.

Если наши дети будут верующими, то будущее наших стран будет хорошим.

Мы обязаны и в самой тяжелой ситуации поступать как люди, и нет иного интереса, ни национального, ни личного, который мог послужить для нас предлогом вести себя как нелюди.

Время созидает и разрушает, а дела любви остаются и превосходят время, в которое мы призваны свидетельствовать, каждый по своему призванию, но всегда как люди и никогда - как нелюди.

Часто то, что кажется нам невозможным, с Божьей помощью бывает легче и проще.

Всё устраивается, если умеешь терпеть и доверяешь Богу.

Невозможно превратить землю в рай, надо помешать ей превратиться в ад.

Чем ближе мы к концу света, - а к нему мы приближаемся с каждым днем, - тем труднее нам будет. Когда придет конец, Христос нам не сказал, потому что это не принесло бы нам пользы. Для нас знание о времени конца света не важно, - важно всегда быть готовыми, чтобы, даже если это случится сейчас, в эту минуту, оказаться на стороне, которую Иисус Христос признает своей, среди тех, кого Он признает Своим народом. Нужно всегда быть готовыми предстать перед Судией праведным, как Его верующие, как народ Божий.

Чем дальше, тем будет тяжелее и тяжелее. Христос знал, как оно будет, Он нас заранее предупреждает, чтобы и мы знали и приготовились, чтобы не пошли за тем большинством, которое идет в пропасть.

Будем стараться проявить свою веру в святых и благородных делах, и тем самым приблизиться к Богу и быть достойными наших предков, которые это умели и это делали в этом мире и потому вошли в Царство Небесное, которое есть наше настоящее отечество и родина.

Когда человек родится - весь мир радуется, и только сам младенец плачет. Но жить нужно так, чтобы, когда человек умрет, весь мир плакал - и только он радовался!

Святейший Патриарх Сербский Павел (Стойчевич) родился на праздник Усекновения главы Иоанна Крестителя, 11 сентября 1914 года, в селе Кучанцы в Славонии (нынешняя Хорватия). В святом крещении в местном сербском храме апостолов Петра и Павла (в 1991 году разрушенном вооруженными силами Хорватии) был наречен именем Гойко. Их с братом, рано оставшихся без родителей, вырастила тетя Сенка, которой он за это был благодарен всю жизнь. Начальные классы гимназии Гойко Стойчевич окончил в Тузле, а шестигодичную семинарию – в Сараево, в 1930–1936 годах. Перед самым началом Второй мировой войны он закончил Богословский факультет в Белграде (1936–1941), при этом параллельно учился в Медицинском институте (два года, прервав учебу из-за войны). В начале войны, 6 апреля 1941 года, был вынужден бежать из своего родного села в Хорватии, захваченного немцами и хорватскими усташами, убившими его брата Душана. В Белград Гойко прибыл вместе с многочисленными сербами-беженцами, пережившими террор усташей.

В начале войны, чтобы содержать себя, будущий патриарх Сербский работал строителем на белградских стройках. В 1942 году он оказался в монастыре Святой Троицы в Овчарско-Кабларском ущелье в центральной Сербии. В годы оккупации сам Господь дважды спас его от смерти, грозившей ему от немецких оккупационных войск.

В 1944 году он преподавал закон Божий в г. Баня Ковиляча и воспитывал детей-беженцев из Боснии. Спасая мальчика, тонувшего в разлившейся в половодье реке Дрине, он простудился и тяжело заболел туберкулезом, но скоро чудом Божиим был исцелен в монастыре Вуян, где в благодарность Христу вырезал деревянный крест. Тогда он решил принять монашеский постриг и всю свою жизнь посвятить Господу.

С юных лет он жил скромно, подвижнически, скромно питался и мало спал, но много молился. Подвиг поста, воздержания, целомудрия и молитвы совершал он, маленький и слабый, до конца своей земной жизни, всегда будучи воздержанным в еде и одежде, не имея никакой собственности, кроме небольшого количества книг, подобно святителю .

