Умные фразы про жизнь омар хайям. Омар Хайям – самые лучшие цитаты и афоризмы, книги, стихи…
См. Хайям Омар. Литературная энциклопедия. В 11 т.; М.: издательство Коммунистической академии, Советская энциклопедия, Художественная литература. Под редакцией В. М. Фриче, А. В. Луначарского. 1929 1939. Омар Хайям … Литературная энциклопедия
Омар Хайям - Омар Хайям. ОМАР ХАЙЯМ (настоящее имя Гиясаддин Абу ль Фатх Омар ибн Ибрахим) (1048 1122), персидский поэт, философ, учёный. Писал также на арабском языке. Автор не утративших и в 20 в. значения математических трактатов, философского трактата “О… … Иллюстрированный энциклопедический словарь
- (ок. 1048 после 1122 гг.) персидский и таджикский поэт, математик и философ «Ад и рай в небесах», утверждают ханжи. Я, в себя заглянув, убедился во лжи: Ад и рай не круги во дворце мирозданья, Ад и рай это две половины души. Благородство и… … Сводная энциклопедия афоризмов
- (настоящее имя Гиясаддин Абу ль Фатх Омар ибн Ибрахим) (1048 1122), персидский поэт, философ, учёный. Писал также на арабском языке. Автор не утративших и в 20 в. значения математических трактатов, философского трактата О всеобщности бытия и др.… … Современная энциклопедия
- (ок. 1048 после 1122) персидский и таджикский поэт, математик и философ. Всемирно известные философские четверостишия рубаи проникнуты гедоническими мотивами, пафосом свободы личности, антиклерикальным вольнодумством. В математических трудах дал… … Большой Энциклопедический словарь
- (ок. 1048 после 1122), персидский поэт, полное имя Гиясаддин Абу ль Фатх Омар ибн Ибрахим. Родился в Нишапуре. Прозвище Хайям (Палаточник) связано с профессией его отца или кого то еще из предков. При жизни и до сравнительно недавнего времени… … Энциклопедия Кольера
Гиясаддин Абу ль Фатх ибн Ибрахим (около 1048, Нишапур, после 1122, там же), персидский и таджикский поэт, математик и философ. Большую часть жизни провёл в Балхе, Самарканде, Исфахане и др. городах Средней Азии и Ирана. В философии был… … Большая советская энциклопедия
- (р. ок. 1048 – ум. ок. 1130) – философ, поэт, математик, классик тадж. и перс. лит ры и науки, автор известных четверостиший (рубаи), филос. и математич. трактатов. К сожалению, тексты рубаи О. X. еще не могут считаться окончательно… … Философская энциклопедия
Настоящее имя Гиясаддин Абу ль Фатх Омар ибн Ибрахим (около 1048 после 1112), персидский поэт, философ, учёный. Писал также на арабском языке. Всемирно известные философские четверостишия рубаи проникнуты гедоническими мотивами, пафосом… … Энциклопедический словарь
Омар Хайям - ОМÁР ХАЙЯ́М (наст. имя Гиясаддин Абу ль Фатх Омар ибн Ибрахим) (ок. 1048 после 1112), перс. поэт, философ, учёный. Писал также на араб. яз. Всемирно известные филос. четверостишия рубаи проникнуты гедонич. мотивами, пафосом… … Биографический словарь
Книги
- Омар Хайям. Рубайят , Омар Хайям. Омар Хайям (ок. 1048-1131) был математиком, астрономом, философом. Биография О. Хайяма окутана легендами, мифами и домыслами, невозможно определить сколько четверостишийподлинно хайямовские,…
- Омар Хайям. Рубаи , Омар Хайям. Выдающийся ученый-астроном, математик, физик и философ, при жизни удостоившийся почетного титула `Доказательство Истины`, Омар Хайям - создатель знаменитых рубаи. Написанные почти тысячу лет…
Омар Хайям - известный мудрец, умные мысли и творения которого коснулись разнообразных сфер жизни. Предлагаем перечитать цитаты Омара Хайяма о любви, которые трогают искренностью и удивляют глубиной.
Вот что говорил Омар Хайям о любви:
«Любовь вначале - ласкова всегда.
в воспоминаньях - ласкова всегда.
А любишь - боль! И с жадностью друг друга
терзаем мы и мучаем - всегда».
Несмотря на то что эти мудрые слова Омара Хайяма звучат слегка пессимистично, они довольно правдивы и философски призывают помнить о чувствах не только хорошее или плохое, а правду. Он учит стараться видеть во всем две стороны, а не лишь одну ослепляющую эмоцию.
«В любимом человеке нравятся даже недостатки, а в нелюбимом раздражают даже достоинства».
Правдивость этой цитаты о любви подтвердит каждый, кто когда-либо имел чувства и ощущал окрыление рядом с близким человеком.
«Можно соблазнить мужчину, у которого есть жена, можно соблазнить мужчину, у которого есть любовница, но нельзя соблазнить мужчину, у которого есть любимая женщина!»
Довольно прямолинейный мужской взгляд на отношение полов как нельзя более верен и подтверждает, что статус отношений не имеет никакого значения, если речь не идет о настоящих чувствах.
«Где любовь суд вершит - все наречья молчат!»
Лаконичная и емкая цитата, говорящая о том, что любовь всесильна и не терпит возражений.
«Пришла любовь - ушла, как будто кровь из жил
вконец опустошен - я полон той, кем жил.
Любимой раздарил всего себя до крохи,
весь, кроме имени, стал той, кого любил».
Эти рубаи о любви повествуют о том, как сильно чувство наполняет человеческую душу и какой опустошенной она остается после потери любви.
Омар Хайям откровенно рассказывает о своей горечи и самоотверженности.
«Страсть не может с глубокой любовью дружить,
если сможет, то вместе недолго им быть».
Мудрое замечание Омара Хайяма велит разграничивать страсть и истинное чувство и не ждать, что первые влюбленные порывы с годами останутся неизменными.
Любовь меняется, становится глубже и спокойнее, а одна лишь страсть не подарит паре счастья.
«Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало.
Два важных правила запомни для начала:
ты лучше голодай, чем что попало есть,
и лучше будь один, чем вместе с кем попало».
Одно из самых известных стихотворений Омара Хайяма, превозносящее избирательность во всем - от еды до отношений.
Мудрец считал любовь одним из важнейших человеческих ресурсов и не советовал тратить его почем зря.
«Сорванный цветок должен быть подарен, начатое стихотворение - дописано, а любимая женщина - счастлива, иначе не стоило браться за то, что тебе не по силам».
Многие мудрые цитаты Хайяма взывают к мужчинам, заставляя их иначе взглянуть на собственное поведение и отношение к прекрасному полу.
В этой фразе мудрец говорит сильной половине человечества уметь отпускать любимую женщину, если нет шанса сделать ее счастливой.
По мнению Омара, мужчина должен доводить любое начатое дело до конца или с достоинством принять поражение.
«Благородные люди, друг друга любя,
видят горе других, забывают себя.
Если чести и блеска зеркал ты желаешь, -
не завидуй другим, и возлюбят тебя!»
Эта мудрая фраза емко описывает самые важные качества, которые должны быть в человеке: умение любить близких, забывая о собственном эгоизме, и силу воли отказаться от чрезмерного честолюбия и зависти.
Хайям утверждает, что, отказавшись от негативных чувств и научившись любить других, человек получит взаимное чувство в ответ как награду за свои старания и заботу.
«Я пришел к мудрецу и спросил у него:
”Что такое любовь?” Он сказал: “Ничего”.
Но, я знаю, написано множество книг:
“Вечность” пишут одни, а другие - что “миг”.
То опалит огнем, то расплавит как снег,
Что такое любовь? - “Это все человек!”
И тогда я взглянул ему прямо в лицо:
“Как тебя мне понять? Ничего или все?”
Он сказал улыбнувшись: “Ты сам дал ответ:
“Ничего или все!” - середины здесь нет!»
Одна из самых глубоких мыслей Омара Хайяма, заключенная в стихотворную форму. Мудрец рассуждает о сути любви, ее многоликости и границах, о которых толковали и толкуют с начала времен.
Хайям уверен: любовь - это ультиматум, всеобъемлющая сила, которую невозможно определить или измерить, а можно лишь ощутить.
Слова, которые сказал Омар Хайям про любовь, имеют глубокий подтекст, касающийся жизненных приоритетов, человеческой натуры и основ мироздания.
Перечитывая его цитаты, находишь в них новый смысл и завороженно следишь за полетом мыслей великого поэта, которые раз за разом соединяются в сознании по-новому, будто словесный калейдоскоп.
Знаменитый ближневосточный мудрец, известный в широких массах в основном лишь своими четверостишиями, проявил свои дарования в астрономии, математике, музыке и астрологии. Его интересы распространялись на противоположные направления науки, с гуманитариев в технари.
Краткая биография Омар Хайяма...
Гиясаддин Абу-ль-Фатх Омар ибн Ибрахим аль-Хайям Нишапури - так звучит полностью имя известного всему миру четверостишиями (рубаи) Омар Хайям. Однако кроме четверостиший он также построил в алгебре классификацию кубических уравнений и дал их решения с помощью конических сечений. В Иране он известен созданием, более точного в сравнении с европейским, календаря, который официально используется с XI века.
Омар Хайям родился в одном из культурных центров древнего Ирана - городе Нишапури. Дату его рождения 18.05.1048 года установили совсем недавно. Годы его странствований, в которых и происходило его обучение, проходили в разных городах Хорасану и Мавераннахру - Нишапури, Самарканде, Бухаре, Герате. Балхи, Исфахане. На ближнем Востоке Омар Хайям был прежде всего известен как выдающийся ученый. В философии Омар Хайям считал себя последователем Ибн Сины (Авиценны). И в целом его жизнь и творчество - это постоянный поиск истины.
Поэтические дарования поэта - рубаи (лирико-философские четверостишия) - были объединены востоковедами-переводчиками в сборник «Рубайят», известным сейчас во всём мире. Принципиально новое, что привнес Омар Хайям этот традиционный жанр, заключается в научно-философской глубине четверостишия, которая в его творчестве основывается на рационалистической мировоззренческой основе. Умер великий учёный и философ 4 декабря 1131 года в том же городе, где и родился - Нишапур.
Четыре строчки источают яд,
Когда живет в них злая эпиграмма,
Но раны сердца лечит Рубайат
- Четверостишья старого Хайяма. С.Я.МАРШАК
Итак...
Цель вечная движенья миров вселенной - мы. |
Для достойного - нету достойных наград, |
Бык Землю держит испокон веков, |
Закрой коран, Свободно оглянись. |
Чтоб богу угодить, глушить полезно ропот. |
Запрет вина - закон, считающийся с тем, |
У занимающих посты больших господ |
Я спросил у мудрейшего: "Что ты извлек |
Словно ветер в степи, словно в речке вода, |
Сад цветущий, подруга и чаша с вином - |
|
Показано не пить кому-то, - может быть... |
Строителя увидел я, что возводил жилье, |
Пусть буду я сто лет гореть в огне, |
Мы умираем раз и навсегда. |
Чье сердце не горит любовью страстной к милой, - |
Живи, безумец! Трать, пока богат! |
Вино не только друг - вино мудрец: |
Блеск диадемы, шелковый тюрбан - |
Ты сегодня не властен над завтрашним днем. |
На розах блистанье росы новогодней прекрасно. |
Всех, кто стар и кто молод, что ныне живут, |
Некто мудрый внушал задремавшему мне: |
Сто лет я жил, греха не зная, |
Твердят, будто пьяницы в ад угодят. |
Чем за общее счастье без толку страдать - |
От стрел, что мечет смерть, нам не найти щита: |
Родник живительный сокрыт в бутоне губ твоих, |
О мудрец! Если бог тебе дал напрокат |
Мы только куклы, вертит нами рок, - |
Жизнь в разлуке с лозою хмельною - ничто, |
Дураки мудрецом почитают меня. |
Не трать себя, о друг, на огорченья, |
То, что судьба тебе решила дать, |
Ты коварства бегущих небес опасайся. |
О судьба! Ты насилье во всем утверждаешь сама. |
Если истина в мире условна, что ж сердце губя, |
Зачем копить добро в пустыне бытия? |
Напрасно ты винишь в непостоянстве рок; |
Ты обойден наградой? Позабудь! |
Мир - мгновенье, и я в нем - мгновенье одно. |
Египет, Рим, Китай держи ты под пятой, |
Веселись! В мире все быстротечно, мой друг. |
Знайся только с достойными дружбы людьми, |
Не бойся, друг, сегодняшних невзгод! |
Так как смерть все равно мне пощады не даст - |
В сей мир едва ли снова попадем, |
Коль можешь, не тужи о времени бегущем, |
Не хмурь бровей из-за ударов рока. |
Будь радостен, напрасно не грусти, |
Друг, два понятия должен бы ты затвердить: |
Не изменить того, что начертал калам. |
Не сетуй! Не навек юдоль скорбей, |
Все, что ты в мире изучил, - ничто, |
Жизнь - то шербет на льду, а то - отстой вина. |
В обители о двух дверях, чем, смертный, ты обогащен? |
Не будь беспечен на распутьях дней |
|
Долго ли мне тужить о том, что давно решено, |
Уж если в наше время разум и бесполезен, и вредит |
Когда б я был творцом - владыкой мирозданья, |
Скажи: кто не покрыл себя грехами, |
Ты алчность укроти, собой живи, |
Ты, счет ведущий всем делам земным, - |