По принятии пострига в Овчарско-Кабларском Благовещенском монастыре, когда своим духовником Макарием, человеком святой жизни, был наречен апостольским именем Павел, на Благовещение 1948 года, он с 1949 по 1955 год состоял в братии монастыря Рача на реке Дрине, в которой тогда подвизались отец Иулиан (Кнежевич) и отец Антоний (Джурджевич) – в войну узник немецкого концлагеря в Дахау, – впоследствии он, по Промыслу Божию, 1 декабря 1990 года на Соборе Сербской Православной Церкви из трех кандидатов вынул жребий с именем будущего патриарха – Павла. Из монастыря Рача Павел был направлен учиться в аспирантуру в Афины, где пребывал с 1955 по 1957 год. Оттуда он отправился на богомолье ко Гробу Господню и святым местам. В Афинах узнал, что 29 мая 1957 года Архиерейский Собор Сербской Православной Церкви избрал его епископом Рашско-Призренским для служения в Косове и Метохии. Его хиротония состоялась 24 сентября 1957 года. До сих пор в Греции и на Афоне рассказывают о его скромной монашеской жизни, кротости и мудрости и большом духовном опыте. Позже, будучи епископом, он из Призрена часто паломничал на Афон, водя на богомолье и своих священников, монахов и верующих.

Тяжкие 34 года Христовых он прожил в многострадальном Косове и Метохии, в этих исконных древних сербских православных краях, пострадавших под длительным турецким игом и в особенности в войну 1941–1945 годов от албанских фашистов, а после войны – от безбожных коммунистов. Но смиренный владыка Павел кротко носил свой архипастырский крест и по мере сил своих апостольски возрождал веру в народе, а также святые храмы и монастыри в этой древней епархии (где и сейчас, вопреки всем страданиям и разрушениям, остается свыше тысячи святынь и святилищ – храмов и монастырей, воздвигнутых с XII по XX век). В этот период он написал монографию о монастыре Девич, а потом принял участие в издании монументальной книги «Задужбины Косова – памятники и символы сербского народа» (Задужбине Косова – споменици и знамења Српског народа Призрен. Београд, 1987), которая на широком документальном материале свидетельствует о сербском православном характере Косова и Метохии.

Владыка Павел жил в скромном братском корпусе в царском городе Призрене (это была турецкая гостиница, в конце XIX века выкупленная для сербского епископа русским консулом в Призрене И.С. Ястребовым). Это здание недавно сожжено и разрушено албанцами- мусульманами, исполненными ненависти к сербам и Православной Церкви, которым в злодеяниях оккупации и разрушения всего сербского и христианского поддержку, к сожалению, оказывают и евро-американские военные силы, а этой поддержке содействует и так называемое Европейское Сообщество.

Во все время своего епископского служения владыка Павел старался и о Призренской семинарии; он не только надзирал за ней духовно, но и читал в ней богословско-литургические и духовно-пастырские лекции.

Дело богословско-духовного и особенно литургического и пастырского поучения и созидания своей паствы он продолжил в Белграде – как патриарх. Было издано около десяти его книг, посвященных этим темам, а также сборники проповедей, поучений и архипастырских посланий. Как председатель Синодальной комиссии, он принимал участие в новом переводе на современный сербский язык Нового Завета и Служебника, вышедших в свет как официальные издания Священного Синода Сербской Православной Церкви. Он был редактором нового издания Сербляка (сборника служб сербским святым) и других богослужебных книг. При нем в Диптихи святых были внесены многие новые сербские священномученики и новомученики.

В 1988 году Богословский факультет в Белграде присвоил владыке Павлу звание почетного доктора богословия, а спустя немного времени такое же звание было присвоено и Свято-Владимирской духовной академией в Нью-Йорке. В 1990 году, 24 апреля, он принял участие в свидетельствовании правды о церковно-народном, православном характере древнего сербского края Косово и Метохия в Конгрессе США и продолжал свидетельствовать об этом, уже как патриарх, когда евро-американские воинские части НАТО жестоко бомбили Сербию и Косово, а потом насильно вступили на территорию Косова и Метохии, впоследствии передав ее мусульманским шиптарам, которые и прежде насильственно сгоняли сербов с исконно сербских родных мест, а теперь принялись вновь за это с особенной безнаказанностью, отлучая сербов от их святынь, все еще оскверняемых и разрушаемых.