Кто мы - Куклы на нитках, а кукольщик наш - небосвод |
Ты учишь: "Верные в раю святом |
С людьми ты тайной не делись своей. |
Зачем себя томить и утруждать, |
Тем, - кто несет о неизвестном весть, |
Для тех, кому познанье тайн дано, |
Малая капля воды слилась с волною морской. |
Я болен, духовный недуг мое тело томит, |
Пусть в наших знаньях - изъян, в постулатах - обманы. |
Не бойся козней времени бегущего. |
По книге бытия гадал я о судьбе. |
В наш подлый век неверен друг любой. |
За мгновеньем мгновенье - и жизнь промелькнет. |
Много лет размышлял я над жизнью земной. |
Известно, в мире все лишь суета сует: |
Сбрось обузу корысти, тщеславия гнет, |
Из всех ушедших в бесконечный путь |
Лучше впасть в нищету, голодать или красть, |
Как надоели мне несносные ханжи! |
Поменьше размышляй о зле судьбины нашей, |
Где сонмы пировавших здесь до нас? |
Не допускай, чтобы тоска в груди твоей кипела, |
Будь весел в эти мгновенья, в которые ты живешь, |
Увы, не много дней нам здесь побыть дано, |
Все пройдет - и надежды зерно не взойдет, |
Будешь в обществе гордых ученых ослов, |
Так как истина вечно уходит из рук - |
Непостоянно все, что в мире есть, |
Тужить о чем? Не все ли мне равно, |
Коль есть красавица, вино и чанга звон |
Так как разум у нас в невысокой цене, |
Шейх блудницу стыдил: "Ты, беспутная, пьешь, |
Мы попали в сей мир, как в силок - воробей. |
В день, когда оседлали небес скакуна, |
Как нежно щеки розы целует ветерок! |
От безбожья до бога - мгновенье одно. |
Увы, не благосклонен небосвод! |
Пейте смело, друзья! В час веселых утех |
Лучше пить и веселых красавиц ласкать, |
Не горюй, что забудется имя твое. |
Не осталось мужей, коих мог уважать, |
Наполнить камешками океан |
Покуда рок не принялся за нас, |
Пришел я в этот мир по принужденью, |
Круг небес ослепляет нас блеском своим. |
Вы, злодейству которых не видно конца, |
Как знать, подруга, что нас завтра ждет. |
Когда вырвут без жалости жизни побег, |
Жизнь пронесется, как одно мгновенье, |
Поменьше в наши дни имей друзей, простак, |
Смысла нет постоянно себя утруждать, |
Я страдать обречен до конца своих дней, |
Всем сердечным движениям волю давай, |
В этом мире глупцов, подлецов, торгашей |
Тот, кто с юности верует в собственный ум, |
О горе, горе сердцу, где жгучей страсти нет. |
Если будешь всю жизнь наслаждений искать: |
Любовь - роковая беда, но беда - по воле аллаха. |
Беспощадна судьба, наши планы круша, |
Милосердия, сердце мое, не ищи, |
Безгрешными приходим - и грешим, |
Жертвуй ради любимой всего ты себя, |
Из верченья гончарного круга времен |
Хайям! О чем горюешь? Весел будь! |
"Мы из глины, - сказали мне губы кувшина, - Но и в нас билась кровь цветом ярче рубина... Твой черед впереди. Участь смертных едина. Все, что живо сейчас, завтра - пепел и глина". |
Нам и еда и сон не нужны вовсе были, |
Я вчера наблюдал, как вращается круг, |
Чья плоть, скажи, кувшин, тобою стала? |
Слышал я: под ударами гончара |
Жизнь мгновенная, ветром гонима, прошла, |
Утром роза раскрыла под ветром бутон, |
Дай вина! Здесь не место пустым словесам. |
Скорей приди, исполненная чар, |
Изначальней всего остального - любовь. |
Держит чашу рука, а другая - Коран: |
Покоя мало, тягот не избыть, |
О, если б, захватив с собой стихов диван, |
Мне трезвый день - для радости преграда |
Когда фиалки льют благоуханье |
Вольно миг один живем на свете. |
Созвездия в заоблачной дали |
Некий круг заключил наш приход и уход, |
Грозит нам свод небесный бедой - тебе и мне, |
Назовут меня пьяным - воистину так! |
Дай кувшин вина и чашу, о любимая моя, |
И я, седобородый, в силок любви попал. |
Да пребудет вино неразлучно с тобой! |
Тот кувшин, что сегодня поит бедняка, |
За любовь к тебе пусть все осудят вокруг, |
Нет ни рая, ни ада, о сердце мое! |
О небо, ты души не чаешь в подлецах! |
|
Доколь из-за жизненных бед свои сокрушать сердца? |
Загадок вечности не разумеем - ни ты, ни я. |
Неужто для отдыха места мы здесь не найдем? |
Как надрывался на заре петух! |
Пей с мудрой старостью златоречивой, |
Ты благ мирских не становись рабом, |
Если хочешь покоиться в неге блаженной |
Шепнуло небо тайно мне в минуту вещего прозренья: |
До коих пор тебе пред низким склоняться головой? |
Мир и жизнь, и светил и созвездий движенье |
Доволен ворон костью на обед, |
Коль на Дега у тебя одна лепешка есть |
Никто не победил грозящей силы неба |
Исчезнет все. Глядишь, в руках осталось веянье одно. |
Ты прежде мог не спать, не пить, не насыщаться, |
Душой, перенесшей страданья, свобода обретена. |
Изнемогаю я, плачу, не осушая глаз, |
Тот, кто милых красавиц с улыбкой сдружил, |
Море сей жизни возникло из сокровенных сил, |
Когда б сорвал я плод надежд, о жизнь, с твоих ветвей, |
Быть в глазах не воде, а слезам суждено, |
Порой кто-нибудь идет напролом я нагло кричит: - |
Я не от бедности решил вино забыть, |
Солнце розами я заслонить не могу, |
Страданий горы небо громоздит, |
Блажен, кто в наши дни вкусил свободу, |
В дальний путь караваны идут, бубенцами звенят. |
Я из рая иль ада пришел -сам не знаю я о себе, |
Кто слово разума на сердце начертал, |
Ты ради благ мирских сгубил земные дни, |
Мой дух скитаньями пресытился вполне, |
Пред тем, как испытать превратности сполна, |
Эй, муфтий, погляди... Мы умней и дельнее, чем ты. |
Огонь моей страсти высок пред тобой, - так да будет! |
Мы были каплей и от жара страсти |
Ты половину хлебца добыл в пищу, |
Ты как будто сначала дружила со мной, |
Когда б ты жизнь постиг, тогда из темноты |
Ты жизнь свою на ветер по глупости пустил, |
Ты, кто жизнь дорогую по ветру пустил |
Я смерть готов без страха повстречать. |
Мгновеньями Он виден, чаще скрыт. |
Лицемеры, что жизнью кичатся святой, |
Пускай ты прожил жизнь без тяжких мук, - что дальше? |
© ООО «Издательство АСТ», 2015
Омар Хайям
Хайям (Гиясаддин Абу-ль-Фатх ибн Ибрахим Омар Нишапурский) – персидский поэт-философ, имеющий много поклонников в Европе и Америке, где существуют даже общества его имени.
По-видимому, он был сын нишапурского ткача и продавца палаток и родился около четверти XI века, если не позже. Обстоятельства его молодости и воспитания неизвестны. Общепринят рассказ о том, как около 1034 года Хайям был школьным товарищем будущего сельджукского визиря Низам Аль-Мулька и будущего основателя секты ассасинов Хасана Саббаха, как они поклялись друг другу в дружбе и как Низам Аль-Мульк, достигнув визирства у Мелик-шаха, оказал обоим товарищам протекцию. Таким образом объясняется получение Хайямом должности астронома султанской обсерватории в Мерве.
Старейшая биография Хайяма свидетельствует только, что Хайям в философских науках был равен Ибн-Сине (Авиценне), которого он читал даже перед смертью и «греческую науку» которого преподавал другим; он был прекрасным математиком-алгебраистом и астрономом, хорошо знал историю, филологию и мусульманское законоведение; его обществом дорожил султан Мелик-шах; у него просил научных объяснений знаменитый философ-скептик, прозванный «доказательство ислама», шейх Газзалий. Учеников Хайяма неприятно поражали только его резкость и желчность.
Свои философско-поэтические идеи Хайям облекал в форму рубайат (четверостиший), которая введена была в персидскую литературу незадолго до Хайяма и которой пользовался также Ибн-Сина. По содержанию рубайат Хайяма оказываются прямым продолжением рубайат Ибн-Сины, но по форме – несравненно выше: они отличаются выразительной сжатостью и художественностью, глубоким элегическим чувством, иногда метким, насмешливым остроумием. Так как во многих новейших списках попадаются рубайат, не имеющиеся в других списках, то общая совокупность их доходит до тысячи двухсот; наиболее общепринятых – около пятисот; в старейшем бодлеянском списке 1461 года их четыреста пять, но, как показано профессором Жуковским, даже в этом списке есть по меньшей мере одиннадцать рубайат, принадлежащих не Хайяму. Интерполяции объясняются тем, что диван Хайяма, преследуемый мусульманским духовенством, мог переписываться только тайно, и открытая критика текста была невозможна.
В тех рубайат, подлинность которых менее сомнительна, Хайям является глубоким мудрецом элегического настроения. Он мучится вопросами бытия; с печалью указывает, что мы, быть может, попираем ногами не землю, а истлевший мозг мудрого и гордого человека или щеку красавицы; грустно констатирует, что и рождение, и смерть каждого человека совершенно не нужны, и что над Вселенной тяготеет тупой рок; в своей горечи иногда задает укоризненные вопросы самому Богу и обвиняет Его в мировом неустройстве. То разрешение задач жизни, которое предлагает ислам, кажется Хайяму полным противоречий, а мусульманские представления о загробной жизни с Мухаммедовым раем и адом – смешными; мусульманское духовенство с его узким догматизмом и жадностью возбуждает в Хайяме желчную злобу и отвращение. Его не удовлетворяет ни одна из позитивных религий, которые в его глазах все не выше и не ниже ислама. Исход для себя Хайям, судя по иным рубайат, видит в суфийском мистицизме, причем, однако, те суфии, которые проявляют ханжество и лицемерие, ему столь же противны, как и обыкновенное исламское духовенство. Хайям проповедует уничтожение эгоизма, нравственную чистоту, тихую созерцательную жизнь пантеиста, теплую любовь ко всеобъемлющему Богу, понятому не в догматическом смысле, а в стремлении к царству вечного, светлого и прекрасного.
В полном соответствии с этими рубайат Хайяма находится биографическое сообщение, по которому Хайям почти с последним вздохом закрыл философскую книгу «Исцеление» Ибн-Сины на отделе «О едином и многом» и, произнесши молитвенную благодарность Богу за то, что Его познал, скончался.
Многие рубайат, указывая на бесцельность мира, необязательность коранских предписаний и нелогичность мусульманского рая и ада, предлагают, наоборот, исход гедонический; советуют отдаться без стеснения вину, любви и беззаботному пользованию жизнью и воспевают красоту весенней, пробуждающейся природы, которая манит к наслаждению. Рубайат этого разряда пользуются особенной любовью большинства читателей, как азиатских, так и европейских, и считаются у них за наиболее характерные для Хайяма. Кое-кто с большой натяжкой хочет их истолковать мистически.
Современные комментаторы объясняют взаимное противоречие между рубайат Хайяма тем предположением, что в них отражаются разные фазы духовного развития автора: эпикурейские рубайат могут относиться к раннему, молодому периоду жизни Хайяма. Иного мнения держится профессор Жуковский, находя, что так называемый диван Хайяма полон интерполяций из других авторов и что в восьмидесяти двух интерполированных рубайат сорок три процента отведено мрачному пессимизму, а тридцать три процента – вину, любви и наслаждениям.
Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона
Перевод Константина Бальмонта
* * * * *
Поток времен свиреп, везде угроза,
Я уязвлен и жду все новых ран.
В саду существ я сжавшаяся роза,
Облито сердце кровью, как тюльпан.
* * * * *
Если в лучах ты надежды – сердце ищи себе, сердце,
Если ты в обществе друга – сердцем гляди в его сердце.
Храм и бесчисленность храмов меньше, чем малое сердце,
Брось же свою ты Каабу, сердцем ищи себе сердце.
* * * * *
Когда я чару взял рукой и выпил светлого вина,
Когда за чарою другой вновь чара выпита до дна,
Огонь горит в моей груди, и как в лучах светла волна,
Я вижу тысячи волшебств, мне вся вселенная видна.
* * * * *
Этот ценный рубин – из особого здесь рудника,
Этот жемчуг единственный светит особой печатью.
И загадка любви непонятной полна благодатью,
И она для разгадки особого ждет языка.
Перевод Ивана Тхоржевского
Ты обойден наградой? Позабудь.
Дни вереницей мчатся? Позабудь.
Небрежен ветер: в вечной книге жизни
Мог и не той страницей шевельнуть…
* * * * *
Не станет нас. А миру – хоть бы что!
Исчезнет след. А миру – хоть бы что!
Нас не было, а он сиял и будет!
Исчезнем мы… А миру – хоть бы что!
* * * * *
Ночь. Брызги звезд. И все они летят,
Как лепестки сиянья, в темный сад.
Но сад мой пуст! А брызги золотые
Очнулись в кубке… Сладостно кипят.
* * * * *
Что там, за ветхой занавеской тьмы?
В гаданиях запутались умы.
Когда же с треском рухнет занавеска,
Увидим все, как ошибались мы.
* * * * *
Весна. Желанья блещут новизной.
Сквозит аллея нежной белизной.
Цветут деревья – чудо Моисея…
И сладко дышит Иисус весной.
* * * * *
Мир я сравнил бы с шахматной доской:
То день, то ночь… А пешки? – мы с тобой.
Подвигают, притиснут – и побили.
И в темный ящик сунут на покой.
* * * * *
Мир с пегой клячей можно бы сравнить,
А этот всадник, – кем он может быть?
«Ни в день, ни в ночь, – он ни во что не верит!»
– А где же силы он берет, чтоб жить?