44-м предстоятелем Сербской Православной Церкви владыка Павел был избран на Архиерейском Соборе в Белграде 1 декабря 1990 года. На следующий день состоялась его интронизация в Белграде, а потом в древней Печской Патриархии, где веками была и по сей день находится кафедра Печских Архиепископов и Патриархов всех Сербских и Поморских земель.

На своей интронизации он отметил, что единственная «программа» его деятельности есть Евангелие Христово, и этой программы он последовательно придерживался. Почти ежедневно служил Божественную литургию, особенно в период злосчастной последней войны, вспыхнувшей при развале Югославского государства в 1991–1995 годах, и потом, во время албанского сепаратистского восстания и последовавшей за этим безумной бомбежки силами НАТО невинной Сербии и самого Косова и Метохии – она длилась 78 дней: с 24 марта по 10 июня 1999 года.

Как патриарх, он неустанно посещал свой многострадальный православный народ в изгнании, в больницах и лагерях для беженцев, навещая раненых и заключенных, и для всех он был великим утешением веры и надеждой. Он был свидетелем Христовым и проповедником человеколюбия, мира и любви. В самые тяжелые дни войны он свидетельствовал и ходатайствовал о мире и правде, осуждая всякое злодеяние и преступление, особенно разрушение и осквернение религиозных святынь. Всем всегда говорил и подчеркивал: «Будем людьми!» – и эти слова как бы слились с его именем, поэтому дети часто так произносили его имя: Патриарх Павел – Будем людьми! (А через несколько дней по его погребении увидело свет новое издание книги журналиста Й. Янича «Будем людьми: и слово патриарха Павла»; она опубликована и на французском языке: «Soyons des homes: Vie et paroles du patriarche Serbe Paul», 2008).

Святейший Павел, и как иеромонах, и как иерарх, всегда совершал богослужение смиренно и глубоко молитвенно; он был на редкость музыкальным, пел он умильным голосом – не только служа литургию, но часто и на клиросе. В православном мире у патриархов, иерархов, священства, монашества, в народе, у богословов и ученых, культурных людей, поэтов и художников он пользовался глубоким и искренним уважением.

Патриарх Павел посетил все Православные Церкви в мире и принял всех православных патриархов и предстоятелей Церквей, а также многих прелатов иных вероисповеданий и религий. Во время войны, пытаясь добиться прекращения военных действий и установления мира, он встречался с религиозными и политическими лидерами соседних народов и государств.

Искреннее и глубокое уважение к своему любимому патриарху сербский народ выразил особенно в пять дней поклонения его о Господе упокоившемуся телу, когда спокойный золотистый оттенок его лица излучал свет, словно лики святых Божиих угодников, к которым, мы твердо уверены, Господь причислил и этого Своего верного первосвященника.

В период своей двухлетней болезни Святейший Павел регулярно, каждодневно причащался. И так же, сознательно и с молитвой на устах, он принял святые тайны и в последнее утро на земле, в воскресенье, 2/15 ноября 2009 года, и мирно почил о Господе в 10 часов 45 минут.

Его тело перенесли в кафедральный собор в Белграде, где оно покоилось пять дней. В четверг, 19 ноября, состоялось его всеправославное отпевание в храме святого Саввы на Врачаре, в сослужении патриарха Константинопольского Варфоломея, посланцев Русской и других Православных Церквей и всех иерархов Сербской Церкви, сонма духовенства и монашества и миллионного верующего народа. Патриарх похоронен, согласно его завещанию, в монастыре Раковица под Белградом, рядом с могилой патриарха Димитрия.

Ежедневно в течение пяти дней всенародного поклонения упокоившемуся патриарху в городах и селах Сербской Церкви звонили в колокола и служили Божественную литургию.

На святой литургии в понедельник, 16 ноября, в кафедральном соборе Белграда было произнесено это слово, посвященное блаженной памяти патриарху Павлу:

«Евангелие есть слово вечной жизни. Апостол Иоанн, любимый ученик Христов и девственник, в откровении на Патмосе видел ангела, носящего “вечное Евангелие” (). Это вечное Евангелие есть сам Сын Божий, Господь Христос Богочеловек, Который, воплотившись, стал человеком на всю вечность. Это вечная Божия благовесть, благая весть Святой Троицы миру и роду человеческому, но – в личности Христа, воипостазированная в лице Единородного Сына Воплощенного, данная нам, людям, для вечной жизни. Каждый человек, как живая икона Христова, есть словесное Евангелие, ибо каждый человек создан для рая и жизни вечной.

Архиерей и Святейший Патриарх Павел, ученик Христов, был живым воплощенным Евангелием, ходячим Евангелием среди нас, недостойных. Куда бы ни пошел, он Евангелие нес, Евангелие воплощал, Евангелие исповедовал и проповедовал. От роду носил он его в себе, всем сердцем следуя за Господом, первым Евангелиеносцем и Евангелиедателем. А потом получил имя Павла, пятого евангелиста Христова. «Павел» значит малый , малого роста, но и этот Павел, как тот, превзошел и третье небо.

Малый Павел (Стойчевич), из села Кучанцы в Славонии, из Призрена и из Косово, из Белграда и Сербии на гористых Балканах вчера достиг третьего неба. Великая радость на небесах, и великий плач в сербских землях и краях от Дуная до моря. Но здесь это – плач, пронизанный радостью, так же, как и первые христиане плачем и радостью жили и с плачем и радостью проводили святого первомученика Стефана. Чудесное сочетание, непостижимое. Никакая наука, меньше всего психология или мелкие человеческие логики, не могут постичь тайну грустно-радостной истины Евангелия, крестно-воскресной жизни Евангелия. “Крест носить нам суждено”, – сказал сербский владыка в Цетине. Но крест ведет в воскресение и дает воскресение. А без креста нет и воскресения.

Как апостол Павел, и новый Павел Всесербский и Всеправославный с детства страдал. Страдал он и в ту, и в эту войну. И в ту, и в эту войну его чуть не убили. Он служил Господу и в слабом теле, чудном, и светлом, и святом, каким мы видим его здесь перед нами. Когда Святейший два года тому назад внезапно ослаб, он спросил одного владыку: “Пойдешь ли ты на похороны патриарха Павла?” Тот ответил: “Это будут не похороны, а перенесение мощей!”

Братья и сестры и дорогие дети, мы являемся свидетелями того, что перед нами воплощенное Евангелие. Пострадавшее, или, лучше сказать, с детства выстраданное Евангелие. Павел страдал особенно в Косово – 33 с половиной Христовых года. Гонимый, преследуемый, битый, ругаемый, оплевываемый, унижаемый. Он никогда не жаловался, никогда не отвечал ненавистью. А говорил он о достоинстве богообразности человека, о достоинстве народа, о том, что только это христообразное достоинство войдет в Царствие Небесное.

И тогда некоторые говорили, может быть, и сейчас есть такие, которые говорят, что Павел был “полемохарис”, что якобы хотел войны. А он на это так отвечал: “Есть война против зла, но в этой войне нельзя пользоваться злом. Будем людьми и среди нелюдей! Архангел Михаил повел войну на небе против диавола (см.: ) именно из-за зла и против зла, чтобы стать между ангелами и диаволом, но притом он не пользовался злом против зла”. Малый Павел выпрямился, чтобы защитить свой народ и в Косове и Метохии, и в Сербских землях и краях. И я верую, что нас и наш народ православный отныне на небесах еще больше будет защищать, представляя перед Господом свои молитвы и страдания, которые он сам пережил и воочию видел, все душевные и телесные страдания, перенесенные им в жизни, особенно в те годы, когда он был Патриархом Печским и Белградским и всех Сербских и Поморских земель. Но он будет приносить Богу и свои молитвы за всех людей и за весь мир.