* * * * *
Без хмеля и улыбок – что за жизнь?
Без сладких звуков флейты – что за жизнь?
Все, что на солнце видишь, – стоит мало.
Но на пиру в огнях светла и жизнь!
* * * * *
Пей! И в огонь весенней кутерьмы
Бросай дырявый, темный плащ зимы.
Недлинен путь земной. А время – птица.
У птицы – крылья… Ты у края тьмы.
* * * * *
Умчалась юность – беглая весна -
К подземным царствам в ореоле сна,
Как чудо-птица, с ласковым коварством,
Вилась, сияла здесь – и не видна…
* * * * *
Мечтанья прах! Им места в мире нет.
А если б даже сбылся юный бред?
Что, если б выпал снег в пустыне знойной?
Час или два лучей – и снега нет!
* * * * *
«Мир громоздит такие горы зол!
Их вечный гнет над сердцем так тяжел!»
Но если б ты разрыл их! Сколько чудных,
Сияющих алмазов ты б нашел!
* * * * *
Проходит жизнь – летучий караван.
Привал недолог… Полон ли стакан?
Красавица, ко мне! Опустит полог
Над сонным счастьем дремлющий туман.
* * * * *
В одном соблазне юном – чувствуй все!
В одном напеве струнном – слушай все!
Не уходи в темнеющие дали:
Живи в короткой яркой полосе.
* * * * *
Добро и зло враждуют: мир в огне.
А что же небо? Небо – в стороне.
Проклятия и яростные гимны
Не долетают к синей вышине.
* * * * *
Кто в чаше жизни капелькой блеснет, -
Ты или я? Блеснет и пропадет…
А виночерпий жизни – миллионы
Лучистых брызг и пролил и прольет…
* * * * *
Там, в голубом небесном фонаре,
Пылает солнце: золото в костре!
А здесь, внизу – на серой занавеске
Проходят тени в призрачной игре.
* * * * *
На блестку дней, зажатую в руке,
Не купишь тайны где-то вдалеке.
А тут – и ложь на волосок от правды.
И жизнь твоя – сама на волоске.
* * * * *
Хоть превзойдешь наставников умом,
Останешься блаженным простаком.
Наш ум, как воду, льют во все кувшины.
Его, как дым, гоняют ветерком.
* * * * *
Бог создал звезды, голубую даль,
Но превзошел себя, создав печаль!
Растопчет смерть волос пушистый бархат,
Набьет землею рот… И ей не жаль.
* * * * *
В венце из звезд велик Творец Земли!
Не истощить, не перечесть вдали
Лучистых тайн – за пазухой у Неба
И темных сил – в карманах у Земли!
* * * * *
Мгновеньями Он виден, чаще скрыт.
За нашей жизнью пристально следит.
Бог нашей драмой коротает вечность!
Сам сочиняет, ставит и глядит.
* * * * *
Хотя стройнее тополя мой стан,
Хотя и щеки – огненный тюльпан,
Но для чего художник своенравный
Ввел тень мою в свой пестрый балаган?
* * * * *
Один припев у мудрости моей:
«Жизнь коротка, – так дай же волю ей!
Умно бывает подстригать деревья,
Но обкорнать себя – куда глупей!»
* * * * *
Дар своевольно отнятый – к чему?
Мелькнувший призрак радости – к чему?
Потухший блеск и самый пышный кубок,
Расколотый и брошенный – к чему?
* * * * *
Подвижники изнемогли от дум.
А тайны те же сушат мудрый ум.
Нам, неучам, сок винограда свежий,
А им, великим, – высохший изюм!
* * * * *
Живи, безумец!.. Трать, пока богат!
Ведь ты же сам – не драгоценный клад.
И не мечтай – не сговорятся воры
Тебя из гроба вытащить назад!
* * * * *
Что мне блаженства райские – потом?
Прошу сейчас наличными, вином…
В кредит – не верю! И на что мне слава:
Под самым ухом – барабанный гром?!
* * * * *
Вино не только друг. Вино – мудрец:
С ним разнотолкам, ересям – конец!
Вино – алхимик: превращает разом
В пыль золотую жизненный свинец.
* * * * *
Как перед светлым, царственным вождем,
Как перед алым, огненным мечом -
Теней и страхов черная зараза -
Орда врагов, бежит перед вином!
* * * * *
Вина! – Другого я и не прошу.
Любви! – Другого я и не прошу.
«А небеса дадут тебе прощенье?»
Не предлагают, – я и не прошу.
* * * * *
Над розой – дымка, вьющаяся ткань,
Бежавшей ночи трепетная дань…
Над розой щек – кольцо волос душистых…
Но взор блеснул. На губках солнце… Встань!
* * * * *
Вплетен мой пыл вот в эти завитки.
Вот эти губы – розы лепестки.
В вине – румянец щек. А эти серьги -
Уколы совести моей: они легки…
* * * * *
Ты опьянел – и радуйся, Хайям!
Ты победил – и радуйся, Хайям!
Придет ничто – прикончит эти бредни.
Еще ты жив – и радуйся, Хайям.
* * * * *
В словах Корана многое умно,
Но учит той же мудрости вино.
На каждом кубке – жизненная пропись:
«Прильни устами – и увидишь дно!»
* * * * *
Я у вина – что ива у ручья:
Поит мой корень пенная струя.
Так Бог судил! О чем-нибудь Он думал?
И брось я пить, – Его подвел бы я!
* * * * *
Взгляни и слушай… Роза, ветерок,
Гимн соловья, на облачко намек…
Пей! Все исчезло: роза, трель и тучка,
Развеял все неслышный ветерок.
* * * * *
Ты видел землю… Что – земля? Ничто!
Наука – слов пустое решето.
Семь климатов перемени – все то же:
Итог неутоленных дум – ничто!
* * * * *
Блеск диадемы, шелковый тюрбан,
Я все отдам, – и власть твою, султан,
Отдам святошу с четками в придачу
За звуки флейты и… еще стакан!
* * * * *
В учености – ни смысла, ни границ.
Откроет больше тайны взмах ресниц.
Пей! Книга жизни кончится печально.
Укрась вином мелькание страниц!
* * * * *
Все царство мира – за стакан вина!
Всю мудрость книг – за остроту вина!
Все почести – за блеск и бархат винный!
Всю музыку – за бульканье вина!
* * * * *
Прах мудрецов – уныл, мой юный друг.
Развеяна их жизнь, мой юный друг.
«Но нам звучат их гордые уроки!»
А это ветер слов, мой юный друг.
* * * * *
Все ароматы жадно я вдыхал,
Пил все лучи, а женщин всех желал.
Что жизнь? – Ручей земной блеснул на солнце
И где-то в черной трещине пропал.
* * * * *
Для раненой любви вина готовь!
Мускатного и алого, как кровь.
Залей пожар, бессонный, затаенный,
И в струнный шелк запутай душу вновь…
* * * * *
В том не любовь, кто буйством не томим.
В том хворостинок отсырелых дым.