Он всегда следовал Евангелию. И он был живое воплощение Евангелия. Отец Иустин (Попович) сказал: “Каждый человек создан для Евангелия. И каждый человек носит, и свидетельствует, и проповедует Евангелие, и пишет Евангелие, продолжает его писать”. Это то, добавляет отец Иустин, что евангелист Иоанн, завершая свое Евангелие, говорит: “Многое и другое сотворил Иисус; но если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг” (). Что же это? Гипербола? Нет, но в каждом человеке пишется, продолжается Христово бессмертное Евангелие. Каждый человек своей жизнью, позвольте мне сказать, переписывает и дописывает его. Или, к сожалению, помрачает его в себе. Евангелие одно, но разны лучи света и благодати Евангелия, ибо оно – полифоничная симфония, полифоничны, но одновременно и симфоничны лучи света Евангелия Спаса. Павел светил Евангелием, как мало кто в нашем мире, в нашем пространстве и времени.

И еще скажу: патриарх Павел был свидетелем и носителем любви ко всему творению Божию. Любви ко всем детям Божиим. Он не был ни самолюбцем, ни чревоугодником, он не пестовал культ тела, но и не презирал тело. Он старался о своем слабом теле. И нам оставил как пример и завещание, что надо уважать каждое творение Божие, даже само тело, но не служить ему, как это, к сожалению, бывает сегодня. Люди стали рабами тела, ибо у них уже дух порабощен. У Святейшего Павла дух был свободным, поэтому он освобождал и тело. Он заботился о теле, ибо и оно есть творение Божие. Неправда, что православные ненавидят мир и тело. Они только сознают, что и зло возможны и в мире, и в теле (см.: ). А грех и зло – самая большая пагуба и гибель для богообразного человеческого существа; каждый грех и каждая страсть, особенно самолюбие, алчность и насилие, эгоизм и ненависть к людям, человекоубийственны, как у самого большого человекоубийцы диавола.

Патриарх Павел любил людей и детей. И был он живым ходящим ребенком Божиим. В Евангелии Господь особенно хвалит детей, говоря, что все люди должны быть как дети (см.: ). Сегодня Павел дитя у Господа Своего со всеми своими детьми, исстрадавшимися, ранеными, рассеянными, но все же богообразными и христообразными. И сегодня он на небесах в Соборе духов праведников, достигших совершенства (см.: ).

“Блажен путь, воньже идет днесь душа его, яко уготовася ей место упокоения”. Да даст ему Господь место вечного покоя. А вечный покой это не значит, что он спит где-то, охраняемый ангелами: вечный покой есть вечное движение, рост и кипение в вечном источнике жизни Божией, это согревание и радование на вечном очаге любви Святой Троицы. Это “вечно движущееся стояние и вечно стоящее движение”, по словам святого Максима Исповедника . Это жизнь вечная во Христе Богочеловеке – Который есть Земля живых . Это струи жизни вечной, замечаемые и ощущаемые у всех, кто во Христа живо верует, кто воскрес уже здесь, и особенно в Царствии Небесном. Это журчание той живой воды, которую ощущал и переживал в себе святой старец епископ Игнатий Богоносец, когда его вели в римский Колизей, чтобы он пострадал за Христа.

Святейший владыко, молись Господу Человеколюбцу за всех детей твоих, за Косово и Метохию, за Сербию, Славонию, Йадовно, за Печ, и Дечаны, и Грачаницу. За всю Вселенную и весь мир. Не забывай нас в своих Богу угодных молитвах, как не забывал ты нас и в этой жизни. Молись за всех нас, особенно за народ этот, который так остался верен тебе, и остался верен Евангелию – верен Христу Богу и Спасу твоему и нашему. Ему слава и благодарение во веки веков.

А тебе вечная память у Господа, и у всех нас – в Церкви Бога Живого».