Любовь – костер, пылающий, бессонный…
Влюбленный ранен. Он – неисцелим!
* * * * *
До щек ее добраться – нежных роз?
Сначала в сердце тысячи заноз!
Так гребень в зубья мелкие изрежут,
Чтоб слаще плавал в роскоши волос!
* * * * *
Не дрогнут ветки… Ночь… Я одинок…
Во тьме роняет роза лепесток.
Так – ты ушла! И горьких опьянений
Летучий бред развеян и далек.
* * * * *
Пока хоть искры ветер не унес, -
Воспламеняй ее весельем лоз!
Пока хоть тень осталась прежней силы, -
Распутывай узлы душистых кос!
* * * * *
Ты – воин с сетью: уловляй сердца!
Кувшин вина – и в тень у деревца.
Ручей поет: «Умрешь и станешь глиной.
Дан ненадолго лунный блеск лица».
* * * * *
«Не пей, Хайям!» Ну как им объяснить,
Что в темноте я не согласен жить!
А блеск вина и взор лукавый милой -
Вот два блестящих повода, чтоб пить!
* * * * *
Мне говорят: «Хайям, не пей вина!»
А как же быть? Лишь пьяному слышна
Речь гиацинта нежная тюльпану,
Которой мне не говорит она!
* * * * *
Развеселись!.. В плен не поймать ручья?
Зато ласкает беглая струя!
Нет в женщинах и в жизни постоянства?
Зато бывает очередь твоя!
* * * * *
Любовь вначале – ласкова всегда.
В воспоминаньях – ласкова всегда.
А любишь – боль! И с жадностью друг друга
Терзаем мы и мучаем – всегда.
* * * * *
Шиповник алый нежен? Ты – нежней.
Китайский идол пышен? Ты – пышней.
Слаб шахматный король пред королевой?
Но я, глупец, перед тобой слабей!
* * * * *
Любви несем мы жизнь – последний дар!
Над сердцем близко занесен удар.
Но и за миг до гибели – дай губы,
О, сладостная чаша нежных чар!
* * * * *
Наш мир – аллея молодая роз,
Хор соловьев и болтовня стрекоз.
А осенью? Безмолвие и звезды,
И мрак твоих распущенных волос…
* * * * *
«Стихий – четыре. Чувств как будто пять,
И сто загадок». Стоит ли считать?
Сыграй на лютне, – говор лютни сладок:
В нем ветер жизни – мастер опьянять…
* * * * *
В небесном кубке – хмель воздушных роз.
Разбей стекло тщеславно-мелких грез!
К чему тревоги, почести, мечтанья?
Звон тихий струн… и нежный шелк волос…
* * * * *
Не ты один несчастлив. Не гневи
Упорством Неба. Силы обнови
На молодой груди, упруго нежной…
Найдешь восторг. И не ищи любви.
* * * * *
Я снова молод. Алое вино,
Дай радости душе! А заодно
Дай горечи и терпкой, и душистой…
Жизнь – горькое и пьяное вино!
* * * * *
Сегодня оргия, – с моей женой,
Бесплодной дочкой мудрости пустой,
Я развожусь! Друзья, и я в восторге,
И я женюсь на дочке лоз простой…
* * * * *
Не видели Венера и Луна
Земного блеска сладостней вина.
Продать вино?! Хоть золото и веско,
Ошибка бедных продавцов ясна.
* * * * *
Рубин огромный солнца засиял
В моем вине: заря! Возьми сандал:
Один кусок – певучей лютней сделай,
Другой – зажги, чтоб мир благоухал.
* * * * *
Сковал нам руки темный обруч дней -
Дней без вина, без помыслов о ней…
Скупое время и за них взимает
Всю цену полных, настоящих дней!
* * * * *
На тайну жизни – где б хотя намек?
В ночных скитаньях – где хоть огонек?
Под колесом, в неугасимой пытке
Сгорают души. Где же хоть дымок?
* * * * *
Как мир хорош, как свеж огонь денниц!
И нет Творца, пред кем упасть бы ниц…
Но розы льнут, восторгом манят губы…
Не трогай лютни: будем слушать птиц.
* * * * *
Пируй! Опять настроишься на лад.
Что забегать вперед или назад!
На празднике свободы тесен разум:
Он – наш тюремный будничный халат.
* * * * *
Пустое счастье – выскочка, не друг!
Вот с молодым вином – я старый друг!
Люблю погладить благородный кубок:
В нем кровь кипит. В нем чувствуется друг.
* * * * *
Жил пьяница. Вина кувшинов семь
В него влезало. Так казалось всем.
И сам он был – пустой кувшин из глины…
На днях разбился… Вдребезги! Совсем!
* * * * *
Дни – волны рек в минутном серебре,
Пески пустыни в тающей игре.
Живи сегодня. А вчера и завтра
Не так нужны в земном календаре.
* * * * *
Как жутко звездной ночью! Сам не свой,
Дрожишь, затерян в бездне мировой,
А звезды в буйном головокруженьи
Несутся мимо, в вечность, по кривой…
* * * * *
Осенний дождь посеял капли в сад.
Взошли цветы. Пестреют и горят.
Но в чашу лилий брызни алым хмелем -
Как синий дым магнолий аромат…
* * * * *
Я стар. Любовь моя к тебе – дурман.
С утра вином из фиников я пьян.
Где роза дней? Ощипана жестоко,
Унижен я любовью, жизнью пьян!
* * * * *
Что жизнь? Базар… Там друга не ищи.
Что жизнь? Ушиб… Лекарства не ищи.
Сам не меняйся. Людям улыбайся.
Но у людей улыбок – не ищи.
* * * * *
Из горлышка кувшина на столе
Льет кровь вина. И все в ее тепле:
Правдивость, ласка, преданная дружба
Единственная дружба на земле!
* * * * *
Друзей поменьше! Сам день ото дня
Туши пустые искорки огня.
А руку жмешь, – всегда подумай молча:
«Ох, замахнутся ею на меня!..»
* * * * *
В честь солнца – кубок, алый наш тюльпан!
В честь алых губ – и он любовью пьян!
Пируй, веселый! Жизнь – кулак тяжелый:
Всех опрокинет замертво в туман.
* * * * *
Смеялась роза: «Милый ветерок
Сорвал мой шелк, раскрыл мой кошелек,
И всю казну тычинок золотую,
Смотрите, – вольно кинул на песок».
* * * * *
Завел я грядку мудрости в саду.
Ее лелеял, поливал – и жду…
Подходит жатва, а из грядки голос:
«Дождем пришла и ветерком уйду».
* * * * *
Я спрашиваю: «Чем я обладал?
Что впереди?.. Метался, бушевал…»
А станешь прахом, и промолвят люди:
«Пожар короткий где-то отпылал».
* * * * *
Как надрывался на заре петух!
Он видел ясно: звезд огонь потух.
И ночь, как жизнь твоя, прошла напрасно.
А ты проспал. И знать не знаешь – глух.
* * * * *
Сказала рыба: «Скоро ль поплывем?
В арыке жутко – тесный водоем».
«Вот как зажарят нас, – сказала утка, -
Так все равно: хоть море будь кругом!»
* * * * *
Из края в край мы к смерти держим путь.
Из края смерти нам не повернуть.
Омар Хайям - поэт, ученый, философ, астроном и математик персидского происхождения. Во всем мире известен как великий поэт, чьи стихи и высказывания несут глубокий философский смысл. Но мало кто знает про другие достижения ученого. Так, к примеру, он сделал значимый вклад в развитие алгебры, а именно в построение классификаций кубических уравнений и нахождения их решений посредством конических сечений.
Имя Омара Хайяма в восточных странах
Иран и Афганистан запомнили Омара Хайяма как создателя самого точного календаря, которым пользуются и в настоящее время. У великого учителя были не менее великие ученики, среди которых числились такие ученые, как Музафар аль-Асфизари и Абдурахман аль-Хазини.
Ученый жил более восьми веков назад, поэтому неудивительно, что полна тайн и неточностей его биография. Омар Хайяма жил очень насыщенной жизнью, в которой присутствовали особенности восточного воспитания. Интересно, что полное имя философа звучит следующим образом - Гийясадди́н Абу-ль-Фатих Ома́р ибн Ибрагим аль-Хайя́м Нишапури́. Каждое имя несет в себе определенную смысловую нагрузку:
- Гийясадди́н - в переводе означает ""помощь религии"".
- Абу-ль-Фатих - подразумевается, что он - отец Фатиха. Однако у него не было сына с таким именем.
- Омар - персональное имя.
- Ибрагим - сын Ибрагима.
- Хайям - текстильный мастер. Вероятно, это указание на профессию отца.
- Нишапури - локация, место, откуда он родом.
Ранние годы будущего ученого и поэта
Персидский философ Омар Хайям появился на свет в городе Нишапури, который располагался в Хорасане (в настоящее время является иранской провинцией). Его отец был текстильщиком. В семье была еще дочь, младшая сестра Омара, - Аиша. В восемь лет мальчик всерьез заинтересовался точными науками - математикой и астрономией. Немного позже к его увлечениям добавилась и философия.
Двенадцатилетний Омар Хайям поступает в Нишапурский медресе (аналог средней школы). Позже проходил обучения в других медресе: Баалха, Самарканда и Букхары. Он с отличием окончил курс по мусульманскому праву и медицине и получил специализацию хакима, т. е. врача. Однако связывать свою жизнь с медициной будущий поэт не планировал. Гораздо больше его интересовала математика и астрономия. С целью углубить свои знания в интересовавших его областях Омар Хайям изучал труды греческих математиков и Сабита-ибн-Куры, признанного в свое время математика и астронома.
Детство и юность молодого человека прошли во времена жестоких сельджукских завоеваний в Центральной Азии. Было убито большое количество образованных людей, в том числе и выдающихся ученых. В предисловии к своей книге ""Алгебра"" он упоминает данные времена и скорбит о столь значимых для науки потерях.
Переломный момент и дальнейшее обучение Омара Хайяма
В шестнадцать лет Омар Хайям Нишапури впервые сталкивается со смертью близких ему людей. В период эпидемии погибает его отец, а вскоре и мать. После этого Омар покидает отцовский дом и продает мастерскую, собирает свои немногочисленные вещи и отправляется в Самарканд.
Самарканд в те времена считался самым прогрессивным на Востоке центром науки, культуры и искусства. Здесь Омар становится учеником одного из учебных заведений. Но вот после эффектного выступления на одном из диспутов он настолько поразил всех присутствующих своей образованностью и эрудицией, что его перевели в ранг преподавателей.
Большинство великих умов того времени много путешествовали, не задерживаясь на одном месте подолгу, на это указывает и его биография. Омар Хайям часто менял место жительства, особенно в свои ранние годы. Всего через 4 года ученый покидает Самарканд и перебирается в Бухару, где начинает работать в хранилище книг. Следующие десять лет,Омар проводит в Бухаре и пишет книги.
Результатом долгой и напряженной работы становится выход четырех основательных трактатов по математике.
Исфаханский период жизни
В 1074 году выдающийся ученый получает приглашение из Исфахана, столицы государства Санджаров. Приглашение поступило от сельджукского султана Мелик-шаха I. Оценив потенциал ученого, по совету придворного визиря Незам аль-Мулька он повышает Омара до духовного советника султана.
После двух лет успешной службы султан назначает Омара Хайяма руководителем дворцовой обсерватории, которая, к слову, была одной из самых больших в мире на то время. Эта должность открыла перед ученым новые возможности. Продолжая занятия математикой, он углубился в изучение астрономии и совсем скоро преуспел и на этом поприще, став успешным астрономом.
Астрономия и математические труды
С помощью придворных ученых он смог создать солнечный календарь, который отличался большим процентом точности в сравнении с григорианским. Его заслугой было составление ""Маликшахских астрономических таблиц"", в составе которых был маленький звездный каталог.
Одним из самых выдающихся трудов ученого можно назвать «Комментарии к трудностям во введениях книги Евклида», которые увидели свет в 1077 году. Три книги, посвященные данной теме, написал Омар Хайям. Книги под номером два и три содержали исследования теории отношений и учение о числе.
В 1092 году умирает султан Мелик-шаха, а визирь Незам аль-Мулька был умертвлен за несколько недель до этого. Сын и наследник султана Санджар и его мать недолюбливали руководителя обсерватории. Предполагается, что неприязнь наследника объясняется тем, что, когда он в детстве болел оспой, лечащий его Омар в разговоре с визирем усомнился в том, что мальчик выживет. Подслушанный прислугой разговор был передан Санджару.
После смерти султана, которую связывают с активизацией исламистских настроений, Омар Хайям, которого буквально сразу же обвинили в безбожничестве, вынужден оперативно покидать столицу Сельджукского государства.
Последний период жизни Омар Хайяма
О последнем периоде жизни ученого и поэта узнали со слов его современника Бэйхаки, который опирался на рассказ одного из приближенных Омара. Как-то во время чтения ""Книги об исцелении"" Омар Хайям почувствовал наступление своей кончины. Он сделал закладку на разделе, в котором шла речь о трудном метафизическом процессе, называвшемся ""Единое во множественном"". После этого он позвал своих близких, чтобы составить завещание и попрощаться. Затем ученый стал молиться, последние его слова были обращены к Богу.
Так и закончилась жизнь великого ученого и его биография. Омар Хайям выступал против традиционных религиозных обрядов, поэтому на похоронах присутствовали только самые приближенные люди. Позже его могила приобрела такой вид, как показан на фотографии.
Рубаи Омара Хайяма и вклад в мировую литературу
При жизни Омар Хайям был известен благодаря своим трудам и открытиям в научной сфере. Однако он также увлекался философией и поэзией. Так, множество стихотворных афоризмов, которые называются рубаи, сочинил Омар Хайям. Стихи содержали мысли автора о человеческой жизни и знаниях.
Интересно, что с годами количество стихов, авторство которых присваивали Омару Хайяму, неуклонно росло, и достигло 5000 четверостиший. Известно, что многие вольнодумцы использовали имя ученого, чтобы донести свои мысли в широкие массы. Ученые считают, что Омар Хайям, цитаты которого столь прочно засели в умах современных любителей литературы, сочинил от 300 до 500 стихов. Однако невозможно доподлинно выявить, какие из них действительно принадлежат перу философа.
Многие фразы Омара Хайяма изобилуют вольнодумством, широтой мышления, а также могут показаться богохульными для того времени.
Долгое время после смерти ученого имя Омара Хайяма находилось в забытье. По воле случая записи стихов попали в руки английскому поэту Эдварду Фицджеральду, который, заинтересовавшись находкой, перевел труды на латынь, а позже на английский язык. Поскольку писал Омар Хайям о любви и жизни, книга с его рубаи стала очень популярной в викторианской Англии и не только.
У него есть стихи, способные вдохновить в трудный период жизни, есть те, что позволят читателю заглянуть в темные глубины своей души. Эти короткие стихи пронизаны мудростью, грустью и юмором, все самое жизненное и ценное собрано в рубаи Омара Хайяма.
Слава об Омаре Хайяме быстро распространилась по миру, а знание его творчества стало признаком образованности. Интерес к творчеству Омара побудил многих ознакомиться и с другими трудами его жизни, благодаря чему научные достижения были открыты вновь, переосмыслены и дополнены.
Окутана легендами и домыслами его биография. Омар Хайям является одним из светил мировой литературы, однако при его жизни мало было известно о его литературных достижениях. С уверенностью можно сказать только то, что человек являлся истинным гением своей эпохи, талантливым и одаренным во многих областях. Его поэтический гений отличался мудростью, дерзостью, юмором и любовью. Хотя и нельзя с уверенностью сказать, какие рубаи были написаны самим поэтом, тем не менее практически все четверостишия пропитаны философскими мыслями, соединяющие в себе гибкость ритма, четкость и лаконичность. Свободный дух и вольнодумство присутствуют в каждом втором стихотворении.
Свободный перевод Эдварда Фицджеральда стал одним из самых удачных и популярных в начале двадцатого столетия. Позже переводом начали заниматься и другие писатели и любители. В настоящее время фразы Омара Хайяма цитируют все: ведущие праздничных мероприятий, в студенческих работах и просто в повседневной жизни при удачном случае.
Омар Хайям, цитаты которого стали широко известными и востребованными спустя много веков, развил жанр рубаи и довел его до совершенства, оставив послание последующим поколениям, пропитанные непринятым в давние времена вольнодумством.
Литературное наследие
Его всемирно известные четверостишия призывают читателей испытать все земное человеческое счастье, которое доступно людям. Сотни рубаи Омара Хайяма о любви и жизни напоминают, что каждое мгновение жизненного пути является бесценным и важным, повествуют о том, что правда, познанная любящим сердцем, противопоставляется всеобщей лжи и заблуждениям, проповедям священников и учениям аскетов.
Правдивая любовь и истинная мудрость в стихах Омара не взаимоисключают друг друга, а идут бок о бок, качественно дополняя жизнь человека. Фразы Омара Хайяма, передающиеся из поколения в поколение, передают жизненный опыт человечества, наполненные яркими образами и красотой слога.
Поэт обладал остроумием и сарказмом, благодаря чему ему удалось создать произведения, способные поднять жизненный дух в трудную минуту, которые дают силы противостоять проблемам, заставляют мыслить и рассуждать. Омар Хайям, мудрости жизни которого нашли воплощение в его творчестве, сделал персидскую литературу известной на весь мир.
Литературное творчество Омара Хайяма стоит отдельно от персидской поэзии, хотя и является ее важной составляющей. Хайям стал первым автором, чей литературный персонаж отличается непокорностью и бунтарством. Данное явление оживило литературу как таковую, придало ей некий шарм и новое дыхание.
Омар Хайям, стихи которого отрицают несправедливую власть, религию, глупость и ханжество, - автор произведений, которые стали революционными не только для своего времени, но и для 20 столетия. Афоризмы поэта известны в большинстве стран мира, нет образованного человека, ни разу не слыхавшего это имя - Омар Хайям. Мудрости жизни этого великого человека можно только завидовать и восхищаться его гением, намного опередившим свое время.
Вклад в математику
Омар Хайям сделал большой вклад в развитие математики. Ему принадлежит «Трактат о доказательствах задач алгебры и алмукабалы», в котором идет речь о решении уравнений 1-й, 2-й и 3-й степени, также приводится анализ геометрического метода решения кубических уравнений. Он также дал первое дошедшее до наших времен определение такой науке, как алгебра.
В 1077 году Омар Хайям завершает работу над еще одним важным математическим произведением - «Комментарии к трудностям во введениях книги Евклида». Собрание насчитывало три тома. В первом приводилась изначальная теория параллельных прямых, два последних тома посвящены усовершенствованию теорий отношений и пропорций.
- Отличался крайне свободолюбивым мышлением для своей эпохи.
- По упоминанию современников, был лентяем и трудоголиком одновременно, все зависело от обстоятельств и настроения.
- Он не церемонился во время общения даже с высокопоставленными персонами, обладал едким умом и феноменальной памятью.
- Когда Омар Хайям проходил по улицам или участвовал в симпозиумах, все расступались перед ним со словами: ""Учитель идет"". В научных кругах пользовался уважением, в то время как священники и остальные религиозные деятели недолюбливали его, а порой даже боялись. Отрицание традиционных религиозных устоев - вот за что выступал Омар Хайям.
- Книги ученого стали прорывом для того времени.
- Практически ничего не известно о его личной жизни. Нет упоминаний ни о его жене, ни о детях.
Важные моменты жизни философа
Жизнь в датах - ученый, поэт и философ Омар Хайям:
- дата рождения и смерти - 18.06.1048-4.12.1131;
- учеба и преподавание в Самарканде - 1066-1070;
- переезд в Исфахан - 1074;
- написание трудов по математике и астрономии - 1074-1110.
Несмотря на то что Омар Хайям жил более восьми столетий назад, идеи, выдвинутые в его стихотворениях, актуальны до сих пор. Трудностями и проблемами со здоровьем в последние годы была отмечена его биография. Омар Хайям вынужден был совершить паломничество в Мекку, которое в его годы было не самым легким занятием.
Последние годы жизни провел в уединении из-за обострения в обществе религиозных настроений и постоянных преследований на этой почве.
К сожалению, изображения Омара Хайяма не сохранились, и его внешний облик остается загадкой для почитателей творчества этого выдающегося человека. Однако это не помешало воздвигнуть ему множество памятников в некоторых персоязычных странах и даже за их границами, а также нарисовать множество портретов, являющихся воплощением видения художников.
Интересный факт: в Нишапуре находится планетарий имени Омара Хайяма. В конце 1970 года Международный астрономический союз назвал кратер на обратной стороне Луны именем Омара Хайяма.